Александр Ольбик - Операция 'Армагеддон' отменяется (фрагмент)

Из инструкции Путин понял, что "Бергамот" не похож на пресловутую "Черемуху" и действует, как сильное седативное средство. Но есть серьезные противопоказания - всевозможные виды аллергических заболеваний. Особенно он противопоказан людям, страдающим астмой, острым бронхитом и ишемической болезнью. "Но это и есть огромный минус... Всем, кто в заложниках, диагноз не поставишь, и не спросишь, кто чем болен и какие у кого аллергические реакции, - сомнения буквально выбивали почву из-под ног Путина, связывающего с "химией" вариант спасения заложников. "Но есть ли другой выход? Пока я его не вижу, ибо не верю, что ОНИ сдадутся и сложат оружие. Остается два варианта: или штурм и возможный подрыв террористами всего ДК вместе с людьми, или же "Бергамот", от которого, возможно, кто-то только почихает, а кто-то, возможно, "умрет"... - Это слово перекрывало весь строй его замысла, чему надо было что-то противопоставить. Он вспомнил, что Шевченко говорил об антидотах, но опять же заложникам во время применения "Бергамота" они будут недоступны. Позже, в больницах они его получат, однако важен фактор времени...

Он подумал об отце Алексии - не обратиться ли к нему за благословением? Но вспомнив, что патриарх не очень здоров, у него поднялось артериальное давление, Путин решил не тревожить его. Прихотливые ассоциации каким-то замысловатым образом увязали имя Алексия с именем далеким от церкви, но близким к имени Москва. И президент припомнил прочитанное о Наполеоне, когда тот прибыл на торжественную мессу в Нотр-Дам по случаю Амьенского мира. И его слова об этом: "Я присутствовал на ней с условием не целовать Святые дары и не участвовать в прочих безделицах, выставляющих на смех разумного человека..." И Путин поймал себя на мысли, что очень похожие ощущения он испытывал, когда протокол требовал его присутствия на соборных служениях. Но, но, но... Он мог бы повторить слова Бонапарта: "Как человек, я не знаю ответа на этот вопрос. Зато как Первый консул знаю отлично: народ без религии - жалкий корабль без компаса. Нет и не будет примеров, чтобы великое государство могло существовать без алтарей. Без религии человек ходит во тьме. Только она указывает ему его начало и конец. Христос полезен государству..." "Сегодня мне никто не поможет, - подумал президент, - с этим я должен справиться в одиночку и, если судьбе угодно, в одиночку выиграть или пасть..."

... Путин отвинтил колпачок и вместо него к ниппелю присоединил дозиметр. Установил репер на цифре двенадцать. Именно столько метров занимает ванная комната, которая находится рядом с комнатой отдыха, находящейся за стеной кабинета.

Взяв баллончик, он вошел с ним в дверь, ведущую в смежное помещение и, постояв возле полки с книгами, направился в ванную. Там все блестело кафелем и никелем. Пахло каким-то дезодорантом и это, подумал он, может помешать ему идентифицировать "Бергамот" с яблочным запахом. Но это теперь и не имело значения...

Положив баллончик на полку, он вышел и вернулся со стулом, на который и уселся. Затем дотянулся до баллончика и перенес его на колени. И так с ним сидел несколько минут. И когда его рука уже обхватила "звездочку" вентиля, и готова была повернуть его против часовой стрелки, в голову стукнула мысль: "Это же мальчишество... Что я делаю? Загнусь здесь и никто до утра не найдет... Надо хотя бы предупредить Тишкова..." И он снова вышел из ванной, прошел в кабинет и взял со стола мобильный телефон. Набрал номер помощника: "Лев Евгеньевич, вы еще не спите? Хорошо...У меня к вам просьба - через десять минут зайдите, пожалуйста, ко мне и, если я буду спать, разбудите... А если не буду просыпаться, полейте на лицо водой..."

После этих слов, он вернулся в ванную и плотно притворил за собой дверь. Уселся с баллончиком на стул и, откинувшись к его спинке, замер, словно перед прыжком в бездну. "Что ты этим хочешь доказать? - спросил он себя. - Что ты благороднее всех, выше и сильнее всех смертных? Но такого не бывает. Над "самым самым" всегда есть другой "самый самый"... Нет, не в этом дело, все гораздо проще: если пострадают люди в ДК, а тем более, если многие умрут из-за этой хреновины, вся моя жизнь лишится смысла. Меня таким родила мама и я не могу... Но с другой стороны, командир, посылая солдата на смерть, должен быть уверен, что его смерть окупается неизмеримо большим числом сбереженных жизней... Матросов, закрыв собой амбразуру дота, спас взвод... И это был взвод, который в тот день освободил поселок и без которого не было бы одной победы... Из малых побед складываются большие и в этой цепи нет ни одного лишнего звена. Может, я боюсь смерти? Ее все боятся. Но есть что-то еще, что отодвигает страх смерти на второе место. А что это? В моем случае это мой долг...И я его должен выполнить, но не жертвуя ни собой, ни другими. Задачка, конечно, не из простых, но сегодня я ее должен решить..."

Путин обхватил пальцами желтую звездочку вентиля и легонько крутанул его против часовой стрелки. Он подался легко и президент не услышал ни шипенья, ни каких-то других звуков... Газ выходил из трубки бесшумно, и вскоре Путин ощутил отчетливый запах спелых яблок...А еще через несколько мгновений его охватило непреоборимое желание смежить глаза. Но где-то, в запредельной дали его сознания, он отчетливо услышал голос: "Держись, сосредоточься на том, что тебе более всего дорого...близко и не выпускай из виду." И из разрастающего разноцветного мельтешения под свинцово-тяжелыми веками он выделил образ - это, безусловно, был Андрей Алексеевич Шторм, стоявший на высокой скале, напротив восходящего солнца. Оттого и лицо его было отчетливо различимым до мельчайших морщинок. "Я выдержу, - как бы отвечая наставнику, сказал себе президент. - Я уже сконцентрировался, вижу все окружающее так явственно, что никаких усилий не требуется." И вслед за этим самоутверждением ему привиделась карта, с нанесенными на ней городами, которая очень напоминала карту, которой пользуются метеорологи, рассказывающие по телевизору о погоде. Перед взором проплывала бесконечно пространственная, неохватная часть земли, имя которой Россия. Это было видение-копия той воображаемой картины, которая представилось ему, когда он поднимался по веревочной лестнице на утес во время операции в Гнилой яме. И так же, как и тогда, он ощутил непередаваемо отрадное чувство, восторг перед увиденным, но вместе с тем и осознание, что перед ним обман, иллюзия, какая-то неестественность, навязанная дурманом... "Приди в себя и объяви вслух, что ты перед собой видишь..." И огромным усилием воли он размежил веки и первое, что увидел, был баллончик, лежащий на коленях. А его желтый вентилек напоминал ромашку и президент вслух (а может, это только ему казалось) произнес: "Я вижу баллончик, который у меня на коленях, значит, я вышел...вернее, я не ушел...спасибо тебе Андрей Алексеевич..."