Ольга Баскова - Эдем не для двоих

Мартынов подошел поближе к кустам и тихо позвал:

— Дамочка!

Женщина не отозвалась. За нее это сделал хор цикад и спугнутые воробьи. Олег Львович покраснел и коснулся ноги, облаченной в тонкий чулок:

— Дамочка, вам плохо?

Девушка не шелохнулась. Мартынов раздвинул кусты, чтобы лучше разглядеть лежавшую, и его вырвало прямо на пожухлую траву.

Получив сообщение о мертвой девушке, найденной в парке Героев, Алексеев выругался про себя. Как он рассчитывал на этот день, как хотел остаться дома и наконец исполнить просьбу младшего сына и покатать его на лошадях в детском скверике! Страшная находка перечеркнула все его планы. Да и вообще, этот день не задался с самого начала. То среди ночи пропал богатый придурок, и они с ребятами, забыв про покой и сон, шерстили окрестности, а теперь вот любитель утренних пробежек обнаружил в парке Героев изуродованный труп. Начальник уже выехал на место и ждал Алексеева. Стараясь не разбудить жену, любившую поспать в воскресенье, и опасаясь ее справедливого гнева, Юрий вышел в подъезд, сбежал по лестнице, открыл дверцу своего «жигуленка» и, нырнув на водительское сиденье, погнал в сторону парка.

Его ребята и эксперт уже толпились возле кустов. Кивнув им в знак приветствия, майор пробрался к телу убитой.

— Лучше не смотреть, — посоветовал Сирченко. — Зрелище не из приятных. Многие уже бегали в лесок.

— Слабаки, — презрительно отозвался Алексеев и, подойдя к трупу, почувствовал, как его желудок скрутили рвотные спазмы.

Да, такого он не видал давненько! Возможно, именно так и расправлялся со своими жертвами Джек Потрошитель. Лицо незнакомки, молодое, белое, как мрамор, еще не обезображенное смертью, сохранило умиленное выражение. Вероятно, первый удар, направленный в сердце, оказался смертельным, и жертва не мучилась. Мерзавец, несомненно, или маньяк, или психически больной, искромсал несчастную, буквально не оставив на теле живого места.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Алексеева следователь прокуратуры Толик Свиридов.

Юрий покачал головой:

— Если в наших краях появился маньяк — это очень паршиво, Толя.

— Я беспокоюсь о том же, — поддакнул Свиридов.

— Уже выяснили, кто она?

Сирченко с готовностью откликнулся:

— При ней оказалась только сумочка. Правда, без документов.

Майор оживился:

— Что в ней?

Алексей усмехнулся:

— Обычный дамский хлам: духи, губная помада, пудреница, платок. Ни кошелька, ни документов. Может, она — студентка нашего вуза?

Свиридов брезгливо оглядел стройные ноги, обутые в лакированные туфли на высоченных шпильках:

— Такие «студентки», парень, обычно голосуют на трассе возле Лошадиной горы. Мое мнение — это «ночная бабочка». На этот раз «мотыльку» не повезло.

— Неужели они так хорошо зарабатывают? — капитан покосился на наращенные расписные ногти ценою в триста долларов, кожаную мини-юбку и дорогой мохеровый свитер.

Анатолий сплюнул:

— Иногда им везет. А иногда, сам видишь, что получается. — Он повернулся к экспертам, суетившимся вокруг тела: — Нашли что-нибудь?

Главный и самый уважаемый судмедэксперт, Семен Яковлевич Бородатов, развел руками:

— Умерла наша жертва около полуночи. Точнее определю в лаборатории.

— Она пришла сюда сама?

— Скорее всего, — подтвердил он. — Машина здесь не проедет, кроме того, мы не обнаружили следов волочения.

— Ее изнасиловали? — морщась, как от зубной боли, задал необходимый вопрос Алексеев.

— Нет, — словно удивляясь своим же словам, произнес Бородатов. — Эта девочка в последнее время не имела половых контактов.

Свиридов почесал в затылке:

— Негодяй завлек ее сюда и искромсал. Судя по всему, она его знала, потому что отправилась с ним черт знает куда на ночь глядя.

— Не обязательно, — парировал Юрий. — Мужчина мог пообещать ей огромную сумму за секс, скажем, на берегу моря. Бедняжка и соблазнилась.

— Тоже верно, — нахмурился Свиридов.

Семен Яковлевич подошел к ним:

— Забирать труп?

— Да, распорядитесь.

Оба следователя с грустью смотрели, как тело грузят в санитарную машину.

— Никак не могу привыкнуть к насильственной смерти, — признался Анатолий. — Пусть эта девушка — проститутка, однако мать зачем-то родила ее, выходила и выпестовала. Неужели только для того, чтобы потом ее обнаружили с выпущенными кишками?

— Жизнь — сложная штука, — поддакнул ему Юрий. — Однако мы должны разыскать несчастную мать, если таковая имеется. А для этого ты, Алешка, возьмешь ее фотографию и отправишься к Лошадиной горе. Можешь не спешить, время наших «девочек» еще не пришло.

— Слушаюсь! — Алексей взял под воображаемый козырек.

— А ты, — Юрий обратился к другому оперативнику, старшему лейтенанту Виктору Климову, — обойдешь близлежащие дома и покажешь фото жителям. Возможно, покойная проживала неподалеку. Возможно, ее вчера кто-нибудь видел.

Лицо Климова сморщилось.

— Что случилось? — участливо спросил Юрий.

Виктор смутился:

— Я обещал своей жене…

Алексеев расхохотался:

— Я тоже давно и много обещаю жене! Иногда, знаешь, кое-что даже удается выполнить. Приучай к этому свою Лариску, если не сделал этого раньше.

Климов побагровел и, отойдя в сторону, стал звонить по мобильному.

— Парень с характером, — заметил Анатолий.

— Мы тоже с характером, — отозвался оперативник. — Впрочем, нам тут делать больше нечего. Поехали, Толя.

Алексей Сирченко еле дождался вечера и поехал к Лошадиной горе. С некоторых пор сюда, как мошкара на огонь, слетались «ночные бабочки». Густой крымский лесок обеспечивал хорошее прикрытие, и усталые дальнобойщики, почему-то не боявшиеся подцепить неизлечимую болезнь, частенько сворачивали с трассы. Алексей припарковал невзрачные, видавшие виды «Жигули», доставшиеся ему по наследству от деда, и тут же был атакован двумя девицами. Одна, высокая и стройная, с черными волосами, длинным острым носом и так ярко накрашенными губами, что они казались одной кровоточащей раной, улыбнулась ему, обнажив лошадиные зубы:

— Ищешь девчонку попокладистей? Она перед тобой!

Ее товарка, маленькая, толстенькая, аппетитная, с розовыми щечками, мордочкой напоминавшая собачку-пекинеса, заворковала:

— Может, вы любите полненьких малышек?

Сирченко рассмеялся и ткнул им под нос удостоверение:

— Грешен, девочки, всяких люблю, однако сегодня я на работе.

Лица проституток помрачнели:

— Мы не делали ничего плохого. Просто подошли и спросили.

— С вами пусть разбирается другой отдел, — успокоил их Алексей. — Я совсем по другому вопросу.

Девушки расслабились:

— Мы вас внимательно слушаем.