Ксения Баженова - Убить своего дракона

Они довезли его до дома, и Иван проводил Гавра до квартиры. А на следующее утро пришли двое мужчин, простеньких таких, тоже в джинсах и фуфайках, не таких уж и амбалов, и сделали ему первое предупреждение. Вид у них был вполне безобидный, но говорил один из них столь убедительно, что у Гавра похолодело внутри, как от шоковой заморозки овощей, и в горле застрял большой замороженный баклажан. Он должен вернуть сыну очень важного человека — тебе понятно? — переспросили они его — очень важного и очень серьезного человека всего-навсего десять тысяч долларов. Сделать это нужно в течение недели, и то только потому, что они добрые. Они надеются, что он парень понятливый и раз нашел денег на казино, найдет и на возвращение долга. А если он решит идти в полицию, то просто-напросто туда не дойдет, потому что за ним будут следить. Десять тысяч не такая уж большая сумма, чтобы из-за нее рисковать жизнью. И в конце своей убедительной речи человек похлопал его по щеке и улыбнулся, а в глазах его плавала чернота.

Вечером следующего дня Владлена открыла пластиковую полуторалитровочку светло-желтого пива, самого дешевого, что продавалось в местном сельпо (пока надо поэкономить, неизвестно, что ее ждет), надорвала большой пакет сухариков и села на диван перед телевизором ждать передачу «Дорожные происшествия». За окном было гораздо темнее, чем обычно — судя по всему, надвигалась гроза. Сначала вдалеке, а потом и совсем где-то близко загрохотал гром, и первые крупные капли ударили по крыше. Завывал ветер, и черные тучи завалили небо. Как там Коленька? Обещал приехать, но даже к телефону не подходит. Из-за этих похорон на несколько дней остановятся работы на участке. Адвокатишка не посмеет запретить ей прибирать садик, он ведь уже почти ее. Не зря же она столько возилась в ночи с его колесом, рискуя быть пойманной. А может, и котлеточка позднее сработала, а что — организм у всех по-разному на крысиный яд реагирует. Она посмеялась своей шутке. Испорченное колесо плюс головокружение равно серьезной аварии, возможно, со смертельным исходом. Но если уж ей сильно не повезет, то по крайней мере пройдет порядочно времени, пока он будет на больничной койке валяться. И тогда она уж точно придумает, как его извести. Залпом выпила стакан кислого пива и утерла губы тыльной стороной ладони. Когда раздались позывные передачи, она подалась всем телом к телевизору и стала жадно ловить каждое слово ведущего, застыв с надкушенным сухариком в руке… «на тридцатом километре Новорижского шоссе произошла автомобильная авария. Иномарка на высокой скорости врезалась в дорожный отбойник… по предварительной версии, из-за отлетевшего во время езды колеса. Полученные травмы…» Молния резанула небо над домом, свет выключился, телевизор вспыхнул черно-белым экраном и погас. Владлена матерно выругалась:

— Вот уроды! Уже второй раз за сегодняшний день!

Комнаты погрузились в темноту, за окном громко шуршал дождь. Она настороженно огляделась, потом на ощупь прошла по коридору к кухне, достала и зажгла свечу. Пошла к входной двери — заперта. Потом решила проверить везде окна, закрыты ли. Задержалась в комнате Марка, к ее удивлению, она была не заперта, подошла к столу, приоткрыла один ящик, задвинула — действительно, чего ее закрывать-то, искать здесь больше нечего. Из-под Ольгиной двери тянуло холодом. Постояв в нерешительности, домработница вошла, озираясь по сторонам. Как жутко здесь сегодня. Не найдя в себе моральных сил встать коленями на Ольгину кровать, она отодвинула ее. «И как эта дура малахольная придумала так ее поставить? В окно ей все хотелось смотреть! А мне вечно через нее лазить, чтобы это окно то закрывать, то открывать, убирать дерьмо, носить жратву, подтирать, читать, и что за это…»

Она чувствовала, как гнев снова накрывает ее тяжелой волной, начинает краснеть лицо, потеть затылок. Владлена поставила свечу на бортик кровати, чтобы дотянуться до рамы. Занавеска рвалась на улицу белым флагом. Тучное тело Владлены потянулось за вырывающейся тканью, и жирное бедро в синих хлопчатобумажных трениках, неуклюже повернувшись, задело свечу, она упала, и покрывало на кровати моментально вспыхнуло. Владлена, пока ловила занавеску, за шумом ветра заметила это не сразу, но, услышав сзади треск синтетики и почувствовав запах дыма, обернулась на оранжевые всполохи, в ужасе сорвала занавеску и стала забивать ею пламя. Однако огненный цветок разрастался, больно обжигал, перекинувшись на тюль в ее руках. Схватив подушку, она стала лупить ею по полыхающему покрывалу и, поняв тщетность своих усилий, сгребла горящие тряпки в кучу. Перед тем, как полыхающим комом выпасть на улицу под проливной дождь, они больно лизнули ей лицо, опалив волосы и ресницы. Домработница захлопнула окно, потом долго смотрела в угасающие язычки пламени, проевшие черные дыры в белом белье, и тяжело дышала. «Привет от хозяйки, привет от хозяйки и ее кошки», — ухмыляясь, шумели деревья в саду, черными ветками царапая небо. Владлена передернулась и направилась к себе в комнату, выставляя руки вперед, шаркая тапками, постоянно оборачиваясь и останавливаясь, чувствуя чье-то незримое присутствие за спиной. Закрыв дверь комнаты изнутри на ключ, она села и стала ощупывать саднившие ладони.

Гроза затихала, но электричество еще не восстановилось, и лишь луна иногда проглядывала сквозь разрывы несущихся туч. Она сидела, покачиваясь, на кровати, волосы развалившегося жидкого пучка висели паклей, и разглядывала набухающие волдыри на руках, кожа с каждой минутой горела все сильнее, и когда ступор от пожара начал понемногу проходить, терпеть боль стало совершенно невозможно. Владлена завыла, спустила свои треники и стала мочиться прямо в комнате на свои пылающие ладони. Потом легла на кровать и уставилась в потолок. Ее переполняли такие злоба и ненависть, что, окажись Ольга рядом живая, она свернула бы ей шею, как курице. А заодно и ее кошке. Надо было переломать позвонки хотя бы ей — подумала Владлена, встала и решительными шагами направилась к колодцу, захватив на террасе большой фонарь — он всегда висел на гвозде около двери, как она могла забыть об этом! Все из-за этих тварей, запутали мысли, разрушили голову, довели ее до животного состояния. В тот день, когда умерла профессорша и она узнала, что завещание переписано, Владлена в бешенстве ходила по саду, думая о том, как восстановить справедливость, и увидела снова роющуюся в куче земли с дохлыми лягушками и мышами кошку. Тогда в припадке мести она просто схватила ее за шею и швырнула в колодец. Ну почему, почему она не пережала шею посильнее?!! Ну ничего, если тварь еще не сдохла от голода, она сделает это сейчас. Скинула фанеру, присела на корточки и стала светить фонарем в глубь колодца: