Михаил Март - Мозаика чисел

– Директор банка «Юсуповский»? – удивился полковник.

– Именно. Очень непонятная связь. Для любовника он староват, ей около тридцати, а ему под шестьдесят. И эти встречи носят постоянный характер.

Липатов задумался.

– Как я догадался, Житинский подкаблучник. Он без ума от своей жены. Она начинала его секретаршей, он в нее влюбился, и они поженились. Житинский мужик видный, и ему сорока еще нет. Со стороны все выглядит совершенно нормально. Но почему ты заинтересовался его женой?

– Видишь ли, Юра, перед тем как отдать Житинскому жучки, я успел побывать в его кабинете. Только не спрашивай меня, как мне удалось это сделать. Я просто хотел осмотреться. В цветах уже стоял жучок. Меня это очень удивило. Хорошо, что мы не общались по его служебному телефону.

– Постой, постой, – вмешался Липатов. – Этот и еще два жучка мы нашли. Но цветы ему устанавливают уборщики по понедельникам, и покупает он их сам в соседнем магазине.

– А ты их допрашивал? Нет, конечно. Посчитал за мелочь. Катя сама приносит мужу цветы по понедельникам. У нее остался пропуск, и с разрешения начальства у нее его не забрали после увольнения. Ее же муж работает финансовым директором, и она проявила себя с лучшей стороны, отдавая все силы и талант компании. А еще она бывает у мужа по пятницам. Заезжает за ним, и они едут на дачу. В последнюю пятницу она не приезжала. Значит, он ее предупредил. Похоже, Катя в курсе событий. Жучок вы взяли мой, а не ее. Тот я забрал, а потом дал инструкции Житинскому, куда следует спрятать тот комплект, что я ему передал.

Липатов задумался:

– Так ты полагаешь, будто жена Житинского затеяла свою игру? И конечно, в ней участвует Гольдберг.

– Конечно свою, – подтвердил Визгунов. – Иначе зачем ей нужны прослушивающие устройства? Будь они на одной стороне, он сам ей докладывал бы обо всем, что имеет какую-то важность. Эта информация нужна Гольдбергу.

– Я думаю, Житинский об этом догадывается, – растягивая слова, протянул полковник. – Житинский топит Гольдберга. И у него это получается. Фигура председателя банка вошла в число подозреваемых.

– Отлично, – улыбнулся сыщик. – Значит, мы имеем дело с многоходовой операцией, о которой нам ничего не известно.

– И еще, Андрей. Премию тебе заплатит не компания «Колос», а страховщики. Тройная рокировка. Сдав деньги инкассаторам, Житинский снял с себя ответственность за них, как только их вывезли из кабинета. Теперь деньги принадлежат банку. Банк ограблен на пятнадцать миллионов, хотя мы знаем, что в мешках лежало десять. Главбух подписал накладные, не читая, так как их ему сунул на подпись финансовый директор. Документы в порядке. Но банк застрахован от ограблений. Страховая компания «Прометей» должна возместить ущерб в течение месяца. Им грозит банкротство, во что я не верю, но они полезут из кожи вон, чтобы не терять сумасшедшую сумму из-за каких-то бандитов. Надо сказать, что страховщики – люди грамотные. Чего стоит один только Ираклий Давидович Стебликов. Слыхал о таком?

– И даже знаком. В свое время он руководил Краснодарским управлением внутренних дел. Человек необычный, со своим почерком и подходами. Встречались, и не раз. Попал под метлу, когда начали трясти генералов Краснодарского края. Достойный соперник.

– Так вот, Андрюша, – сделал вывод Липатов, – ты должен его переиграть. Иначе твоя премия накроется.

– Это называется: обложили со всех сторон. Житинский хочет остаться без потерь в нашей партии. А ведь мы прикрываем его задницу. Боюсь, что у него ничего не выйдет.

– Решай сам, – отмахнулся Липатов. – Но дело его жены и Гольдберга меня очень заинтересовало. В чем их интерес и какую игру они затеяли?

– Может, идею с ограблением подкинула Житинскому его жена? Все восторгаются ее умом, – предположил Визгунов. – С другой стороны, ее тандем с Гольдбергом говорит о том, что из них двоих Гольдберг должен быть ведущим, а не Катя. Ладно, будем копать.

– А как с моей просьбой помочь с ребятами? – спросил Липатов. – Я еду в управление освобождать цветочника. Хороший парень, и второе обвинение в том, чего он не делал. Он уже отсидел три года по ошибке.

– Не дави на жалость, Юра. Через час у седьмого входа в управление будут мои ребята. Можешь выпускать своего невинно пострадавшего, – пообещал Визгунов.

Липатов расплылся в улыбке.

22 мая. 14 ч 35 мин

У него болели все кости и внутренности. Каждый шаг требовал усилий. Сергей Бартеньев старался не думать о боли, обычное состояние, но чаще болит не тело, а душа.

Денег в кармане немного, такси не возьмешь, пришлось пользоваться общественным транспортом. Слава богу, в выходные дни нет давки, не то его кости хрупнули окончательно. Бартеньев заехал домой. Жил он в коммуналке в центре Москвы. В первую очередь он скинул с себя комбинезон, принял душ и надел свой лучший костюм, если не говорить о том, что он был единственным, белую рубашку и даже галстук. Он знал, куда ему надо идти, и должен выглядеть соответствующим образом. Сергей одичал. Он давно уже ни с кем не общался и никуда не ходил. Дом – работа – дом, вот по какой формуле парень жил. Судьба сломала поток его тихой жизни и пустила его по новому руслу. Работа – камера и многоточие. Сейчас он собирался идти туда, о чем хотел забыть. Но и о камере он тоже меньше всего думал, однако угодил за решетку. Теперь они от него не отстанут. Таких умников, как эти грабители, найти нереально. Он все еще остается для них запасным вариантом, на которого можно взвалить все грехи, и никакие его доводы не сработают. Их никто не услышит. Презумпция невиновности в этой стране не работает. Виновным всегда будет тот, кого назначат быть виновным. Дело приобрело грандиозные масштабы. По дороге он купил кучу газет и решил их просмотреть в автобусе. Преступление такого уровня и класса нельзя замять и отправить в архив. Оно обязано быть раскрытым.

Сергей выпил кофе, поболтал с соседкой на кухне, та его угостила оладьями, что подкрепило его силы, и ушел. Он уже не думал возвращаться домой, пока не сможет доказать свою невиновность. Даже поверивший ему полковник не Господь Бог, а лишь винтик в огромной машине, похожей на каток, разглаживающий асфальт.

Дорога заняла много времени и несколько пересадок с автобуса в трамвай и опять в автобус.

Клуб «Синяя птица» находился в одном из спальных районов Москвы. Пройти в невзрачную с виду забегаловку мог только член клуба с карточкой аккредитации. Швейцар в ливрее, что придавало клубу солидность, а по сути, пускал пыль в глаза, чужака не пропустил.

– Послушай, папаша, мне по делу.

– Никаких дел. Придешь в понедельник, подашь заявление, Совет клуба его рассмотрит, и если тебя примут в члены, то ходи сюда сколько хочешь.