Наталия Ломовская - Игла цыганки

– Ах, да оставь. Неужели я тебе помешаю? Наоборот, помогу. Тебе же тяжело одной с ребенком! Как Егорка себя чувствует? Справляешься с ним? Помогают тебе?

– Что-то случилось?

У нее были основания задать этот вопрос. Голос матери звучал непривычно. Обычно она была вежлива и спокойна, насмешлива и нежна. Всегда первым делом спрашивала: есть ли деньги? Хватает ли Лиле на жизнь? А то она пришлет, не нужно стесняться.

– Да. Но это не телефонный разговор. Не волнуйся, новость хорошая. Очень. В общем так, доченька. Встречай нас послезавтра, поезд номер девять, и приходит в девять утра. Вагон второй. Договорились?

– Да, мамочка.

– Все, пока, целую тебя и Егорку. Не могу дождаться встречи!

– И Егорку? – удивленно спросила Лиля у телефонной трубки, разразившейся таким противным пиликаньем, сил нет! – И Егорку? Нет, это что-то небывалое!

– Мама? – проницательно спросила Софья Марковна, хотя наверняка краем уха прислушивалась к разговору. Был за ней такой невинный грешок, чего уж там!

– Да. Еще чаю?

– Не откажусь.

– Приезжает послезавтра.

– Ну?

У Софьи Марковны округлились и без того круглые глаза.

– Соскучилась, значит? Все ж мать. И бабушка. А вот я все хотела спросить тебя, Лилечка, как так вышло, что ты тут, а мать – там?

– А вы разве не помните? Не помните, как я приехала к бабуле?

Софья Марковна помнила. Она помнила, как вместе с покойной Варей встречала ее внучку на вокзале Верхневолжска. Девочку отправили в дальний путь одну, доверив присмотреть за ней проводнице. Лиля вышла из вагона, слишком маленькая и худенькая для своего возраста, и такая бледная была, в такие прозрачные, тощие косички скручивались бесцветные волосы! Но одета оказалась хорошо. Только не виделось в ее внешнем виде материнской заботливой руки. Модные брючки – зеленые, свитерок – красный, куртка – синяя. Дальтоники у нее родители, что ли? И все не по росту, не по размеру, штанины подворачиваются под каблуки чересчур взрослых сапожек, рукава куртки коротки. Колготки дырявые. Личико у Лили испуганное, словно не в богатой семье росла, а у чужих людей в приживалках!

Лиле было тогда двенадцать лет. Она не отличалась красотой, но ведь в этом возрасте немногие девочки выглядят красивыми. Лиля плохо училась, переползала с тройки на тройку, математика была для нее темным лесом, да и вообще с точными науками она не ладила. Зато много читала, хорошо рисовала, была добра и услужлива, умела найти с людьми общий язык. Она пришлась ко двору. Бабушка Варя научила ее шить, сама в молодости служила портнихой в театре, а теперь вот глаза не позволяют даже нитку в иголку вдеть... В новое хобби Лиля кинулась с головой, обшила всех знакомых и соседей, потом начала придумывать свои модели...

Ей бы на модельера пойти учиться, но испугалась она экзамена по рисунку и богемного духа «художки», поступила в педагогическое училище на дошкольную педагогику. Ну что это за профессия – воспитательница в детском саду? В прежние времена еще ладно бы... Талант портнихи не дал Лиле пропасть. У нее появилась обширная клиентура и неплохие заработки. Жаль, бабушка не дожила, царствие ей небесное. Состоятельные дамы охотно заказывали у Лили туалеты – в провинции по-прежнему трудно купить хорошую вещь, везут либо китайскую дрянь на рынок, либо немецкие качественные вещи в бутики, так ведь последние разве укупишь? Восемнадцать тысяч штаны стоят, кому такое по карману? Ох, да и где гарантия, что их не из того же Китая привезли? Вот и идут женщины, особенно те, что погабаритнее, к портнихе, а она всем умеет угодить, ее платья из бегемотих дюймовочек делают!

– Да, деточка, подумала я тут и сама на свой вопрос ответила. Так уж видно жизнь сложилась, что приросла ты и к Верхневолжску, и к дому. А мать приезжает, так это же хорошо! Кто еще о своем дите позаботится? Тебя что-то беспокоит? Отвыкла от нее?

– Маму нужно прилично встретить. А у меня с деньгами туговато, большие расходы были. Придется поторопиться, закончить заказы. Ничего, справлюсь. И еще я не поняла – она говорила то «я», то «мы». Выходило так, словно она приедет не одна...

– Так, может, с отцом твоим, – подкинула мыслишку Софья Марковна. Глаза и губы у соседки маслицем подернулись, так она любила разговоры о семейной жизни.

– Вряд ли. Они не виделись столько времени...

– А вот на старости лет и помирились, соединились, едут навестить доченьку свою!

– Вряд ли, – вздохнула Лиля. – Скорей уж... А, да что об этом говорить! Надо готовиться принимать гостей.

– Это правильно. А помощь понадобится, хватай меня, старую, за бока – делай дело, тетя Соня! Я и с Егором завтра погуляю, и за продуктами схожу, пока ноги держат. Ночами-то не работай, и так вон под глазами у тебя зелень!

– Я должна сшить, – вздохнула Лиля.

Укладываясь спать, тяжело ворочаясь в широкой вдовьей постели, поглаживая взахлеб урчащего кота, Софья Марковна услышала снизу звук работающей швейной машинки.

О, этот женственный, этот томительно-грустный звук – стрекот швейной машинки в ночи! «Зингер», или «Подольск», или «Вятка»... Помнишь, как просыпалась поутру, а на стуле тебя уже ждала обновка? Бабушка шила всю ночь, а ты спала и слышала словно бы дождь за окном? Это стучала машинка. Она все шила, как она долго шила, и, верно, не одна она! По всей безоглядной земле злой ветер задувал свечи, а женщины склонялись над шитьем, поправляли лапку, перекусывали нитки... Домовницы, мастерицы, печальницы – вами мир стоит, вами жизнь жива, вашим неусыпным попечением мы все еще похожи на людей! Катится по полу наперсточек, крутится земной шар, и короткая летняя ночь уже полнится обещанием рассвета...

А потом мечты, бессонные, одинокие мечты. С детства Лиля играла сама с собой в одну и ту же игру, всегда перед сном. Что бы попросила она у золотой рыбки? У феи-крестной? Какие желания загадала бы она сказочному джинну? Этих желаний, по условиям сказки, всего три, и как сложно бывало уместить бесконечные «хочу» в этот короткий перечень! Но ей всегда удавалось, а последние несколько лет желания вообще не менялись, она твердила их наизусть, уснащая только знакомую канву блестками волшебных подробностей. Лиля была так одинока, так слаба, и временами чувствовала себя такой несчастной... Кто же сможет осудить ее за эти нелепые, детские мечты?

Легко сказать – встречай гостей! Надолго, или навсегда, или на пару недель – но все равно перед важной встречей найдутся невыполненные обещания, незаконченные дела, отыщется что-то, что обеспокоит. Вот, например, Игорь. Хоть и мало привязан он к сыну, хоть давно остыл чувствами к Лиле, но вполне может явиться в то время, как тут будет мама. Ничего страшного не произойдет, ясное дело, но все же такая встреча очень нежелательна.