Наталия Ломовская - Игла цыганки

– И что же, у тебя с этим вроде как ухажером были серьезные отношения? – спросил Дубов каркающим голосом, причем он сам себя ненавидел в эту секунду, стесняясь собственной ревности.

– Нет, не очень, – ответила несколько ошарашенная его тоном Лиля. – Кажется, у нас вовсе не было никаких отношений. Просто он хотел помочь мне, понимаешь? Жалел, наверное.

– Наверное, – проскрежетал Дубов.

Он очень хорошо представлял себе, как Лилю можно жалеть, как ей можно хотеть помочь, но искренне не понимал, как можно испытывать к ней только эти, одни только эти весьма достойные чувства.

– И потом, у нас бы с ним все равно ничего не вышло. Ничего... долгосрочного. Он был богатый.

Дубов посмотрел искоса – не издевается ли Лиля? Вроде нет.

– Ну и что?

– Как что? Богатому человеку нужна соответствующая жена. Красивая, эффектная, яркая. Успешная. Чтобы с ней не стыдно было показаться людям – в ресторане там, на горнолыжном курорте, на презентациях каких-нибудь...

Он на нее снова посмотрел. Не шутит. Лицо серьезное. Господи, откуда она взяла эти дикие понятия? Из сериалов? Из желтушных телепередач о личной жизни олигархов? Впрочем, других способов познания жизни ей эта самая жизнь не предоставила.

– Что ж, он очень богатый был? – поинтересовался Дубов, чтобы хоть что-то сказать.

– А? Да, у него машина такая была, и своя фирма.

Тут Дубов совершенно неприлично хрюкнул, но тут припомнил, что речь идет о покойном, и перемогся. Своя фирма, надо же! Больше всего на свете ему хотелось спросить: «А как же я?» Но Дубов сдержался. Не буди лихо, пока спит тихо. Но тут Лиля сама спохватилась.

– А ты, Гришенька?

– Что – я? – состряпал непонимающую физиономию Дубов.

– Ты – богатый?

– Не-ет, – торопливо отрекся Дубов. – Ты же видишь, я обычный командировочный. Тот еще гусь! Какое там богатство! Вот и джинсы у меня протертые, и свитер вытянутый... на горнолыжном курорте, веришь ли, ни разу в жизни не был! Ресторанами, грешен, балуюсь. Но предпочитаю домашнюю здоровую кухню. Уважаю бульончик куриный, наперченный, с зеленым луком и укропчиком. А к бульону – пирожки мясные, и можно ложкой, понимаешь, наливать немного бульончика в пирожок, чтоб сочнее был. Как в детстве!.. – Он нахально ухмыльнулся, видя недоверчивую гримасу Лили. – Разве я похож на олигарха?

– А компьютер твой? Он, наверное, очень дорогой. Такой ма-аленький...

– Казенный, – стоял на своем Дубов. – На службе дали. Эх, влетит от начальства, если я его поломаю! Может, даже уволят.

Лиля продолжала смотреть испытующе.

– И у тебя квартира в Москве!

– Тоже мне, квартира! Не квартира вовсе, а частный дом в Подмосковье!

Тут Дубов почти не соврал, и на душе у него стало полегче. Впрочем, он и про курорты говорил правду, и про ноутбук! Сломай он его, сам себе бы по затылку настучал! Только чего это Лиля смотрит так испытующе?

Стюардессы принялись разносить напитки. Очень вовремя. Лиля соскочила со своего антиолигархического бзика.

– Что ты обо всем происходящем думаешь? – спросила она, залпом прикончив свою порцию апельсинового сока. – Как странно, мы об этом почти не говорим... Ведь то, что творится... Мистика?

– Да. Мистика. Но, боюсь, у меня не припасено ни осинового кола, ни серебряной пули. Я даже святой водой не вооружился...

– Зря, – серьезно заметила Лиля.

Ей была неприятна эта шуточка. И хотела Грише сказать, а вот не скажет теперь, что у нее в сумке лежит склянка крещенской освященной водицы! Женским чутьем Лиля понимала, что не стоит говорить и о том, что Димка Попов явился ей после смерти. Если уж Гриша так отреагировал на рассказ о вполне земных встречах, то загробное свидание его просто взбесит!

– Лиль, не обижайся, – попросил Дубов, уловив ее напряжение. – Я не хотел. Я дурак. Понимаешь, никакого рационального объяснения отыскать у меня не получается. Пока. Быть может, мир выглядит иначе, чем я себе представлял до встречи с тобой, и безумная иррациональность находится ближе к повседневности, чем мы предполагали раньше. Но это не значит, что нужно визжать без умолку и говорить об этом непрерывно. Можно и вздремнуть, и соку попить, и я даже поцелую тебя сейчас с удовольствием, вот как! Я не знаю, как следует себя вести при встрече с необъяснимым. Но, быть может, чтобы остаться собой, сохранить здравый смысл и способность к действиям... Может, нужно научиться реагировать спокойно.

...В какой-то момент Лиле показалось, что ее ноги лишились опоры. Она кинула взгляд на Дубова, но тот продолжал рассуждать, как ни в чем не бывало. Остальные пассажиры тоже вели себя спокойно. Пожилые муж и жена, похожие друг на друга, как брат и сестра, вместе читали одну газету. Девушка в ярко-красном костюме слушала в наушниках музыку, отбивая пальчиками ритм мелодии. Южный человек, закрыв глаза, то ли дремал, покачиваясь, то ли думал о чем-то своем, далеком... Значит, только показалось.

– Гриш, что там за окном? – робко спросила она Дубова.

– Не за окном, а за бортом. Там облака. Громадные. Посмотри.

Лиле было как-то не по себе от недавнего дискомфорта, но, пересилив свой страх, она потянулась к иллюминатору. Там, за круглым стеклянным оком, торжественно и могущественно простиралась другая жизнь. Могучие крыши облачных строений, увиденные сверху, потрясли Лилю. «Когда-то, то ли во сне, то ли наяву, я была здесь...» И точно так же царствовали над этими просторами облака, и точно таким же прозрачным – до звона в ушах! – был воздух, и точно такой же игрушечно-крошечной виделась ей земля в прогалах меж облаками. Вон и солнце, идущее на посадку, протягивает ей, Лиле, свою огненную руку, словно зовет с собой за горизонт...

Она почувствовала, что ей необходимо поделиться с Дубовым, рассказать ему о необычных ощущениях.

– Слушай, – Лиля взяла его за руку, – я подумала сейчас, что мы остановились, мы не летим, а движется один только воздух, обтекая самолет со всех сторон.

– Как это? – Григорий Дубов был не готов к изящной беседе.

– А вот как. Гляди, то облако...

Резкий толчок не позволил Лиле договорить. Кто-то охнул, кто-то вскрикнул, что-то тяжелое с грохотом покатилось в проходе между креслами. И прежде чем Дубов успел обнять Лилю, спеша защитить ее от невидимой, но такой близкой угрозы, чья-то чудовищная воля заставила самолет трястись и содрогаться всем телом – от головы до хвоста. Вместе с уходящим из-под ног полом исчезал и воздух, у Лили внутри все похолодело и сжалось, кислородная маска беспомощно болталась около уха. И что же, этот жалкий полупрозрачный мешочек может спасти чью-то жизнь?..

– Наш самолет попал в зону турбулентности. – Бледная стюардесса, та самая, что приносила недавно апельсиновый сок, расточая улыбки и любезности, теперь всем своим видом старалась внушить спокойствие, но до чего же неуверенно и жалко это выглядело! – Просим вас пристегнуть ремни безопасности...