Ирина Градова - Вскрытие покажет

– А я о чем! – сверкнув глазами, закивал Денис. – И это еще не все: тот китаец передал Ожегову деньги!

– Ты уверен?

– Абсолютно – я видел, как сержант их пересчитывал!

– Он видел тебя?

– Нет, не видел. Мы с Синицей спрятались… У меня и запись есть.

– Что-что?!

– Я записал эту встречу на мобилу, как только понял, что дело неладно.

– Так чего же ты молчал? – воскликнула я. – Сразу надо было к Руденчику идти!

– А вы уверены, что Изюбрь сам в этом не замешан?

Я открыла было рот в попытке возразить, но потом подумала, что Денис может быть прав. Что я знаю о капитане? Да ничего, за исключением его «охотничьих подвигов» и мутных слухов, которые, кстати, не делают ему чести! Именно Руденчик устроил обыск в казарме – правда, я сама была свидетелем тому, что он выполнял приказ Акиньшина, и все же…

– Телефон у тебя? – спросила я Дениса.

– Нет, – покачал он головой. – Меня обшмонали перед тем, как запереть. Сотовый, наверное, у Изюбря.

– Это плохо!

– Только не вздумайте соваться к нему! – предупредил Денис. – Вдруг он уже видел запись? И, если он имеет отношение к наркотикам – сами понимаете. Никому здесь верить нельзя. Кроме, пожалуй, Строева.

– Строева? – встрепенулась я. – Он все еще в медсанчасти! Может, он сумеет потихоньку утащить телефон у Руденчика?

– Если вы скажете сержанту, что в чем-то подозреваете его обожаемого капитана, то он ни за что не станет вам помогать, – покачал головой Денис.

– А я не буду ничего такого говорить.

– И как же вы собираетесь объяснить, зачем вам понадобился мой телефон – мы с вами ведь плохо знакомы , припоминаете?

– Ничего, – усмехнулась я, – Людмила Акиньшина уже считает нас… э-э-э…

Мне неудобно было вслух произнести то, что она считает, но Денис и так догадался.

– Круто! – только и сказал он.

– Конечно, Строева я в этом убеждать не собираюсь, но можно попробовать изобрести какой-нибудь благовидный предлог для объяснения, зачем мне нужен твой мобильник… Ладно, буду думать!

Денис взъерошил волосы пятерней и ударил носком сапога по железной решетке.

– Сижу тут, ничего сделать не могу – просто ирония судьбы! А я-то собирался снова сгонять в Хабаровск и поболтать с Цин – вдруг подскажет, кто тот китаец, что с Ожеговым общался? Они там всю свою общину знают в лицо.

– Погоди-ка, а этот Цин – кто он такой?

– Она, а не он, – слегка покраснев, ответил Денис. – Цин – подружка Синицы.

– Подружка?

– Нет, вы неправильно поняли – они действительно просто дружат, ничего такого!

Я внимательно посмотрела ему в глаза и прочитала там нечто, заставившее меня еще больше заволноваться.

– И красивая она, твоя Цин? – подозрительно поинтересовалась я.

– Вовсе она не моя! – буркнул Денис, отводя взгляд.

– Ну да, конечно! Как мне ее найти?

Я в десятый раз пересмотрела запись на телефоне Дениса, пытаясь понять, что она означает. Мне не стоило большого труда убедить Строева помочь стянуть мобильник из кабинета Руденчика: я просто сказала, что у Дениса отобрали телефон, а он хотел бы его вернуть. Я не придумала подходящего объяснения тому факту, что он попросил заняться этой проблемой именно меня, но сержант не выразил удивления по этому поводу.

– А я знал, что вы… – начал он и тут же сам себя оборвал, смутившись тем, что собирался сказать.

– И что же ты такое знал? – нахмурилась я.

– Ну, в смысле… Агееву вы, похоже, здорово нравитесь – вот! – выпалил он.

– Правда?

– Я слышал, как он вас перед Синицей защищал.

– А что, Синица на меня нападать пытался? – удивилась я.

– Синица-то? Шутите – он ни на кого напасть не способен! Нет, просто Синица… Эх, зря я вообще об этом заговорил!

– Нет уж, продолжай, коли начал! – потребовала я.

– Ну, он – Синица то есть – позволял себе кое-какие высказывания на ваш счет, и Денис… В общем, он вас защитил.

– Ладно, – потрепала я парня по плечу, видя, что ему неудобно продолжать эту тему. – Кто-то еще догадывается?

– Не думаю, – покачал он головой. – Да кому какое дело?

Я получила сотовый Дениса к вечеру. Что ж, многое против нас с Денисом, но, по крайней мере, один человек на нашей стороне. Почему-то мне казалось, что Строеву можно верить, и он доказал это, выполнив свое обещание. Что мне во всей этой истории не нравилось, так это подозрения Людмилы и сержанта насчет того, что между Денисом и мной существуют личные отношения. Проблема в том, что возражать смысла не имело: как тогда я смогла бы объяснить интерес, который проявляю к судьбе Дениса?

И вот теперь я сидела в своей комнате, пытаясь понять, что же такого в этой видеозаписи. Ее качество оставляло желать лучшего: хотя лица говорящих были хорошо видны, то, о чем они говорили, осталось за кадром – слишком далеко стоял Денис, чтобы звук записался отчетливо. И все же, как и у него самого, у меня возник законный вопрос: о чем, спрашивается, российскому пограничнику разговаривать с китайским подданным, да еще и принимать от него деньги? С кем можно об этом поговорить – с самим Акиньшиным, он ведь, в конце концов, начальник этой чертовой заставы?! С другой стороны, как и говорил Денис, доказательства у меня весьма слабые – да и доказательства чего , в сущности? Нет, надо попытаться прояснить это дело, прежде чем обращаться к начальству. А погибшие мальчики? Мы ведь так ничего и не узнали! Если, конечно, не считать сказок о невиданном чуде-юде, обитающем в озере, и «терках» с контрактниками! При воспоминании о разговоре с матерью Матвея я не могла не улыбнуться: похоже, она-то на полном серьезе верит в местную легенду! В любом случае надо ехать в Хабаровск и встречаться с восточной красоткой Цин: может, она и в самом деле сможет дать какие-то пояснения в отношении китайца на видео Дениса? Кроме того, я не забыла о том, что анализы моего подопечного отправлены в хабаровскую лабораторию: возможно, воспользовавшись документами ОМР, мне удастся что-нибудь предпринять, чтобы Дениса выпустили из карцера?

Оля оказала мне неоценимую услугу – я даже не ожидала. Оказалось, ее приятельница Дарина работает в лаборатории, куда Губанов отправлял анализы всех, кто служит на заставе. Я завела с ней разговор о том, как страшно, что здесь, на границе, в непосредственной близи от «вероятного противника», наши солдаты получают доступ к наркоте. Оля горячо согласилась со мной, сказав, что случай с Брагиным и Денисом – не первый и никто из начальства, зная о проблеме, не в состоянии ничего предпринять. Я попросила медсестру дать мне адрес лаборатории в Хабаровске. Вот тогда-то девушка и обмолвилась, что у нее там приятельница есть. Она, правда, удивилась, зачем мне это нужно, но я сказала, что хочу попытаться прояснить дело с наркотой, побеседовав с ее подругой: в конце концов, надо же что-то делать! Только я предупредила Олю, чтобы она не распространялась насчет причин моего визита в город и чтобы ни одна живая душа на заставе ни о чем не заподозрила. Оля клятвенно пообещала молчать и даже сама позвонила Дарине, сказав, что к ней придут задать несколько вопросов. Таким образом, в совершенно незнакомом городе мне предстояло сделать сразу два важных дела: найти таинственную Цин и побеседовать с подругой медсестры. Несмотря на серьезность ситуации с наркотиками, китаянка интересовала меня больше, так как я чрезвычайно ревностно отношусь к Денису и его судьбе. Не хотелось бы, чтобы его прибрала к рукам какая-то девчонка, даже не имеющая российского гражданства! А он, судя по всему, заинтересовался ею – значит, «мама Агния» просто обязана разобраться в ситуации и решить, достойна ли доверия данная мадам.