Ольга Володарская - Лунный демон

– Почему?

– У тебя все время отсутствующий вид. Но хуже не это, а то, что он еще и дебильный, а мы снимаем шоу для массовой аудитории, а не для людей с задержкой умственного развития, им бы ты понравился.

– Я просто немного задумался, – начал оправдываться Дима. Он знал, что, когда погружается в свои мысли, выглядит глуповато, поэтому не обиделся на замечание режиссера.

– О чем, друг сердечный? Мы не на «Своей игре». Будь веселым, позитивным, обаятельным, своим в доску парнем – вот твоя актерская задача.

– А самим собой… я могу быть?

– Дима, ты, сам по себе, никакущий. Если б не наше давнее знакомство, ты бы не попал в это шоу. Так что будь любезен, выполняй поставленные перед тобой задачи. Все понял?

Дима молча кивнул.

– Вот и ладненько! – Королев смягчился. – А вот твой финт ушами в сторону Ариадны мне понравился. Прекрасно придумано. Надо будет эту тему развить…

И, хлопнув Диму по плечу, удалился.

Они были знакомы около пятнадцати лет. Королев, тогда еще совсем мальчишка, работал у одного известного режиссера ассистентом. А Дима… Дима у него снимался.

В кино он попал благодаря бабочкам. Летом Дима с мамой, тетей и ее дочками поехали в Москву. Женщины решили показать детям достопримечательности столицы – Кремль, Третьяковскую галерею, зоопарк, ВДНХ… В «Макдоналдс» сводить, о котором в их Кировской области все знали из телевизионной рекламы, но мало кому посчастливилось в нем откушать.

Остановились у дальних родственников. Те, естественно, не обрадовались нашествию, но на ночь приютить согласились. То есть на все им отводилось два дня. Если бы женщины приехали одни, им этого времени хватило бы еще на то, чтобы по ЦУМу пробежаться и на витрины поглазеть, но с ними дети, а их пока соберешь, пока они на эскалаторе накатаются, пока съедят выклянченное по дороге мороженое, с которым в музей не пускают…

В общем, все запланированное посетить не успели. А главное, «Макдоналдс». Как не зайдут – очередь, вот и решили перед отъездом сходить. Отметить, так сказать, отбытие.

До поезда оставалось три часа. Компания под дружное детское улюлюканье направилась к дверям закусочной. И тут Дима встал как вкопанный. Он увидел плакат «Выставка редких бабочек».

– Мама, я хочу туда.

– Не выдумывай, – проворчала мать и легонько подтолкнула сына к дверям, за которыми уже скрылись остальные.

– Мама! – умоляюще протянул Дима. – Пожалуйста…

– Не успеем, Дим.

– Но это недалеко. Видишь, тут адрес написан, в нем указана та же улица. – Он ткнул пальцем в указатель на доме, в котором располагался «Макдоналдс».

– Ты представляешь, какие в Москве улицы? Это тебе не у нас… – Она взяла его за руку. – Пошли.

– Нет, – замотал головой Дима. – Я хочу на бабочек посмотреть. Хоть одним глазком… – И шепотом: – Там они не засушенные – живые!

– Но мы не успеем и поесть, и на твоих чертовых бабочек посмотреть. Нам еще до вокзала добираться.

– Я могу не есть!

– А я? Я голодная!

– Мам, ты тогда иди ешь, а я один сбегаю.

Мама застонала, но все же дала «добро» на посещение выставки. Естественно, одного Диму она не пустила, пошла с ним и всю дорогу ворчала и жаловалась на голод. А до нужного здания идти пришлось пятнадцать минут!

Когда Димон попал внутрь, то чуть не задохнулся от восторга. Бабочки были повсюду. Они не только находились в огромных «аквариумах», где порхали с цветка на цветок или приземлялись на ветки небольших декоративных кустарников, но летали и по залу. Повсюду были расставлены вазочки с фруктами, и бабочки садились на них, чтобы полакомиться. Одна из этих вольных чешуйчатокрылых, наевшись папайи, вспорхнула высоко, закружилась над залом и плавно опустилась на макушку Димы. От счастья он взвизгнул. Бабочка тут же сорвалась с места и смешалась с облюбовавшими розовую орхидею собратьями.

– Любишь бабочек? – услышал Дима незнакомый голос. Задрав голову, он увидел мужчину, улыбающегося ему.

– Очень.

– Я тоже. С детства.

– И я… Вернее, мне сначала больше гусеницы нравились, а теперь бабочки. – Димон тут же почувствовал себя предателем и поспешно добавил: – Хотя гусениц я тоже люблю.

– А кино?

– Что – кино?

– Любишь?

– Ага. Про Терминатора.

– А про бабочек?

– Такое я не видел…

– Я собираюсь снимать кино про бабочек.

– Вы?

– Да. Я режиссер.

– Да ну? – не поверил Димон.

– Точно тебе говорю. Вот смотри… – Он достал из кармана картонный прямоугольник (мальчишка не знал тогда, что он называется «визитка») и протянул Диме. – Видишь, не вру.

На картонке и правда было написано: «Режиссер». Да только написать ведь что угодно можно! Хотя бы даже и «царь». Но Дима сделал вид, что поверил, и вежливо проговорил:

– Я с удовольствием посмотрю ваше кино.

– А сняться в нем не хочешь?

– Я? – И засмеялся. Настолько нелепой ему показалась мысль о том, что такой пацан, как он, может стать артистом.

– Ты.

– Не… Не хочу. Я не умею. Да и не похож я на бабочку.

– Главный герой моего фильма – мальчик, который любит бабочек. Я давно ищу такого, как ты. Ни одному из тех ребят, что приходили на кастинг, не удавалось так искренне сыграть восхищение этими существами. – Он погладил Диму по голове. – А тебе и играть не надо…

– Нет, я не хочу! – испуганно выпалил Димон.

Все время, пока шел разговор, его мама находилась в буфете, пила чай с пирожком. Закончив, она вернулась в выставочный зал и увидела своего сына с каким-то мужчиной. Женщина перепугалась! Она читала о педофилах и решила, что к Димке пристал один из таких. Мама бросилась к нему с воплем:

– Немедленно отойдите от моего сына!

Режиссер удивленно воззрился на разгневанную женщину. А Дима, схватив маму за руку, успокаивающе проговорил:

– Дяденька хороший, ты не кричи на него.

– Что ему от тебя нужно?

– Я хочу снять его в кино, – ответил ей мужчина.

– Ага… – Ее глаза сузились. Вот именно этим старые развратники детей и заманивают, конфетками сейчас мало кого удивишь. – В кино, значит… Так я и думала, – и, набрав в легкие побольше воздуха, закричала: – Милиция!

На ее вопль сбежались все, начиная от самого маленького посетителя и заканчивая охранником. У «извращенца» потребовали документы. Он их спокойно предъявил. Кроме паспорта при нем было еще удостоверение члена Союза кинематографистов. Мужчина на самом деле оказался режиссером.

В тот вечер Дима с мамой домой не уехали. Они остались в Москве. Режиссер отвел им комнату в своей холостяцкой квартире, а утром повез на студию, делать пробы.

Димка легко прошел их. Причем ему удалось не только показать свое искреннее восхищение бабочками, но и сыграть две сложные сцены – заплакать в кадре и истерично захохотать. Режиссер сказал, что не всем профессиональным артистам это удается. А еще добавил, что у Димки настоящий талант, его любит камера. Мальчик потом посмотрел отснятый материал и удивился. Он на самом деле на экране был совсем не таким, как в жизни… Красивым! Особенно когда на бабочек смотрел. Его неопределенного цвета глаза так преображались, что казались двумя сверкающими изумрудами.