Наталья Александрова - Рыжий кот в темной комнате

– Но у нас нет вакансий… – начал было Луций Ферапонтович.

– Изыщите! – перебил его Анатолий Васильевич. – Постарайтесь! Я считаю, что вы должны пойти мне навстречу после всего, что я для вас сделал.

Луций Ферапонтович хотел что-то возразить, но Беневоленский уже отступил к двери и позвал:

– Вера Анатольевна, заходите!

Дверь открылась, и вошла симпатичная молодая женщина с несколько растерянным видом.

– Вот, разрешите вам представить вашу новую сотрудницу – Вера Анатольевна Мельникова! – Скороговоркой проговорив эти слова, Беневоленский быстро ретировался.

– Ну что ж. – Проводив начальника взглядом, Луций Ферапонтович потер руки. – Значит, вы будете у нас работать. Извините, Верочка, я не расслышал – где вы раньше работали?

– А я еще и не говорила. – Девушка приветливо улыбнулась. – Я раньше работала в Плескове, в городском музее, в отделе древнерусской живописи…

– Иконами, значит, занимались… – проговорил старик с каким-то странным выражением. – Ну, как вы понимаете, у нас в музее совсем другие экспонаты. Из другого, так сказать, лагеря…

– Я понимаю. – Девушка с неподдельным интересом огляделась по сторонам. – Но музей – он и есть музей. Из Плескова я уехала по семейным обстоятельствам, а здесь не смогла найти работу… хорошо вот, Анатолий Васильевич помог…

– Кому хорошо, а кому не очень… – негромко произнес старый экскурсовод. – Впрочем, я думаю, мы с вами сработаемся. А чем конкретно вы у себя в Плескове занимались? Какими иконами?

– Андрея Рублева, – выпалила девушка, назвав единственное имя иконописца, которое всплыло в ее памяти.

– Ага, значит, новгородская школа, тринадцатый век… – задумчиво протянул Луций Ферапонтович.

– Ну да, – испуганно подтвердила девушка.

– Ах нет, я слегка ошибся! Это не тринадцатый, а четырнадцатый век, суздальская школа…

– Да-да, конечно… – Девушка заметно порозовела. – Конечно, четырнадцатый…

– Ах, что же я говорю! – Экскурсовод всплеснул руками. – Вот что значит возраст, склероз! Видно, мне уже пора на пенсию! Это же московская школа, пятнадцатый век!

Девушка опустила глаза и что-то виновато забормотала.

– Странные вещи происходят иногда с памятью, – продолжил Луций Ферапонтович. – Как сказал Франческо Петрарка, «земную жизнь пройдя до половины…»

– «… я очутился в сумрачном лесу, утратив правый путь во тьме долины…» – подхватила девушка. – Только это, извините, сказал не Петрарка, а Данте Алигьери… – И она продолжила: – «Каков он был, о, как произнесу, тот дикий лес, дремучий и грозящий, чей давний ужас в памяти несу!»

– Ага! – Луций Ферапонтович взглянул на нее с новым интересом. – Перевод Лозинского, если я не ошибаюсь…

– Не ошибаетесь, – подтвердила девушка.

– Ну что ж, Вера Анатольевна, думаю, мы с вами действительно сработаемся!

– Я очень на это надеюсь… а вы не могли бы мне рассказать о своем музее, о его истории… если мне предстоит здесь работать, хотелось бы как можно больше о нем узнать.

– Похвально, похвально! – Экскурсовод потер руки. – Ну что ж… думаю, вы знаете, что особняк, в котором мы находимся, принадлежал до революции известному меценату барону фон дер Везелю…

– Нет, к сожалению, я этого не знала…

– Ну что ж, теперь знаете. Барон был не только меценатом, покровителем искусств, он также был известен как масон, в этом особняке часто проходили заседания масонской ложи, а также кое-какие менее известные мероприятия…

– Какие именно? – заинтересовалась девушка.

– Весьма специфического свойства. – Луций Ферапонтович понизил голос: – Всевозможные тайные ритуалы, обряды посвящения или инициации и даже, извините, самые настоящие черные мессы. В связи с этими мероприятиями барон фон дер Везель начал собирать коллекцию всевозможных редкостей и диковин, имеющих отношение к магии, колдовству и особенно к Князю Тьмы…

– К дьяволу? – уточнила любознательная девушка.

– Тсс! – Старый экскурсовод прижал палец к губам и испуганно огляделся. – Зачем же вы так? Ни к чему произносить его имя без особой надобности! Он этого очень не любит!

– Вот как? Ну извините…

– С этой его коллекции, – продолжил Луций Ферапонтович, – и начался, собственно, наш музей. В годы революции он удивительным образом сохранился и даже приумножился – не иначе как Сам хранил его от всех неприятностей…

– А что случилось с владельцем особняка?

– Барон сумел вовремя покинуть Россию, перебрался в южную Францию, где попытался восстановить масонскую ложу, но безуспешно: французы – люди прижимистые и не особенно охотно жертвуют деньги на такие сомнительные проекты…

– А что было с музеем?

– После революции в этом особняке некоторое время размещался клуб реввоенморов…

– Кого? – удивленно переспросила девушка.

– Революционных военных моряков, проще говоря – матросов. Знаете, это такие здоровенные, в бескозырках, широченных брюках и все перепоясанные пулеметными лентами…

– Ну да, видела на картинках…

– Вот-вот! Военморы были публикой очень специфической, колдовством и магией увлекались до крайности и с самим Князем Тьмы пытались наладить дипломатические контакты, так что музей при них процветал и обогатился новыми, чрезвычайно интересными экспонатами. Однако тут, как назло, случился Кронштадтский мятеж, большую часть реввоенморов перестреляли и клуб их закрыли, а затем передали его профсоюзу водопроводчиков и ассенизаторов. Эти были попроще, к черной и белой магии не склонны, хотя имели некоторое косвенное отношение к нечистой силе. При них музей едва не ликвидировали, но, видно, опять Сам уберег – все экспонаты перенесли в этот подвал, где они благополучно сохранились. Вход в подвал замуровали и благополучно забыли о нем на несколько десятков лет.

Вспомнили о нем уже в семидесятые годы прошлого века, когда в особняке разместили ВНИИПНЯ. Первый директор института поднял все строительные чертежи, исторические планы здания и обнаружил на них этот самый подвал. Стенку разобрали, подвал расчистили и обнаружили в нем удивительно хорошо сохранившуюся музейную экспозицию. Тогда-то директор института решил восстановить музей, поскольку он имеет прямое отношение к тематике, которой занимается институт, – к паранормальным явлениям.

Сначала музей был восстановлен как отдел института, здесь сотрудники ВНИИПНЯ изучали труды предшественников и пытались как-то применить их к своим разработкам.

– Как же это?

– Одно время активно обсуждалась идея создания эскадрильи ведьм в составе военно-воздушных сил. Понятно, что на основе помела не построишь полноценный бомбардировщик или истребитель, но самолет-разведчик вполне можно. Однако этот проект не получил развития из-за человеческого фактора…