Наталья Александрова - Рыжий кот в темной комнате

– Три! – выкрикнул у него за спиной капитан Русаков.

Вслед за этим два капитана бросились вперед с табельным оружием в руках.

– Руки вверх! Не двигаться! – выкрикнул Русаков.

– Не двигаться! Руки вверх! – поддержал его напарник. Порядок слов был другой, но смысл от этого не менялся, как не меняется сумма от перемены мест слагаемых.

– Вот те хрен! – отозвался Волдырь и кинулся к стоявшей у тротуара машине. Он успел втиснуться на водительское сиденье и повернуть ключ зажигания. Однако машина не завелась. В следующую секунду рядом с ним оказался капитан Русаков с пистолетом в руке.

– Я же сказал – не двигаться! – проговорил он, защелкивая на запястьях Волдыря наручники.

Второго уголовника уже скрутил проворный Беляков.

Еще через час начальник отделения вошел в комнату для допросов.

– Ну что – дают показания? – осведомился он, благожелательно взглянув на своих подчиненных.

– Дадут, товарищ подполковник! – отчеканил Русаков. – Куда денутся? Машина, на которой они приехали, числится в угоне, на Волдыря материалов выше крыши… между прочим, есть улики, указывающие, что ограбление депутата Курносова – тоже их работа. Ну а в том наезде они сознаются, никуда не денутся! Даже если не сознаются – технический отдел поработает с машиной… та машина все еще у нас, наверняка следы какие-то остались…

– А что там с их сообщником? – поинтересовался начальник. – Вы говорили, там еще кто-то был.

– С сообщником хуже, – вздохнул Русаков. – Номер машины был замазан грязью, лицо водителя мы не разглядели… Если только они его назовут… – Капитан кивнул на криминальную парочку, но в голосе его не было энтузиазма.

– Ты ничего не хочешь мне сказать, Волдырь? – сурово осведомился подполковник.

– Хочу… – вздохнул уголовник. – Вот все говорят – немецкие машины хорошие, а по мне – барахло! В самый нужный момент не завелась! «Жигуль», и тот лучше!

В то же самое время с Выборгского шоссе неподалеку от поселка Сертолово свернула на пустынный проселок черная машина с заляпанными грязью номерами. Проехав по проселку около трех километров, машина остановилась и несколько раз мигнула фарами. Тут же из-за поворота дороги выехал золотистый «ягуар» и остановился в нескольких метрах от черной машины. Наступила гулкая, звенящая тишина.

Наконец дверца черной машины открылась, из нее вышел худощавый бесцветный мужчина в темном плаще. Увидишь такого на улице – через минуту не вспомнишь. В руках он держал прямоугольный предмет, завернутый в чистый холст.

Неприметный мужчина подошел к задней дверце «ягуара». Дверца открылась перед ним, и он сел рядом с пассажиром, представительным пожилым мужчиной в старомодном черном сюртуке, застегнутом на все пуговицы.

– Здравствуйте, господин Магистр! – почтительно приветствовал неприметный мужчина пассажира «ягуара». – Как видите, я выполнил свое обещание. Теперь настала ваша очередь. Надеюсь, вы привезли с собой деньги?

– Это действительно Босх? – сухо осведомился тот, кого назвали Магистром.

– Без сомнения. – Неприметный мужчина развернул холст и продемонстрировал своему собеседнику картину.

Кошмарные создания, порождения тьмы и ужаса, теснились на небольшом холсте. Бородатый карлик на трех ногах, громадное насекомое с львиной пастью, жуткий бесформенный пузырь, клубок извивающихся червей с единственным кровавым глазом…

– Вы видите – это та самая картина, которую вы мне заказывали, – почтительно проговорил неприметный мужчина, выдержав приличную паузу.

– Здесь слишком темно, – проговорил Магистр и, открыв дверцу со своей стороны, выбрался из машины на дорогу.

Светило яркое весеннее солнце, и при этом освещении картина казалась еще более мрачной и нереальной.

Магистр пристально, внимательно разглядывал ее – и на его глазах с картиной начало происходить что-то непонятное.

Под действием яркого солнечного света краски начали выцветать, бледнеть и таять. Кошмарные чудовища словно растворялись в золотистой солнечной дымке, как будто они не выдержали этого света, как и положено порождениям тьмы.

– Взгляни-ка на это, – сухо и неприязненно проговорил Магистр.

Неприметный человек посмотрел через его плечо на картину – и его лицо растерянно вытянулось.

Адские чудовища одно за другим исчезли с поверхности холста, мрачные краски растаяли, и под ними проступила совсем другая картина. Это была репродукция известной картины Шишкина «Утро в сосновом лесу», с детства знакомой каждому по конфетным фантикам и бесчисленным копиям в кабинетах директоров детских садов и школьных завучей. Особенно хорошо были выписаны медведи на переднем плане.

– Ты что – пошутить со мной решил? – проговорил Магистр звенящим, напряженным голосом. – Ты со мной в игры играешь? Фокусы мне показываешь? Имей в виду – шутить со мной не рекомендуется! Это для здоровья вредно!

– Разве я посмел бы шутить с вами? – негромко, почтительно ответил неприметный мужчина. – Я сам не понимаю… не понимаю, как это могло случиться!

– Боюсь, ты не только этого не понимаешь. Ты не понимаешь, насколько все это серьезно! Я поверил тебе, отложил важные дела…

– Господин Магистр, – неприметный мужчина повысил голос, – я клянусь, что все исправлю… я все сделаю… я знаю, что нужно делать! Вы можете во мне не сомневаться!

Он бросился к своей машине, резко сорвал ее с места, развернулся на проселке и помчался к городу. Выезжая на Выборгское шоссе, левой рукой вытащил из кармана мобильный телефон, набрал номер и, услышав ответ, проскрипел:

– Команда «А»! Выполняй!

Убрав телефон обратно в карман, выжал газ и помчался к городу.

На проселочной дороге представительный пожилой мужчина взглянул на дорогой швейцарский хронометр.

– Костя, – обратился он к своему водителю, – уже три ноль десять. Почему я ничего не слышу?

– Извините, господин Магистр, – почтительно ответил шофер. – Мои на минуту отстают…

– Купи новые. Я тебе достаточно плачу, чтобы у тебя были точные часы…

В это мгновение со стороны шоссе до них донесся приглушенный грохот.

– Ну все, поехали! – приказал Магистр.

На подъезде к городу черная машина, мчавшаяся с явным превышением скорости, вдруг подпрыгнула, как разыгравшийся жеребенок, вспыхнула багровым пламенем и развалилась на тысячу пылающих кусков.

Надежда вышла из административного крыла клиники и вернулась в коридор, вдоль которого располагались палаты пациентов и кабинеты врачей. Она едва замечала попадающихся на пути людей, потому что обдумывала то, что узнала в бухгалтерии.

Пребывание Елены Северцевой оплачено только по завтрашний день. Значит, послезавтра ее здесь уже не будет. У того, кто оплачивает ее лечение, есть на этот счет вполне определенные планы. И эти планы Надежде очень не нравились.