Юлия Алейникова - От создателей Камасутры

– И сколько времени мне помалкивать? Когда мы приедем в этот Бангалор? И зачем мы туда тащимся?

– Ехать сутки. Там мы пересядем в самолет.

– В самолет?! Куда ты меня везешь?!

– В Ладакх.

– Ты что, издеваешься?! А это еще где?!

– На севере, в горах.

– Почему мы летим не из Даболима? – Меня уже не на шутку колотило. Это не беседа, это кошмар! Мы в «Что? Где? Когда?» играем?

– Заметаем следы. В горах можно надежно спрятаться в одном из буддистских монастырей. Это малопосещаемый район, требуется получить специальное разрешение на въезд.

– И как я туда проберусь? В твоем кармане спрячусь?

– Я уже обо всем договорился. Не нервничай, – ласково погладил он меня по голове, при его росте под два метра этот жест выглядел просто-таки отцовским. Из-за такого покровительственно-унизительного отношения ко мне я озверела еще больше. Выглядело это как – «не лезь, глупенькая, старшие сами все решат!».

– Ну вот что, хватит из меня дуру делать! Я тоже имею право слова!

– Конечно. Слушаю.

Его покладистость несколько обескуражила меня, поскольку, кроме ущемленного самолюбия, в моих ощущениях не было ничего путного. Я заткнулась на минутку, собралась с мыслями и, порассуждав про себя, решила:

– Едем в Ладакх.

– Хорошо, – покладисто согласился Джамш. – Ты босс, тебе решать.

Мы вернулись в вагон, и я продолжила изображать из себя странноватую иностранку.

Публика болтала, ела, шутила, а я сидела и улыбалась с видом законченной дурочки.

День уже клонился к вечеру. Последние несколько часов пути я валялась на своей полке, листая газету на английском языке, которую милостиво купил мне Джамш у мальчишки на маленькой станции.

Мне захотелось чаю, и я спустилась вниз, стараясь не ткнуть никого пяткой по макушке. Мой новоявленный родственник накрыл на вагонном столике легкий ужин. Мохан пристроился к нам. Мохан был внуком моей пожилой соседки, единственным, с кем я общалась в вагоне, кроме Джамша. Я научила его играть в морской бой, и так мы весело провели около часа. Он с удовольствием наворачивал Галькины «австрийские» пирожки.

За окном тянулась саванна вперемешку с негустыми кустарниковыми зарослями. Последняя станция, которую мы проезжали, маленький захолустный поселок, окруженный лесом, давно осталась позади. Местная публика начала готовиться ко сну, за окном медленно темнело, слабый электрический свет в вагоне навевал грусть и тоску. Мне хотелось поскорее забраться на свою полку, повернуться лицом к стене и тихонько поплакать. Последняя моя выходка с посещением вражеской виллы доконала меня. Мне нестерпимо хотелось к детям! Крепко обнять их, как будто они снова маленькие, расцеловать, послушать их новости, восхититься их успехами. Я даже не знаю, где они! В Канаде, Аргентине, на Берегу Слоновой Кости? Я хочу к мужу. Прижаться к его теплой родной груди, переложить на его могучие плечи весь груз своих забот. Почувствовать себя любимой и защищенной. В носу защекотало от непрошеных слез. Я шмыгнула носом и спряталась от посторонних глаз за большущим Галкиным пирожком.

В это время в конце вагона, вернее, в обоих его концах, началась какая-то суета. Кондуктор безбилетников ловит, лениво подумала я. Судя по всему, поймал. До нас долетел чей-то придушенный стон. Потом – женский плач. Затем – грубый окрик.

В отличие от меня другие пассажиры жутко разволновались. Бабушка сгребла внука в охапку и постаралась прикрыть его собой. Дядьки стали суетливо распихивать деньги по носкам и ботинкам. Это что, налет?

Я высунулась в проход. По вагону двигались трое. Высокий неопрятный бородач с мерзкой ухмылочкой на физиономии как раз срывал ожерелье с шеи испуганной молодой женщины. Ее сосед, похоже, муж, что-то тихо шептал ей, пряча глаза и боясь взглянуть на негодяя. Крепыш в мятой рубашке со следами пота под мышками и неопрятными усами стоял рядом, демонстративно поигрывая пистолетом. В дверях вагона маячил их третий приятель, видно, следил, чтобы никто не выскользнул за подмогой. А какая тут может быть подмога? Полицейских в поезде я вроде бы не видела. За окном по-прежнему темнел лес. Я взглянула в другую сторону. В дверях торчал четвертый тип с пистолетом, по вагону двигался обладатель мерзкой рожи, собирая дань с пассажиров. Их пятеро! Встретиться налетчики должны были в районе нашего купе.

Я взглянула на Джамша. Он кивнул. Типа, я все видел. «Что будем делать?» – телепатически воззвала я к нему. Джамш прикрыл глаза. Похоже, он со смирением принял необходимое решение – избавить мирное население от банды грабителей.

Хорошо все же, что я в европейских брюках и футболке. В сари лазать по полкам и сражаться с бандитами некомфортно.

Соседи по купе тряслись в ожидании своей очереди на изъятие ценностей, а мы с Джамшем готовились к схватке. Вернее, готовилась я. Мой милый «родственник» просто сидел как ни в чем не бывало.

Наконец, и в наш отсек заглянула парочка порядком «насосавшихся» паразитов. С гадкими улыбками, ощущая собственное превосходство, они оскорбительно вежливо велели пассажирам доставать деньги и ценности. Дядьки, ехавшие с нами, вынули кошельки. Бородатый заглянул в один кошелек и поцокал языком, потом повернулся к приятелю, сожалеюще покачал головой, как бы говоря: «О люди, люди!», и без замаха, как бы случайно, заехал старшему из наших спутников по физиономии. В тот же момент Джамш, тоже без замаха и не вставая с места, двинул по морде ему. Несчастный сосед по вагону потирал покрасневшую щеку. Бородатый бандит собирал с пола свои зубы – золотые! Все это случилось так быстро, что его приятель не успел въехать, что же, собственно, произошло. И искренне допытывался, зачем бородатый ползает по полу. Ответа он не дождался. Потому что Джамш ударом ноги в висок окончательно успокоил бородатого. Тут-то до его вооруженного друга дошло – налет идет не по плану! Судя по шуму, к нам приближался и третий собиратель ценностей.

Когда издававший удушливый запах пота усач собрался открыть пальбу и зарычал страшным голосом, я схватила со стола железную вилку с очень острыми краями и воткнула ее ему в правое предплечье. Он заорал таким диким и пронзительным голосом, что у нас на столе лопнул стакан. Джамш прекратил его мучения, сжав его сонную артерию. Все это мероприятие заняло не больше минуты.

В купе и его окрестностях воцарилась гробовая тишина. Народ жался по углам, таращась на нас, как на дрессированных жирафов.

Парочка бездыханных тел украсила проход между полками. Наконец, появился и третий грабитель. Мы «приняли» его, как родного. То ли эта компания ни разу не встречала сопротивления во время своих налетов, то ли этот тип был тормозом по природе, но в купе он заглянул в совершенно расслабленном состоянии, и Джамш позволил мне съездить ему по черепу бутылкой кока-колы. Бедолага ужасно удивился и с поднятыми домиком бровями растянулся рядом с подельниками.