Юлия Алейникова - От создателей Камасутры

Следующие три дня я выезжала на поиски, как на работу. Джамш, жутко довольный постоянным доходом и ненапряжной работой, с радостью сопровождал меня, совмещая обязанности охранника и гида. Он цветисто рассказывал мне о каждом закоулке, куда нас заносило в ходе поисков. Послушать его, так тут и впрямь каждый камень дышит историей – если только он сам их не выдумывал, чтобы меня развлечь. Порою мне казалось, что он вообще забывал, зачем мы тут бродим, и жутко удивлялся, когда я, сунув ему в руки фото, отправляла его опросить попрошаек – не видели ли они нашу Лену?

Полиция, похоже, к нашей истории вообще охладела. Начальник полиции, услышав мой голос по телефону, жутко оживлялся, но только до тех пор, пока я в очередной раз не отказывалась от совместного ужина с ним. Дальнейшее его не интересовало. Встречаться с ним лично я побаивалась – после отбытия Василия он определенно перешел в наступление. Прожигал меня насквозь страстными томными взглядами, не выпускал мою руку после не в меру затянувшегося рукопожатия, и прочее в том же духе. Судя по всему, господин Шиваджи был законченным донжуаном. Оставалось посочувствовать его супруге.

Лена не находилась, время шло. Семейство настойчиво требовало моего возвращения. Но не могла я вот так запросто уехать. Родители девушки до сих пор не получили визу и приехать в Гоа не могли, к тому же их средств хватило бы максимум на пару недель проживания в очень скромном отеле. Языка они не знали, как искать дочь в чужой стране – не представляли. Ее мать каждый день звонила мне, заливаясь слезами, и с надеждой спрашивала – не нашлась ли Леночка? Утешить ее я могла только тем, что она явно жива, а значит, мы ее разыщем.

Однажды, бредя по узкой улочке недалеко от центра Маргао, я случайно наткнулась на расписную тарелку, выставленную среди прочих на прилавке возле гончарной мастерской. На тарелке, окаймленная тропической зеленью, была изображена Петропавловская крепость – без всяких сомнений. Удивленная до глубины души, я остановилась и взяла ее в руки.

Из мастерской вышел хозяин. Вытирая руки о фартук и кланяясь, он пригласил меня зайти посмотреть его прекрасные блюда и кувшины.

– Мне нравится вот эта тарелка. Что это за место? – спросила я, показывая на рисунок.

– Не знаю. Эту тарелку расписывал не я. Если хотите, у нас есть виды Тадж-Махала, а еще – Золотой храм, храм Шри Мангеш, базилика Бом Хесус…

– Нет, нет, меня интересует именно это блюдо.

– Это рисовала девушка, она не индианка. Я не знаю, откуда она.

– Я покупаю это блюдо. Вы не могли бы мне рассказать поподробнее об этой девушке?

Хозяин посмотрел на меня хитрым оценивающим взглядом.

– Вот эту тарелку тоже она расписывала, – сказал он, вытаскивая откуда-то из заднего ряда нежно-голубую тарелку с изображением стрелки Васильевского острова.

– Хорошо, ее я тоже возьму. Так что же насчет девушки?

– Сейчас не сезон, очень мало покупателей, – как ни в чем не бывало продолжал этот мелкий вымогатель.

– Я совершенно равнодушна к керамике! Разве что для знакомых купить, в качестве сувениров?.. – в тон ему лениво проговорила я. Глаза хитреца заблестели от удовольствия, но тут я добавила: – Хотя это же не единственная лавка в городе, возможно, где-нибудь есть товары подешевле и поинтереснее.

– Ратна! – тонким от волнения голосом закричал чумазый продавец.

Из глубины дома выплыла высокая статная дама в малиновом сари. Она была выше мужа на целую голову. Мило улыбнувшись мне, она свысока взглянула на супруга, как королева на верного вассала, с ноткой покровительственного одобрения.

– Дама желает узнать о девушке, расписавшей эти тарелки. – И он торопливо добавил: – Она их уже купила.

Я протянула деньги, и он, торопливо схватив их, спрятал монеты в карман запачканного глиной фартука, как будто боялся, что я передумаю.

– Почему вас интересует эта девушка? – несколько настороженно спросила жена гончара.

Взглянув на нее повнимательнее, я решила, что самым простым способом услышать правдивую информацию будет такая же искренность с моей стороны.

– Вы позволите войти?

– Прошу вас, – проговорила она мягким глубоким голосом, отодвигая занавес из бус, закрывавший вход в мастерскую.

Я в двух словах изложила ей историю Павла и Леночки и показала фото, уже порядком помятое от постоянных демонстраций.

– Это она, – внимательно рассмотрев фотографию, подтвердила хозяйка. – Она появилась на нашей улице вчера, рано утром. Шла, пошатываясь, очень худенькая, насквозь мокрая, с каким-то несчастным, потерянным взглядом. Я только открывала окна, прохожих еще не было. Она остановилась неподалеку, вон у того дома, прислонилась к стене, и мне показалось, что она сейчас упадет. Мне стало очень жаль ее. Я подумала – может, ее обокрали, или она потерялась, а может, ее кто-нибудь обидел? Я вышла из дома и хотела спросить, не нужна ли ей помощь. Но она страшно перепугалась, попятилась и упала, споткнувшись о камень. В общем, я ее подняла, отвела в дом, умыла, накормила и, ни о чем не спрашивая, уложила спать в комнате дочери. Ее сейчас нет, моя дочь учится в Мумбае, в университете, приедет только на каникулы. Девочка поспала часов десять, а когда проснулась, сказала, что ей нужно в Дели, и спросила, куда идти, в каком направлении? Я объяснила и попробовала расспросить, зачем ей в Дели, как же она доберется? Но она сразу замкнулась. А потом спросила, можно ли ей расписать тарелку, она этому училась. Муж не хотел, но я разрешила. У нее красиво получилось, она сказала, это ее город. Но название его она не пожелала нам сообщить.

– Это Петербург, в России, – объяснила я. – Эту девочку очень напугали и обидели, ей нужна помощь.

– Я поняла. Я боялась ее отпускать, хотела, чтобы она отдохнула, успокоилась, но она попросила дать ей с собой бутылку воды и рано утром ушла.

– Сегодня… рано утром?! – дошло до меня. – Куда она пошла?

– Вот по этой улице, до площади Праса-Жоржи-Баретту. Надо свернуть с площади налево и дальше держаться направления на запад. Так она выйдет на шоссе, ведущее в Панаджи. Мне показалось, что она собирается идти пешком, всю дорогу, – с полными искреннего удивления глазами проговорила эта добрая женщина.

– Спасибо. Я хочу купить вот эти тарелки, – сказала я, торопливо беря в руки стопку из десяти тарелок, стоявших возле двери.

– Совершенно не обязательно что-то покупать, – сказала госпожа Ратна, отбирая у меня тарелки, – тем более что их еще не обожгли. Девушка нуждалась в помощи, мы ей помогли, вот и все.

– Нет, нет! Я хочу купить сувениры для друзей. Но я боюсь, что задерживаться нельзя… Завтра я обязательно приду за тарелками! Спасибо вам огромное! – скороговоркой выпалила я, выскакивая на улицу и высматривая Джамша. Тот тихо-мирно сидел рядом с хозяином мастерской и, как завороженный, следил за вращением гончарного круга.