Екатерина Островская - Мотылек атакующий

– За драку, – призналась Маша.

– Кого хоть побила?

– Прокурора.

– Без балды? – не поверила опустившаяся женщина.

– Без балды, – подтвердила Маша. – Хотела убить, только не знаю, получилось ли.

– Ну ты, подруга, даешь! – восхитилась бомжиха. – На киче в авторитете будешь. За тебя другие пахать станут всегда, и чифирь и шоколадку поднесут. Правда, тебе весь срок тянуть придется. Но там ничего, жить можно. У меня две ходки, и живая, как видишь.

Бомжиха достала из кармана куртки мятую сигарету и протянула Маше:

– На. Последняя, для себя хранила.

– Спасибо, не надо, – отказалась Маша.

– И правильно! Последнюю даже Гитлер не берет.

Через полчаса девчонок вывели. Маша смотрела сквозь грязное, обшарпанное оргстекло, как полицейские что-то говорят им, как одна из них заплакала, но ее погладили по спине. Потом их увели куда-то. Та, что плакала, придерживала рукой разорванную юбку и оглядывалась, словно ждала невесть откуда спасения.

Бомжиха разлеглась на скамейке, укрывшись своей курткой, и вскоре заснула.

Маше казалось, что о ней забыли. Смотрела сквозь туманное стекло на дежурного, а потом ей надоело. В том, что ее обвинят, с точки зрения закона вполне обоснованно, она не сомневалась. Будет суд, ей дадут срок, и, вероятно, не маленький. Попадет в колонию. Но это не страшило ее. В конце концов, и там люди живут, тут бомжиха права. Люди на зоне, конечно, разные, в большинстве своем неприятные, но Маша может за себя постоять. Короче, тюрьма ее не страшила, но вот то, что оба Кущенко будут продолжать жить, как и прежде, ничего не опасаясь, не давало успокоиться. Зачем она тянула столько времени? Чего боялась – тюрьмы? Но ведь и так туда попадет. И вернется оттуда не скоро. Вполне вероятно, с таким же лицом, как у опустившейся женщины, которая лежит в двух шагах от нее, ни о чем не переживая.

Маша прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Давно перевалило за полночь, но спать не хотелось. Вновь вспомнила Сергея, как муж отбивался от напавших на них бандитов: как сама пыталась вытащить его, наверное, уже мертвого, из объятого пламенем гаража; как умирал Славик, а она ничем не могла помочь ему. Вспомнила суд, обоих Кущенко, прокурора Порываева, который постоянно поглядывал на свои золотые часы, словно спешил куда-то, и равнодушного к чужому горю судью.

«Но я жива, – подумала Маша. – Главное – потерпеть несколько лет. Но потом, когда снова буду на свободе, уже не стану тянуть».

Отворилась дверь, и чей-то голос крикнул:

– Задержанная Мотылькова, к дежурному следователю!

Она опустилась на стул перед столом, за которым немолодой человек изучал какие-то бумаги. Следователь при этом курил и время от времени, не отрываясь от своего занятия и не поднимая головы, сбрасывал пепел в пепельницу, стоящую на дальнем углу стола. Причем делал это весьма умело, даже не нащупывая край пепельницы. Просто протягивал руку, стряхивал пепел не глядя и делал новую затяжку.

– Назовите полностью ваши фамилию, имя, отчество, адрес, по которому вы зарегистрированы, и место работы.

Маша ничего не ответила, а следователь не повторил вопроса и не посмотрел на нее.

– Вы знаете, что вам инкриминируют? – спросил мужчина, по-прежнему пробегая глазами по тексту лежащих перед ним листов.

– Это допрос?

– Я должен снять с вас показания.

– Тогда только в присутствии моего адвоката.

Следователь наконец-то поднял голову, и Маша, увидев, что нос у него сломан, спросила:

– Боксом занимались?

Мужчина затушил окурок.

– Против вас выдвигаются серьезные обвинения. Есть свидетели, которые видели, как вы спровоцировали ДТП, а потом с оружием напали на человека с целью завладения его имуществом и жестоко избили его.

– Я избила не человека, а подонка, который по случайности оказался сотрудником прокуратуры.

– Значит, вы признаете, что нападение было заранее спланировано, раз знаете, кем работал пострадавший?

– Повторяю: на все вопросы отвечать буду в присутствии адвоката. Вы можете его вызвать. У меня при задержании был отобран мобильный телефон, в записной книжке которого есть запись «Иванов». Это и есть мой адвокат.

Следователь достал из пачки еще одну сигарету, щелкнул зажигалкой, но прикуривать не стал. Вынул сигарету изо рта и положил поверх бумаг, которые только что просматривал.

– Сейчас ночь. Стоит ли его беспокоить? К тому же вас в любом случае не выпустят. Вы напали на прокурора, стреляли в него, а потом, когда ему удалось выбить оружие из вашей руки, жестоко избили. В результате гражданин Порываев сейчас находится в больнице в тяжелом состоянии: у него сломаны нос и ребро, выбиты два передних зуба, тяжелое сотрясение головного мозга. В ближайшее время к вам будет избрана мера пресечения – арест с содержанием под стражей, и вас отправят в следственный изолятор. Поймите, вам грозит внушительный срок, и в ваших же интересах сотрудничать со следствием. Тем более, что нам и доказывать ничего не придется: есть свидетели, записи камер видеонаблюдения, есть незарегистрированный пистолет, из которого вы хотели застрелить прокурора.

– Если есть видеозапись, то, вероятно, на ней видно, чье оружие, а также кто стрелял и в кого.

– Но есть свидетели.

Маша усмехнулась и покачала головой.

– Свидетель лжет в пользу Порываева, а в таком случае видеозапись скоро таинственным образом исчезнет или окажется испорченной. Советую вам просмотреть ее сейчас и сделать на всякий случай копию для себя, чтобы потом не писать объяснительные записки начальству.

Следователь снова взял сигарету и все-таки прикурил.

– Вы отобрали у потерпевшего крупную сумму денег. А при задержании при вас не нашли ничего. Куда вы дели шестьдесят восемь тысяч рублей?

– Я еще раз советую вам просмотреть видеозапись, тогда, вероятно, подобные вопросы не будут у вас возникать.

– Но потерпевший показал…

– Он говорил это в бреду, у него же сотрясение мозга. Или Порываев точно знает, что запись видеонаблюдения просматриваться не будет.

Следователь вздохнул. Затем выдвинул ящик стола и достал из него мобильный телефон. Положил на стол перед Машей.

– Вот ваш аппарат. В конце концов, вы имеете право позвонить своему адвокату. Только напоминаю: сейчас третий час ночи.

Иванов отозвался сразу же.

– Я уже курсе. Даже знаю, в каком вы отделе. Могу подъехать прямо сейчас. Но ночные допросы запрещены, можете отказаться от разговора со следователем на данном основании. А утром я постараюсь приехать пораньше, только сделаю один визит по вашему делу. Даже если моя встреча затянется, к полудню буду точно.

– Конечно, – согласилась Маша.

– А теперь передайте трубочку следователю.