Михаил Нестеров - Позывной 'Пантера'

Чем и заинтересовал наблюдательного англичанина. Теперь уже Йен не спешил сворачивать беседу.

- Он жив? - Пальцы Шоу лежали на фото, где был запечатлен светловолосый парень в военной форме, с улыбкой на продолговатом лице. Англичанин словно претендовал на снимок, который мог войти в книгу. И, с английской прямотой, буквально заявил на него права: - Я оставлю фото себе. - И после короткой паузы: - Не возражаете?

- Пожалуйста, - последовал ответ собеседника.

- Могу я узнать его фамилию? Или хотя бы имя. - Йен приготовился записать на обратной стороне снимка. Иванов мягко отвел его руку:

- Еще раз назовите день и месяц, когда его посадили вместе с вами.

- Он был крайне... - Йен сделал паузу и повторил вопрос: - Он жив?

- Очень на это надеемся.

- Был крайне скрытным, - продолжил англичанин и сравнил: - Как вы. Если другие пленные называли свои фамилии, охотно рассказывали о себе, делились воспоминаниями, то он - нет. Поначалу я даже заподозрил его... Как это у вас, русских: подсадная утка. - Йен сказал это на русском, и на русском же продолжил, чуточку затягивая слова: - Только выпытывать у нас было нечего, мы, а-а, повторяю... We were closest friends there... and we were often speaking about very innermost things,* - быстро закончил он. Понимаете?

* Там мы были ближайшими друзьями и часто говорили о сокровенных вещах (англ.)

Иванов кивнул.

Йен снова взял паузу. Он понимал, что русский хочет уйти - неважно, что право, по английскому этикету, прервать разговор принадлежало ему, принявшему приглашение. Однако Юрий Иванов извинился и попрощался. А выходя из кафе, поднял руку в знак приветствия и благодарности.

"Интересно, - подумал Йен, - разведчик имеет право оглядываться?" Как истинный англичанин, любящий конный спорт, он сравнил Иванова с конкуристом: чем выше класс у спортсмена, тем меньше он оглядывается на пройденные барьеры; а профессионалы конкура так вообще не оглядываются, сбила ли лошадь преграду или нет: что толку?.. Возможно, Иванов не очень хороший разведчик.

Йен заказал скотч безо льда, мелкими глотками, не спеша, выпил, в очередной раз посмотрел на фото. С этим человеком, который был на четыре-пять лет младше его, он пробыл в плену пятьдесят восемь дней.

- "Крестик-нолик - сутки прочь..."

- "Заткнись, а?"

Пленник, с еле заметной грустной улыбкой, послушно умолкает.

2

Гори, Грузия

... - Когда спрашивала, как его зовут, он только улыбался слабо и мотал головой: мол, ничего не слышу, не понимаю, - отвечала на вопросы учительница, чудом оказавшаяся на свободе. Она попала в плен в сентябре 2001 года, ее держали вначале в одной из пещер недалеко от селения Белоканы - на границе Азербайджана и Грузии. Потом переправили в Панкиси, в село Зибахеви, а затем в Джоколо. Муж Татьяны, Минзакирия Резо, также по профессии учитель, не мог набрать нужной суммы, которую требовали чеченские боевики за свободу его жены.

Вначале в подвале добротного дома их было трое - Татьяна и двое мужчин, а в конце года появился еще один тяжело раненный русский парень. Одежда на нем была гражданская и явно не с его плеча, он был невысокого роста, худенький. Татьяна с первого взгляда определила в нем военного. Первое время он не мог даже говорить, ел и пил с трудом, после контузии из ушей и носа часто шла кровь. Она и стала его медсестрой. Боевики редко давали перевязочный материал, и она вначале использовала на бинты свою сорочку, потом укоротила платье.

- Раны на боку и левой руке были страшными, - продолжала рассказ Татьяна. Голос у нее был грудной, особую красоту ему придавал заметный грузинский акцент. - А он все время пытался прижать руку - наверное, чтобы ослабить боль. А я не давала ему делать этого. Ведь неизвестно, сколько нас собирались держать в плену. Неделя-другая, и рука могла прирасти к телу, тогда только операция, - авторитетно докончила она. А когда увидела слабую улыбку человека, который опрашивал ее в присутствии ее мужа, чуть обиделась. - Я не только знаю об этом, сама видела. Вот Резо скажет, спросите у него.

- Как вас освободили?

- Никак. Боевики ушли в другое село, и все. Забрали только раненого парня.

- Когда это случилось?

- Точно помню: под Новый год, 31-го числа. Через неделю - 5 января - я была уже дома.

- Это он?

Женщина долго держала в руках фотографию молодого симпатичного парня. Да, что-то знакомое, но на нее со снимка смотрел совсем другой человек счастливый, полный сил, улыбающийся. А она вспоминала изувеченного, истекающего кровью мученика. Как тут можно сравнить?

- Знаете, - она долго не решалась вернуть фотографию, - точно не могу сказать. - Глаза и брови вроде бы его, а вот нос... Он у него был перебит. Подбородок... похож.

- Цвет глаз запомнили?

- О, да! Они у него необыкновенного жемчужного цвета.

- Вы говорили о чем-нибудь?

- Он не отвечал ни на один вопрос, боясь, наверное, подвоха. Ему хоть и было страшно больно, но он часто улыбался, вроде как мечтательно. Татьяна смахнула слезу, набежавшую на глаза.

- При вас он ничего не рисовал в пещере?

- Рисовал?! Да вы с ума сошли! Он воду пил с трудом. На левой руке не хватало двух пальцев. Ведь он военный?

- Да, офицер.

- Такой молоденький... Когда найдете его, скажите, что я помню о нем. Это все, извините.

Но она вскоре вернулась, опять извинившись:

- Я вот еще что вспомнила. Когда он терял сознание, шептал когда "Пантера" на связи", а когда добавлял цифру.

- Одну?

- Да.

- Какую, помните?

- Да...

Она назвала ее.

Глава 9

Путы

1

28 июня, пятница

Опытный и закаленный в боях против российских федеральных сил, Асланбек мог стать дагестанским Хаттабом. Говорят, в беспощадности он превосходил и покойного Хаттаба.

С июня 2001 года Асланбек трижды бывал в Чечне, последний раз его сопровождал взвод чеченских омоновцев. Федеральные блокпосты проезжали, не снижая скорости.

Он слыл неуловимым по нескольким причинам. Во-первых, с 20 декабря 2000 года он числился в списках мертвых, "воскрес" лишь через полгода; и еще такой же срок ушел на то, чтобы спецслужбы России смогли в это поверить.

Во-вторых, он имел множество единомышленников и соратников, имел мощную поддержку в лице Джавгара Аль-Шахри, мог запросить на восстановление повстанческой борьбы в Дагестане крупную сумму от саудитов.

В-третьих, и Асланбек хорошо знал это, пройдет год, а то и больше, прежде чем его арестуют или убьют. В общем, все как и с покойным Хаттабом и полумертвым Басаевым. Захотели бы их уничтожить, уложились бы в недели. Вот как с Джохаром Дудаевым. Не захотели видеть его живым, призвали на помощь весь опыт и мощь Главного разведывательного управления. Один телефонный звонок, и Джохар "ушел по сотовой связи на небеса". А лучше сказать, по мобильной. И до сей поры в Минобороны на вопрос: правда ли, что начальник ГРУ Генштаба лично участвовал в операции по ликвидации Джохара Дудаева? пожимают погонами и крутят кто военными фуражками, кто гражданскими, а кто головами в косынках: не знаем, мол, такого факта. Лет через десять подойдите с этим вопросом.