Шилпа Агарвал - Призрак бомбея

1устые пряди, обычно стянутые узлом на затылке, рассыпались по спине рваной шалью; помада на губах, которые Милочка раньше никогда не красила, размазалась по подбородку, точно ссадина. Холщовый ранец тяжело обвис на бедрах. Но больше всего Мизинчика поразило другое — скрипучий, напряженный голос.

— Ты заболела, диди! — спросила Мизинчик. — С тетей все нормально?

— Прошу, пошли! — Милочка шагнула к ней, но уставилась невидящим взором, и у Мизинчика зашевелились волосы.

Даже бродячий пес, вынюхивавший мусор в канавах, попятился, оскалился и зарычал.

— Пошли в дом, — сказала Мизинчик и повернулась к бунгало.

— Нет, — отрезала Милочка, взяла Мизинчика за руку и потащила к красному мотоциклу, что вхолостую урчал в темноте. — Обратно дороги нет.

Милочка резко выжала газ, и розовые сапожки, сорвавшись с ног Мизинчика, приземлились прямо в лужу у зеленых ворот. А мотоцикл уже мчался вниз по склону прочь от веранды, одиноко светившейся в густом облаке мошек, — к океану.

— Диди! — вскрикнула Мизинчик, прижавшись к Милочке. — Куда мы?

— На волю, — ответила Милочка, и два дома на Малабарском холме вдруг раскинулись сверкающими шатрами, словно пытаясь дотянуться до грозовых небес.

Дверь «Азиатики» распахнулась, и в кафе влетел тощий парень, похожий на испанского пирата.

— Инеш! — заорали студенты, с радостью прервав скучный спор о русских писателях.

— Он исчез! Она исчезла! — крикнул им парень, оглянувшись на дверь, словно за ним гнались. Длинные волосы были собраны «хвостом», в каждом ухе — по золотой серьге, свободная белая рубашка колышется на хилой груди, а ноги обтянуты «дудочками» с заниженной талией. Инеш схватил колченогий стул, крутанул его и сел. Поставив ноги в заостренных черных туфлях с кубинскими каблуками на край сиденья, он облокотился на стол и дрожащей рукой закурил.

— Что теперь, Инеш? — подколол его приятель с американским «ежиком». — Попробуешь охмурить другую девчонку?

— Похоже, ему сегодня подфартило, — сказал толстячок с пунктиром из крошек на щеках. — В прошлый раз сиганул со второго этажа, лишь бы не попасться с поличным.

— Эка невидаль, — подначил малый с «ежиком». — Инеш вечно пикирует из окна столовки, когда декан Пател проверяет, кто прогуливает занятия!

Столик взорвался от смеха.

— Придурки. — Инеш пустил клуб дыма прямо в лицо толстяку. — Меня поимели.

— Опять? — съехидничал Ежик. — Кто на сей раз?

Инеш молчал.

— Ну скажи, яр, — дразнил Ежик, — та девчонка, Милочка?

Инеш смутился.

Джагиндер за соседним столиком прислушался.

— Красотка, которую ты привел сюда, когда она спасла тебе жизнь? — спросил третий, в наполовину расстегнутой облегающей рубашке, что открывала безволосую грудь и золотую цепочку.

— Да, — сказал Инеш, вспомнив о своей гордости и отраде — рубиновом 500-кубовом «триумфе», что стрелой проносился мимо «радждутов», «яв» и «роял энфилдов», натужно тарахтевших следом. Инешу крупно повезло: он купил мотоцикл всего за 6400 рупий у пилота из Англии.

Неделю назад Инеш мчался на своем «триумфе» под дождем. Вдруг раздался безумный крик: «Стой!» — и он с визгом затормозил. Лишь тогда парень увидел электрический провод, висевший в паре дюймов от горла. Инеш оглянулся на голос, спасший ему жизнь. Оказалось, что он принадлежит богине в золотистом наряде, и от растерянности Инеш смог лишь сказать: «Угостить тебя чаем?»

Милочка отказалась и, не глядя в глаза, направилась к кампусу университета ШНДТ, но Инеш настаивал.

— Пойдем, — уговаривал он. — Я прокачу тебя на своем мотоцикле. Он один такой во всем Бомбее. Я даже научу тебя на нем ездить!

Девушка посмотрела на хромированную махину. Робко протянула руку и погладила ее. Глаза вспыхнули в предвкушении, и она села сзади, свесив ноги с одной стороны и скромно обхватив Инеша рукой за талию. Лопаясь от гордости, он повез ее в «Азиатику», а девушка всю дорогу смеялась, явно радуясь неожиданному приключению.

— Сегодня днем я поехал на Малабарский холм, но…

— …ее уже увез другой ухажер, да? — подтрунил Толстяк.

Ежик вскочил и завращал бедрами, распевая песенку из «Дил Деке Декхо» — «Отдай мне сердце, и поймешь», первого рок-н-ролльного фильма в городе. Свирепых взглядов хозяина-иранца парень будто не замечал.

— Эй, Кэки! — наконец крикнул Рустам костлявому официанту и, показав на перечень запретов над зеркалом, сказал: — Добавь: «НЕ ТАНЦЕВАТЬ»!

— Ну что такое, Рустам-бхай? — Ежик простодушно взглянул на него, сел и повернулся к друзьям.

— Да какой там ухажер, — возразил Инеш странным голосом. — По крайней мере, мне так не кажется.

— Что же стряслось-то, яр?

— Я ждал ее возле дома, — ответил Инеш, — и начал читать стихи — из джентльменского справочника «Как ухаживать за дамой». Ну, знаете, романтические такие.

— Может, ей не понравился твой стих? — предположил Толстяк.

— Она вышла вся растрепанная, ошалелая, — продолжал Инеш, затушив окурок в его тарелке. — А потом я очнулся на земле — и ни мотоцикла, ни Милочки!

Друзья звонко, раскатисто захохотали. Толстяк чуть не подавился своей булочкой.

Рустаму за стойкой показалось, что его чересчур долго игнорируют. Внезапно он выключил вентилятор над столиком студентов: мол, немедля что-нибудь закажите или убирайтесь.

— Рустам-бхай, зачем вырубили вентилятор? — всполошился Инеш.

Джагиндер перевел взгляд на выставку пирожных, кексов, печенья, картофельных чипсов, булочек и салли — тонкой, глубоко прожаренной картофельной соломки, — что выстроились в ряд у миски с маслом.

— Чай, кофе, мороженое? — спросил Рустам, показывая на бело-голубой холодильник с небрежной надписью «Качиства», под которой нежился ухмыляющийся арктический тюлень.

— Пачку печенья с земляникой и кешью и чаи масала, — сказал Инеш, вымучив широкую улыбку.

— Чая на всех, — подмигнул Ежик.

Вентилятор на потолке снова запыхтел.

— Она забрала твой мотоцикл? — воскликнул парень с безволосой грудью.

— Ага, точно, — фыркнул Толстяк. — Будто девчонка умеет на нем ездить!

— Наверное, кто-то меня ударил, — сказал Инеш и пощупал лицо: нет ли синяков. — Ничего не помню. Я осмотрел все кругом, даже заглянул за ворота, но ее нигде не было. И мой «триумф» тоже исчез!

— Не переживай, такой мотоцикл, как у тебя, далеко не спрячешь. — Ежик сочувственно покачал головой и постучал Инеша по спине: — Лучше не гоняйся за девкой, если у нее уже есть ухажер, яр. От этого одни неприятности.

— Я думал, она убежит со мной, а она свалила с моим мотиком! — простонал Инеш.

— Девка нынче ветреная пошла, — подытожил Толстяк и высыпал в рот целую банку ирисок «пэрри».