Анна Владимирская - Глоток страха

Эксперт помедлил.

— М-да, — бросил он. — Не переживай, машину он за нами пришлет, не впервой. А вот серийные трупы в старом городе — хороший подарочек к фестивалю.'

— Какому такому фестивалю?

— На днях фестиваль анимации открывается, народу понаедет, иностранцы всякие. Не слышали? Темнота вы некультурная.

— Сам ты темнота. И погоди про серию… Еще ничего не ясно. Не спеши свинью подкладывать.

— Ну да, ну да, — издевательски закивал пожилой Вадимыч. — Сами они себе горло перегрызли, сами на себя книжки положили.

— Тьфу на тебя!.. А ведь точно: тот еще сюрприз к массовому мероприятию культуры. Обескровленные трупы с рваными ранами на шее… Упаси нас от нечисти, Матерь Божья!..

Другой милиционер тоже с тоской и страхом принялся крестить грудь:

— Матка боска… Свят-свят… Это ж точно вампир!.. Укусы за шею, разорванные артерии… А может, Господь отведет? И все это случайные совпадения?..

Милиционеры, оставив эксперта во дворе рядом с телом, и вместе с ним молоденького лейтенанта на всякий случай — для сдерживания любопытных, если они появятся, — медленно и обреченно направились к подъезду. Эксперт позвонил, вызвал «труповозку» и тоже ушел в дом, греться и ожидать. Снег все падал и падал, засыпая маленькие холмики. Вот уже и кровь не видна. И вообще уже ничего не было видно под милосердным мягким одеялом.

Ветер утих, снег падал ровно, спокойно. Пряча все уродливое. Закрывая неправильное. Укутывая прошедшее. Заштриховывая все опечатки.

Оставляя только белизну и красоту.

Чаще всего люди предсказуемы. Но изредка встречаются такие, чьи поступки предсказать трудно. А если честно — невозможно. И уж если встретили такого, можете не сомневаться: в самый неожиданный момент что-нибудь возьмет да и отчебучит. Например, вдруг без всякого предупреждения оторвется, как кленовый лист по осени, и улетит.

Вот и Андрей Двинятин, человек и ветеринар… Решил, видите ли, умчаться неведомо куда и неведомо на кой. Ну ладно, даже если ведомо куда: на борьбу с птичьим гриппом. И если говорить точнее, то и место, куда он решил нестись, спасая человечество от эпидемии, было известно. И значилось оно на карте под названием полуостров Крым. Именно там произошла вспышка болезни, туда и направлялся доктор Айболит… Но зачем? Еще можно было бы понять, если б тебя начальство посылало. Но самому вызываться, засовывать голову в пасть опасной эпидемии? С точки зрения обывателя, сидящего на теплом диване в теплых тапочках и халате, такое героическое поведение интересно наблюдать только по телевизору. А в жизни — бр-р! Кому оно нужно?!

На ветеринара укоризненно смотрели две пары глаз. Женские, серо-голубые и грустные, делали вид, будто они все понимают. И где-то даже мысленно присоединяются к великой мужской идее спасения человечества. Но сквозь понимание все же промелькивала легкая укоризна. Нарастала досада.

Другие глаза — умные, замечательного рисунка и янтарного цвета — принадлежали белоснежному спаниелю по имени Пай. Ушастый и хвостатый домашний любимец вовсе не скрывал своего скептического отношения к намерениям Двинятина. «Ну почему так бывает? Живут два хороших человека, любят друг друга, и все у них, как и положено в стае. А потом одному из них попадает поводок по спине или, как они говорят, вожжа под мантию. И он мчится спасать человечество от птичьего гриппа. Как будто других спасателей мало. В то время как второй (тоже, между прочим, очень даже хороший человек, любимая хозяйка, мама Вера) остается дома. И настроение у нее совсем никуда. Кажется, будто все у нее в полном порядке и ничуть она даже не расстроена. Но и глупой пинчеретке Тяпе из соседнего подъезда понятно, как мама Вера переживает. А вот люди, человеки — ничего не замечают. Почему они такие глупые?»

Так, наверное, думал Пай, неотрывно глядя на хозяев и склоняя свою красивую голову то к одному плечу, то к другому.

— Андрюша! Я тебе положила сменной одежды побольше, чтобы ты не заморачивался стиркой. Неизвестно, в каких условиях вы будете там жить. Может, без горячей воды, — говорила небольшая и с виду хрупкая женщина ветеринару Двинятину.

Ни по ровному голосу, ни по безмятежному миловидному лицу не было заметно, что в глубине ее души накапливается небольшой ураган с ласковым именем «Вера». И это было естественно, поскольку доктор-психотерапевт Лученко умела владеть собой вполне профессионально. Так она считала.

— В нормальных условиях. В гостинице. Горячей воды там сроду не бывало. Это ж Крым! Зачем им теплая вода? И так жарко, — пытался шутить отъезжающий.

— Ну да, жарко, — сдерживалась Вера. — Зимой особенно.

Сумка была уже почти собрана. Вместительная, в крупную зелено-коричневую клетку, купленная Андреем во время его стажировки в Великобритании, она стояла посреди комнаты, приветливо разинув пасть. Словно радуясь предстоящему путешествию.

Вера стремительно двигалась, бросая в эту ненавистную пасть-разлучницу необходимые в командировке вещи.

— Слушай, Веруня, где моя бритва? — спросил мужчина.

— Бритва? — усмехнулась Вера…

…И тут притаившийся до времени ураган взял и выпрыгнул наружу. А психотерапевту надоело сдерживаться. Да, случаются порой в жизни мужчин стихийные бедствия по имени «любимая женщина». И всегда внезапно для всех, даже для самой стихии. Отчего зарождается ветер? Вот так же зарождается стихийное бедствие — практически ни от чего. И сбивает с ног. Кто спорит с ветром? Противостоит урагану?

Но все же ветер, говорят, возникает от разницы каких- то там температур. Для катаклизма по имени «любимая женщина» тоже есть скрытые причины. Дело в том, что Верина клиника неожиданно закрылась на ремонт. Странно, конечно, что поздней осенью, в ноябре, а не тогда, когда делаются обычные ремонты, — летом. Но впрочем, все как всегда упиралось в деньги: их на ремонт выделили именно на зиму глядя. Между нами говоря, не обошлось без коварства строителей, которые зимой получают надбавку. Правда, они обещали за месяц справиться. Однако больничку закрыли, всех врачей и медсестер «попросили» в неоплачиваемый месячный отпуск. Персоналу оставалось только ворчать и ломать голову, чем себя на это время занять.

Так что Вера, оставаясь теперь одна, не имела привычной возможности утопить свою тревогу в работе.

— Я тут подумала, — сказала женщина, и ее глаза из серо-синих, прозрачных сделались темными, ночными, точно лиловый бархат. — А зачем тебе возвращаться сюда?

— Как это? — опешил борец с эпидемиями.

— Ну, ты вполне можешь вернуться в мамину квартиру.