Наталья Солнцева - Опасайся взгляда Царицы Змей

Пока Сергей прокручивал в уме способы избежать женитьбы и вместе с тем «сохранить лицо», Алена беззаботно парилась в бане, ни о чем таком не помышляя. Единственное, чего ей хотелось, – это продолжить понравившееся знакомство. С приезжим не стыдно показаться ни в селе, ни в городе. Вон какие взгляды бросали на него другие девчонки! Они все завидовали Алене, и это было очень приятно.

Когда Сергей вошел во двор, его встретила баба Надя со словами:

– Иди мыться, милок. Баня натоплена, веники там найдешь, а после пообедаете. Проголодались, а?

После бани баба Надя накрыла стол во дворе, под старой яблоней. Горский боялся встречи с Аленой, но, как оказалось, напрасно.

Он был поражен, что никаких упреков и намеков Алена ему не делала, вела себя так, будто ничего не произошло, смеялась, шутила, источала любезность. Ни тени недовольства и напряжения. Постепенно гость успокоился, убедившись в том, что никто не собирается ему предъявлять никаких претензий.

На обед подали куриный бульон с домашней лапшой, отбивные, пирожки с картошкой, капустой, ягодами, вареники с творогом и сметаной. Обедали вчетвером – Сергей, баба Надя, Алена и ее отец, молчаливый мужчина, почти совсем седой и старый.

Иван был не в духе, поэтому историй своих не рассказывал, смотрел себе в тарелку и хмурился. Алена с трудом сдерживала игривое настроение, строя приезжему глазки, что неожиданно начало его раздражать. Ему пора собираться в город. За обедом он сожалел о том, что с ведьмой на сей раз встретиться не удалось. Зато знакомство состоялось, и приглашение в гости он обязательно получит, судя по игривому виду Алены.

Когда за ним приехал джип, Сергей, уже садясь в машину, удивился, что так и не видел Лиду, вторую внучку бабы Нади.

«Странно», – отметил он, но тут же переключился на другое.

Заунывное насвистывание водителя располагало к неторопливым размышлениям. Вспомнилась Нина, выставка, разговор с Артуром, необычные и завораживающие картины, особенно одна, довольно-таки мрачная, которая неприятно поразила его. Как же она называлась? Кажется, «Натюрморт с зеркалом». Да! Именно так. Горский сначала просто рассматривал полотно, как вдруг одна, незначительная на первый взгляд деталь приковала к себе его внимание. Оцепенение быстро перешло в бешенство. Так, значит, его обманули?! Проклятая Лили! Она все же отомстила ему. Какой он болван! Выложил кучу деньжищ за подделку, за дешевую вещичку, которую может приобрести любой!

«Успокойся, – убеждал он сам себя. – Нужно разузнать у Артура. Не стоит делать поспешных выводов».

Горский вспомнил лицо Лили, ее огромные на худом лице черные глаза, когда она согласилась ему помочь в приобретении раритетной вещи на память о Франции. Любовь ко всему экстравагантному, экзотическому, а в последнее время и эзотерическому, толкала его на безрассудные поступки. Ему хотелось увезти из Парижа нечто редкое, чего нет ни у кого, а у него, Сергея, будет. Но подобную вещь не приобретешь в магазинах. И тогда… ему, как обычно, повезло. Он везунчик. Он всегда получает то, что хочет.

Лили сказала ему, что знает одну девушку, которая продает предметы старины только хорошо знакомым людям, с величайшими предосторожностями. Она наотрез отказалась назвать имя приятельницы и предупредила, что если Горский будет излишне любопытен, то сделка не состоится. Деньги неизвестная дама потребовала вперед, причем довольно значительную сумму. Когда Сергей робко поинтересовался, что же ему предлагают и нельзя ли на это посмотреть перед тем, как расплачиваться, Лили заявила:

«Никто тебя не уговаривает, дорогой Серж. Тебе оказывают услугу, одолжение. Понимаешь?»

Он понял. И не стал настаивать. Вся эта таинственность забавляла его, щекотала нервы. Черт с ними, с деньгами! Покупать «кота в мешке» ему еще не приходилось. Он любил риск и пускался в авантюры с немалым наслаждением.

Вечером в бистро Лили положила ему в карман пиджака небольшой сверток. У них был договор, что рассмотреть вещицу он сможет только у себя дома. Сергей едва дождался момента, когда за ним захлопнулась дверь квартиры, которую он снимал в пригороде Парижа. С замиранием сердца он развернул сверток…

На ладонь легла подвеска из золота, грубо сделанная, с выбитым на одной стороне геометрическим рисунком. Мимолетное разочарование сменилось восторгом. Вещь оказалась по-настоящему древней. Сергей был хорошим экспертом по старинным ювелирным украшениям. Он не мог ошибиться. Сама цепочка, на которой висела подвеска, была старой флорентийской ковки. Горский похвалил себя за то, что не пожадничал и заплатил. Вещь того стоила. Он не сомневался, что приобрел именно то, о чем мечтал.

И вдруг, бродя по выставке Артура Корнилина, он увидел «Натюрморт с зеркалом». Мрачная и своевольная эстетика картины поразила его. В вытекшем зеркале непонятным образом отражалось красивое и недовольное лицо женщины, черноволосой, с пронзительным взглядом… На ее лбу – золотая подвеска. Не может быть! Сергей подошел поближе. Нет, он не ошибся. Точная копия купленного во Франции украшения! Он почувствовал, как по спине побежали мурашки. Его обманули?! Где Корнилин мог видеть подвеску? Неужели ему всучили подделку? А он-то, осел, страху натерпелся на таможне…

Сергей то закипал от обиды, то готов был расхохотаться. Он умел ценить хороший розыгрыш, пусть даже и чужой. Дьявол! Как тощие французские девчонки обвели его вокруг пальца!

– Надо уметь принимать поражение достойно, – сказал он сам себе и несколько успокоился.

Когда после нескольких рюмок коньяка и бесконечных причитаний художника Сергей, наконец, вытащил из кармана и показал золотую подвеску, Артур, что называется, позеленел. Глаза его едва не выскочили из орбит, он хотел что-то сказать, но закашлялся.

– Г-где ты эт-то взял? – стуча зубами, выговорил он еле слышно.

– А вот это, Лидушка, медвежье ушко, – говорила баба Марфа, разбирая травы, принесенные правнучкой. – Есть у этого растения другое имя, красивое – «царская свечка». Почему, знаешь?

Лида отрицательно покачала головой. Ей не хотелось разговаривать. После купания в лесном озере она долго ходила, как сомнамбула.

– Знаешь что, бабушка? Мне сегодня, во время купания, все казалось, будто на меня чудовище лесное смотрит.

– Откуда там чудовища? Их в нашем лесу отродясь не водилось.

– А мне казалось, что кто-то смотрит, аж в затылке зазвенело.

Баба Марфа развешивала мяту сушиться. Она отвлеклась на минуту, глядя на Лиду, задумчиво прищурилась.

– Судьба это твоя на тебя смотрела, а вовсе не чудовище…

– Как это? – Лида далеко не всегда понимала бабу Марфу, но слушала ее внимательно и с удовольствием.