Траектория чуда

У Вадима Львовича были долги в несколько миллионов долларов, которые он, будучи неконтролируемо азартным, понаделал в казино. Причем должен он был «серьезным» людям, которые к тому времени ждать больше были не намерены. Миллиона, который причитался ему из «выжатых» из меня денег, ему было мало; чтобы кредиторы успокоились, нужно было хотя бы на пятьсот штук больше. Он сделал Люсе, как формальному руководителю операции, предложение: воспользовавшись тем, что моя семья фактически находится в залоге, вытянуть из меня еще миллиона полтора. Для этого, чтобы вывести из-под прямого удара Лорика, как единственного участника операции, которого я знал, предполагалось сымитировать налет на конспиративную квартиру, в результате которого Лорик был бы обездвижен и, возможно, даже ранен. После чего «похитители» предъявили бы мне новые требования. По оценке Шуляева, находясь в Швейцарии, не имея возможности влиять на ситуацию, под угрозой смерти жены и ребенка я должен был на эти требования согласиться. Роль «похитителей» за умеренную плату должны были сыграть двое бывших сослуживцев Лорика. Шуляев же с целью обеспечения своего полного алиби должен был накануне второго похищения улететь отдыхать, на самом деле - за деньгами. Люся с предложением Шуляева согласилась, оговорив одно условие: Шуляев должен был сам согласовать изменения плана операции с Лориком.

Но Лорик идти на настоящее похищение отказался категорически. Люсю Шуляев поставил об этом в известность уже из аэропорта. Но Люся не собиралась терять деньги, которые уже считала своими. Она безапелляционно заявила Шуляеву, что если он не урегулирует вопрос с Лориком, он не получит нечего. Счет в Британской Вирджинии контролировала Люся, и Шуляв испугался. Он сдал билет, и поехал лично уговаривать Лорика. Но безрезультатно. С конспиративной квартиры Шуляев помчался к Люсе, и она подсказала адвокату, что надо делать.

В пятницу сразу после того, как я перевел деньги, Шуляев снова позвонил Лорику и сказал, что сейчас приедет, в связи с чем Лорик закрыл Галину с Юлькой в комнате. Во время разговора Шуляев улучил момент, и ударил Лорика по голове рукояткой своего газового пистолета. Он рассчитывал оглушить Лорика и увезти Галину с Юлькой. Лорику же потом ничего не оставалось бы, как принять все, как есть. Но Шуляев не рассчитал силы удара. Лорик остался на ногах и набросился на своего шефа. Однако удар, видимо, все же ослабил его, так как сразу же «вырубить» Шуляева он не смог. Завязалась схватка, в результате которой пистолет Шуляева нечаянно выстрелил, и весь заряд попал Лорику в глаз. Лорик упал, заливаясь кровью. Думая, что убил Лорика, Шуляев в истерике позвонил Люсе и все рассказал ей. Люся пообещала Шуляеву обеспечить его алиби, в случае чего сказав, что всю пятницу он провел с ней, и взяла на себя вопросы «зачистки» на месте убийства. Ей удалось успокоить Шуляева, и он продолжил выполнение плана.

Натянув на лицо маску, он вошел в комнату к Галине и Юльке. У него заранее был заготовлен шприц с хлоразином. Укол, сделанный прямо через одежду, в считанные секунды погрузил Галину в оцепенение. Завизжавшей Юльке Шуляев сказал, что если та не замолчит, он убьет ее маму. Юлька испугалась, а вид окровавленного Лорика, лежащего в коридоре, поверг ее в состояние ужаса, и она безоговорочно повиновалась, не оказав никакого сопротивления. Дозировка препарата была подобрана так, чтобы Галина не полностью выключилась, а сохранила способность двигаться. Благодаря этому Шуляев без проблем погрузил ее и Юльку в машину, и увез. Через двадцать минут после их отъезда на квартиру приехала Люся.

- Когда я вошла, Лорик был еще жив, - рассказывала она, расширившимися глазами глядя куда-то в одну точку у меня на груди, - но крови он потерял столько, что было ясно – долго он не протянет. Знаешь, какие были его последние слова?

Люся перевела взгляд на меня, и я поразился, насколько они были пусты и безжизненны. Я покачал головой.

- Он сказал: «Какая же ты сука, Люся», - растянулись в мертвой улыбке ее тонкие губы. – И ты знаешь, дорогой, он был прав.

В этот момент Люся вся была где-то там, в воспоминаниях, и я подумал, что лучшего момента не будет. Я поджал ноги, уперся руками в подлокотники, напряг все мышцы тела, в одно мгновение выхватил свое тело из объятий просиженного кресла, но потные ладони соскользнули, и я плюхнулся обратно. Раздался издевательский Люсин смех:

- Даже и не пытайся, дорогой, а то умрешь раньше, чем закончится моя история!

Умрешь раньше, чем закончится история? Говоря другими словами, когда закончится история, ты все равно умрешь? Так вот что задумала Люся!

- Можно продолжать? – с насмешливой вежливостью поинтересовалась Люся, и пистолет в ее руке описал в воздухе изящную виньетку.

- Да, - буркнул я, отметив про себя, что кисть руки у Люси не по-женски тверда.

Насколько же Люся ожесточилась за последние годы, что вид лежащего в луже крови мужа не вызвал в ее душе практически никаких эмоций! Напротив, она быстро смекнула, что смерть Лорика открывает перед ней новые перспективы развития операции. Я знал только Лорика, и без него, сохраняя инкогнито, Люся могла вертеть мною, как хотела. Что она и сделала, прямо из коридора, стоя над стынущим телом мужа, позвонив мне в банк, и потребовав не полтора, как планировали они с Шуляевым, а три миллиона. Рассказала мне, какие страшные вещи она может сделать с моей семьей, Люся добилась моей покорности.

- Я импровизировала, стоя над трупом, - пафосно воскликнула Люся. – Скажи, дорогой, я была убедительна? Поверил бы мне Станиславский?

«Да она больная!» - констатировал про себя я, а вслух ответил:

- Обязательно поверил бы.

- Главное, что поверил ты, дорогой! – улыбнулась Люся. – Но можешь не сомневаться, - я не остановилась бы перед тем, чтобы что-нибудь оттяпать твоей дочке, если бы ты заартачился.

Н нужно было избавиться от трупа, ведь скоро он бы разложился и начал смердить. Соседи учуяли бы вонь, вызвали бы ментов. Шуляев попал бы под подозрение в убийстве раньше, чем снял бы деньги с Кипрского счета и привез их в Москву. Вывезти труп возможным не представлялось, так как Шуляеву нужно был срочно улетать в Египет, а одна Люся, естественно, не справилась бы. Но на кухне стоял очень большой холодильник, и Люся не без труда поместила туда тело, врубила регулятор холода на максимум, а дверку холодильника подперла стулом. В холодильнике труп мог находится сколь угодно долго. Дело было сделано.

- Ну, а дальше ты сам все знаешь, - сказала Люся, доставая из пачки последнюю сигарету.

Я понял, что наступает последний акт спектакля, уже, наверное, не меньше часа разыгрываемый передо мной этой маньячкой с пистолетом в руке. Но начался он совершенно неожиданно. Шуляев, до того лежавший недвижим, вдруг шумно вздохнул, и начал подниматься. То, что произошло в какие-то пару секунд после этого, повергло меня в ужас. Не сводя с меня взгляда, Люся с грацией гадюки соскользнула со стола, сделала шаг назад и влево, и оказалась рядом с Шуляевым, причем при всех этих ее движениях пистолет в ее руке ни на миллиметр не отклонился в направлении от моей груди. В другой ее руке откуда ни возьмись появился нож, и этот нож Люся с размаху всадила еже почти поднявшемуся с пола Шуляеву в горло, точно под нижнюю челюсть, легко отпрыгнув в сторону от сразу зафонтанировавших из раны брызг густо-красной крови. Шуляев, так и не открыв глаз, забился, захрипел, попытался поднять руки к горлу, но не смог, и снова рухнул на пол. Его затылок хрястко ударился об пол, ноги задергались, и через несколько секунд он затих в той же позе, что и лежал до того, и только кровь все продолжала обильно сочиться, заливая красным его гавайскую рубашку.