Наталья Солнцева - Она читала на ночь

– Как долго я спала здесь? – недоумевала Осиан-айо.

Она ничего толком не успела сообразить, как впереди появилась ослепительно-белая точка, которая стремительно разрасталась и превратилась в сверкающий шар. Из его недр к Осиан-айо протянулся светящийся коридор с объемным проходом. Она осторожно потрогала ногой пол коридора. Он оказался мягким и прохладным, из глубины веяло свежестью.

Осиан-айо уже шла по проходу, когда в ней появилась уверенность, что она очень скоро увидит Фария. Оглядываясь по сторонам, Осиан-айо вошла внутрь шара.

Она находилась в просторном помещении со множеством разнообразных предметов. Вокруг нее все было молочно-белым, полным сверкающей пыли, струящейся в воздухе. Осиан-айо сделала несколько неуверенных шагов. Ей пришлось упереться руками в большой черный квадрат, встроенный в серебристую стену. Внезапный толчок заставил ее насторожиться.

Вдруг черный квадрат в стене громко щелкнул и вспыхнул бесчисленными голубыми точками. Осиан-айо подскочила от неожиданности и уставилась на него. Яркие искрящиеся точки быстро сбегались к центру, складываясь в замысловатый узор. Посредине квадрата образовался знакомый ей символ – сложная спираль, по форме напоминающая изгиб лиры. Их с Фарием знак. Он где-то здесь, рядом! Волнение, охватившее Осиан-айо, кружило голову и лишало сил.

– Фарий! – позвала она.

– Вы находитесь на борту космического корабля «Слатар», – раздался в ответ голос из динамиков.

«Космический корабль! – без особой радости подумала Осиан-айо. – Фарий обожает такие игрушки. Это из-за них мы расстались».

«Слатар» беззвучно плыл в пустоте космоса, похожий на маленькую ослепительную звездочку. Он направлялся к Кольцу Аллоиса…

Илларион Гусаров, перечитав написанное, удовлетворенно вздохнул. Отлично получилось! И почему он раньше не увлекался космическими приключениями? Это так интересно, и людям нравится. Не то что пьесы для авангардного театра, наподобие «Кувырка вперед». Такое далеко не каждому придется по вкусу.

Писатель выключил компьютер и отправился спать.

Ксения просыпалась рано и сразу подходила к окну, встречать восход солнца. Сначала край неба на востоке становился чуть зеленоватым, потом медленно светлел и приобретал прозрачность; на нем появлялись нежнейшие оттенки сиреневого, переходящего в розовый. На горизонте загоралась ослепительная золотая полоса, которая все разрасталась и разрасталась, предвещая малиново-красный шар дневного светила. Ксении никогда не надоедала эта захватывающая дух, величественная картина.

Эд вставал поздно и бегал по квартире как угорелый, собираясь на работу. Он подшучивал над сестрой, называя ее то «ночной совой», то «лунатиком», то «спящей красавицей». Имелось в виду, что Ксения по ночам бодрствует, а днем спит на ходу, витая в своих грезах. В сущности, Эд не был таким уж злым – просто они оказались совершенно не похожими друг на друга. У них с детства было все разное – игрушки, книги, поведение, друзья, интересы. Эд рос непоседливым и хулиганистым мальчиком, а Ксения – сумрачной тихоней. Так, во всяком случае, ее называла бабушка Юли Горячевой Мария Ефимовна, которая опекала их с Эдом. Родители вечно мотались по стройкам; их редкие приезды домой превращались в праздник, а будни Ксения, Эдик и Юля проводили с Марией Ефимовной. Квартира Горячевых была этажом ниже, и дети росли как одна семья. Ксения считала Юлю своей сестрой, а Эд был общим братом. Спустя несколько лет Горячевы купили себе квартиру в центре и переехали. Ксения чувствовала себя одиноко, она почти ушла в себя и полностью отдалась увлечению рисованием. Живопись могла заменить ей многое, но не все. Ксения скучала. Она любила бродить одна по ботаническому саду или по набережной Днепра, глубоко погрузившись в свои мысли. Природа немного возбуждала ее, увлекая своими красками, запахами, шумом и движением.

Вообще, жизнь Ксении с самого начала оказалась непонятной и странной. Ксения родилась, а у мамы не было молока, и ребенка выкармливали искусственно. Потом девочка долго училась ходить, так что все с ног сбились, и врачи, и родители. Ксения смогла ходить и бегать только в четыре года, и сразу появилась новая проблема.

– Она все еще не разговаривает! – волновалась мама. – У меня родился немой ребенок! Витя! У тебя были в роду немые?

Виктор Анатольевич Миленко, инженер-строитель, коренной киевлянин, у которого вся родня отличалась здоровьем и долголетием, только разводил руками.

Ксению снова повели на обследование. Никакой патологии в развитии обнаружено не было, но… с речью у девочки не ладилось. Она все слышала, все понимала, а разговаривать не могла. Пришлось прибегнуть к помощи логопедов. Наконец к шести годам Ксения заговорила. Какое облегчение испытали супруги Миленко! Они договорились с Горячевыми и вместе уехали в Казахстан, на строительство какого-то промышленного гиганта.

Ксения тряхнула головой, прогоняя воспоминания. Лучше смотреть на красное солнце, выползающее из-за горизонта, на редкие облака, на крыши домов и деревья, окутанные розовой дымкой.

– Опять не спишь? – хрипло спросил Эд.

Он встал рано, потому что собрался на рыбалку. Сестра раздражала его своими ночными бдениями. Лучше бы завтрак приготовила. А то стоит – восходом любуется. И как только не надоест каждый день одно и то же?!

– Иди сюда, – откликнулась Ксения. – Посмотри, какое солнце малиновое!

– Мне что, делать нечего? – возмутился Эд. – Какого черта? Собери мне поесть чего-нибудь.

– Сам собирай, – лениво ответила она.

– Где мои удочки?

– Откуда я знаю? Ищи.

Вот и весь разговор. И как только такая женщина надеется жить дальше? Кто ее будет терпеть? Неудивительно, что она до сих пор не замужем.

Сам Эд уже успел и жениться, и развестись. Жена Таня постоянно пилила его, требовала то одно, то другое, деньги все норовила отобрать. А если Эд приходил домой немного навеселе, то затевала страшный скандал. Куда такая жизнь годится? Пришлось вернуться в квартиру родителей и продолжать жить с Ксенией. Она, конечно, тоже не подарок, но с Таней не сравнить. Сестра хоть денег у него не просит и не ругается по всякому поводу.

Эд любил поесть, выпить и поспать. Последнее особенно удивляло Ксению.

Она не понимала, как люди могут спать по восемь-десять часов. Ей удавалось заснуть на три-четыре часа, и это она считала большим достижением. В детстве Ксению то и дело таскали по врачам, пытаясь выяснить природу ее загадочного заболевания. Эпопея с мнимой бессонницей была уже третьей по счету и длилась почти год, пока родители жили в Киеве. У них бывали в промежутках между разъездами такие «отпуска», которые они старались проводить с детьми – гуляли с Ксенией и Эдом по городу, возили их на днепровские пляжи, в театр. Словом, развлекали как могли. А потом опять уезжали на какую-нибудь стройку.