Татьяна Полякова - Вся правда, вся ложь

Сообразив, что о бывшем Римка способна говорить бесконечно, я поспешила прервать словесный поток:

– Значит, ты неплохо их знаешь? И Одинцова, и его жену?

– Само собой. Я к ним на дачу ездила, почти каждый выходной, пока они ее не продали. Деньги на дом собирали, вот и пришлось продать. Да и зачем им дача, если дом, считай, в лесу. И так встречаемся часто: праздники, дни рождения. Накануне, ну, перед тем, как все случилось, мы у них в гостях были.

– Мы – это кто?

– Я, бойфренд мой, Костя Шмелев с женой и Ступкин. Этот без жены был, она к матери с дочкой уехала, еще Генкин брат, Витька.

– По какому поводу собирались?

– Да без повода. Ира у меня обслуживалась за неделю до этого. Слово за слово, она и говорит: приходите в гости. Посидим, выпьем… Она хлебосольной была, компании любила, но уже который год дома сидела, общения ей малость не хватало.

– Одинцов не хотел, чтобы она работала?

Римма пожала плечами:

– Ничего подобного не слышала. Ирина библиотекарь по образованию, зарплата – одно название, не работа, а благотворительность.

– Но ведь можно было другую работу найти.

– Наверное. Но если не искала, значит, все их вполне устраивало. Они вообще жили душа в душу, я тебе так скажу: если б Ира чего захотела, Генка возражать бы не стал. Он на нее только что не молился.

– А она?

– И она его любила. Я, признаться, глядя на них, по-хорошему завидовала. И не я одна. Отличные ребята, любят друг друга, всегда вместе. Раньше Одинцов с моим раз в неделю в баню отправлялся, считай, каждый выходной на рыбалку, во вторник – пиво в «Бюргере», в пятницу – водка, могли загулять до субботы и воскресенье прихватить. Вот скажи, чего моему козлу не жилось?

– Так ведь козел, – пожала я плечами.

– Это точно, – вздохнула Римма. – Короче, как только Одинцов женился, все эти тихие мужские радости сразу побоку, мой-то еще злился, все подкалывал: подкаблучник, за юбку бабы держишься. Они и отдыхать вдвоем ездили, без всяких там друзей, шумных компаний, устраивали себе медовой месяц. Даже брата Генка не брал, хотя обычно везде с собой таскает…

– Брат у него инвалид?

– Ну, ходит, слава богу, на своих ногах, и с головой вроде порядок. У него с детства какое-то нервное заболевание, начинает задыхаться ни с того ни с сего, аж до обморока. А наши врачи, известное дело, вместо того чтоб до причин докопаться, сбагрили парня на инвалидность, и все дела. Генка к кому только ни обращался, он ведь младшему вместо отца, мать у них погибла, когда Витьке лет четырнадцать было. Само собой, на больного мальчишку это не лучшим образом подействовало. Зато руки у него золотые, что угодно починит. Тем и живет. Со здоровьем у него последнее время вроде бы наладилось. Но сверстников он сторонится и вообще… нелюдимый, одним словом, хотя с нами ведет себя совершенно нормально. Привык, наверное. Ирина его очень жалела, она деваха добрая. Жил Витька отдельно, после свадьбы молодые квартиру снимали, чтоб его не стеснять, ну и самим вольготно себя чувствовать.

– У Одинцовых не было детей. Какие-то проблемы? – вновь спросила я.

– Вряд ли. Жили ребята для себя. Может, попозже созрели бы, родили. Ира, она ведь за Генкой ходила, точно он малое дитя. Геночке надо то, Геночке надо се… Каждый день по три салата настругает, напечет, наварит, рубахи нагладит. Другие бабы от домашней работы стонут, а ей все в радость. Она такая… семейная, оттого и на работу не шла.

– Ирина ведь красавица, кто-нибудь из друзей мужа на нее заглядывался?

– Если только мой, он на всех заглядывался. Это я бывшего имею в виду. А остальные – нет. Во-первых, мужики-то все женаты, и с мозгами порядок, то есть приключений на задницу не ищут. Во-вторых, она повода никогда не давала. Другие, знаешь, как начнут языком мести о мужиках и прочем, чаще в шутку, конечно. Но она даже в шутку ничего подобного не говорила. Настоящая любовь бывает только раз в жизни – вот так. Это ее слова, не мои. А если уж девки очень язык распустят, встанет и тихо смоется, не выносила подобных разговоров. Вот скажи: где в жизни справедливость? Такая любовь, и в один день ничего не стало. А рядышком живут ни богу свечка, ни черту кочерга… Генку ужас как жалко, он ведь иссох весь, одни глаза остались. Каждый день к ней на кладбище ездит, уж скорей бы год прошел, после годин, говорят, легче.

– А ты не замечала незадолго до убийства в поведении Одинцова чего-то необычного? Может, нервничал, переживал?

– Мы последний месяц практически не виделись, все, знаешь, не получалось. Поэтому Ирина нас в гости и позвала. А до этого вел он себя как обычно. Мужик он не очень разговорчивый, но проблемы скрывать бы не стал. Когда он с Потаповым судился, есть у нас в городе такой придурок, так вот, мы были в курсе всех событий. Не то чтобы Генка болтал об этом всем кому ни попадя, но нам рассказывал.

– Ты знакома с подругой Иры, Верой Семеновой?

– С Веркой? Знакома. Баба с прибабахом, но веселая. На свадьбе у них свидетелем была. Она где-то в районе живет, виделись в основном в Ирин день рождения.

– Что значит – с прибабахом? – спросила я.

– Шило у нее в одном месте торчит, и идеи появляются одна другой гениальнее. То ателье откроет, то прачечную. То пойдет итальянский учить. Спроси, зачем? Такое погонит… Секонд-хендом торговала… Потом салон красоты открыла. Звонила мне, консультировалась. В общем, сто дел сразу, и ни одного до конца не доведет. В личной жизни тоже полный звездец. На похоронах сказала, что маникюрщицей работает. Я даже вопросов задавать не стала: это в ее духе, из одной крайности в другую – то бизнес-леди, теперь вот маникюр. Надеюсь, итальянский ей очень пригодился.

– С Ирой у них какие были отношения?

– Да если б я не знала, что подруги, подумала – сестры.

– У Веры жизнь – полосатая тельняшка, у Иры – безоблачное счастье…

– Не-е-ет, – протянула Римма. – Незаметно было, чтоб одна другой завидовала. Верка хоть и без царя в голове, но веселая, а потом, у нее настрой всегда оптимистичный: завтра все будет супер. Между прочим, правильно. Я вот тут книжку прочитала… – Минут десять Римма пересказывала мне содержание книжки: очередная брошюра по позитивной психологии, я в нужных местах согласно кивала и пыталась решить, какой еще вопрос следует задать. Все вроде бы ясно: они любили друг друга, но умереть в один день им не пришлось. Может, зря я копаюсь в чужом белье и Иру действительно убил грабитель, которого спугнул Одинцов? Взял грех на душу и ничем не поживился. Представляю, какие муки испытывает несчастный муж: приди он на пятнадцать минут раньше – и смог бы Ирину спасти. – Вот так, – закончила свой рассказ Римма и посмотрела на меня с сомнением, уж очень отстраненный вид у меня был. – А подстричься тебе все-таки надо, – добавила она.