Наталья Солнцева - Танец семи вуалей

– Кто еще может заиметь на вас зуб, доктор?

– Я, право, теряюсь… кто угодно… Люди не любят, когда их опережают в гонке за жизненным успехом. А я довольно удачлив… был. Теперь все изменилось.

– Представьте своего врага, мысленно, – предложила ему Глория. – Что первое пришло вам в голову?

– Он… левша… – неуверенно произнес доктор. – Впрочем, это полная чушь…

Начальник охраны подумал, что одного врага господина Оленина он знает – это Мохов, жених погибшей Марины Стешко. Уж тот выразился предельно точно, оставив доктору записку в дверях.

– Как насчет бывших любовниц? – спросил он. – Отвергнутая женщина способна на жестокую месть.

– Да, – без колебаний согласился Оленин. – Причислите их к сонму моих потенциальных недругов.

– Жизни не хватит перебирать ваших конкурентов, соседей, пациенток, бывших возлюбленных и иже с ними… – проворчал начальник охраны. – Вы это отлично понимаете.

Глория сидела с таким видом, будто потеряла интерес к разговору. Лавров злился.

– Остается вам уволить Симу и посмотреть, сколько она проживет после этого, – предложил он.

– Господи! – простонал доктор, проводя рукой по лицу. – У меня же совершенно вылетело из головы… Пациенты! Сима! Она в панике по поводу моего исчезновения. Что она объясняла людям, которые пришли на сеанс? Дайте мне телефон! Я должен предупредить ее…

– Здесь нет связи, – просто сказала Глория.

– Который час? – Оленин обвел глазами каминный зал и наткнулся на часы с бронзовыми амурами. – Как поздно! Уже одиннадцать…

– Вот именно. А вы все еще морочите нас, любезный, – рассердился Лавров. – Нам давно пора разводить костер. Готовить вертел!

Пленник истерически захохотал. Шутки дурного тона того и гляди обернутся жуткой реальностью. Бредовый кошмар продолжается. Он боялся тюрьмы, а вместо этого может угодить в огонь. Они поджарят его… С них станется.

– Вам больше нечего добавить? – гневно спросил Лавров.

– Пощадите…

– Санта! – громко позвала слугу Глория. – Санта! Проводи нашего гостя в чулан и запри покуда. Гляди, чтобы не убежал.

– От меня не убежит…

– Нужно было дожимать его, – проворчал начальник охраны, когда слуга увел Оленина. – Он вот-вот расколется.

– Оставь полицейский жаргон, Рома. Мы узнали почти все, что могли. Мне надо подумать…

Глория молча сидела в своем любимом кресле с высокой спинкой, похожем на трон. Лавров попросил великана принести чего-нибудь перекусить и в ожидании еды прохаживался по залу.

– Что нам делать с этим господином? – не выдержал он. – Отпускать? Он так и не признался. Улик против него, в сущности, никаких. Айгюль где-то прячется. Не женщина, а неуловимая тень. Что у нас есть? Обрывок шали? Адвокат Оленина заявит, что его клиент по чистой случайности оказался в том подвале. А мне придется объясняться, почему я связал невинного человека и издевался над ним. Еще похищение пришьют…

– Помолчи, – отозвалась Глория. – Мешаешь думать.

– Можно узнать, о чем?

– Нет…

– Ну, где уж нам, недотепам, до вас, великих! – разозлился он. – Вы в высших сферах обращаетесь, а мы, червяки ничтожные, по земле ползаем.

Словом «вы» он словно объединял Глорию с кем-то невидимым и могущественным, подсознательно подразумевая карлика.

Глория оставила без внимания его выпад, что еще больше разозлило начальника охраны. Она продолжала «медитировать», а он – наматывать круги по залу.

– Доктор не убивал, – наконец изрекла она.

– Это тебе там подсказали? – насмешливо показал он на потолок.

– И граф Оленин не убивал…

– Ясно. Ты попала под гипнотическое влияние этого проходимца. Он внушил тебе, что…

– Граф душил горничную руками, собственными пальцами . Вот так, – для вящей убедительности Глория сделала характерный жест. – А обе служанки, насколько я поняла, были задушены веревкой. То же касается и убитых ассистенток Оленина.

Лавров остановился в позе мыслителя, скрестив руки на груди.

– Марину Стешко задушили веревкой, – подтвердил он. – Насчет Ларисы Серковой я не уверен. Экспертиза покажет.

– Вряд ли синтетическая веревка истлела. Готова поспорить, ее уже обнаружили рядом с трупом.

Лавров не усомнился в ее правоте. Он сам до конца не верил в виновность Оленина. Но так как других подозреваемых не было… он поддался соблазну свалить вину на доктора.

– Граф… вернее, доктор мог солгать насчет горничной… На самом деле никому не известно, как именно он ее душил – веревкой или руками?

– Граф – руками, – безапелляционным тоном завила Глория. – А убийца – веревкой.

– Откуда ты знаешь?

– Я видела…

– Мне бы твои острые глаза! – усмехнулся Лавров.

– Это внутреннее зрение…

– Может, ты и убийцу видела?

– Я видела только отдельные фрагменты. Почему так – не могу объяснить…

Глория заметила, что ее видения носят отрывочный характер, их еще надо сложить в целостную картину.

Санта принес холодное мясо, чай и печенье.

– От напряженных раздумий я теряю энергию, – пробормотал начальник охраны, принимаясь за еду. – Нужно ее пополнить.

Он ел с завидным аппетитом, как будто и не ужинал пару часов назад. Глория с улыбкой наблюдала за ним. Ей бы сейчас кусок в горло не полез. А Лаврову хоть бы что – уписывает за двоих.

– Скоро Павлинов приедет, – обронила она, взглянув на часы. – С минуты на минуту.

– П-павлинов? – поперхнулся он. – Откуда? Зачем? – Из Галилеи… я просила его выяснить кое-что.

– Он бандит! Вор! Ты не поняла? Он промышляет угоном машин!

Лаврова охватило такое возмущение, что он пропустил мимо ушей слово «Галилея».

– Ты забыла об осторожности! Забыла, что здесь хранится…

Он хотел напомнить ей о золотом диске, но вовремя спохватился и сжал губы. Глория все поняла.

– Павлинову нет дела до этого, – уверенно заявила она. – Он просто маскируется. Навешал тебе лапши… а ты и уши развесила.

В минуты эмоционального всплеска Лавров пренебрегал субординацией и вежливостью.

– Это знакомый Агафона, – сказала Глория, как будто подобной рекомендации было достаточно.

– Проклятый колдун! – вырвалось у начальника охраны. – Даже мертвый, он продолжает влиять на тебя…

Его тираду прервал оглушительный грохот. От неожиданности Лавров подскочил, не сразу сообразив, что упали с подставки кованые принадлежности для камина – щипцы и совок. Звук падения многократно усилила акустика зала.

– Ему не понравились твои слова, – усмехнулась Глория.

– Скажи Санте, пусть получше вешает эти штуки на подставку. Не то плитка побьется. Убыток!

В запальчивости молодой человек не обратил внимания на холодок страха, ползущий к сердцу. Он не верил в призраков, но, как большинство людей, боялся их.