Ольга Тарасевич - Альбом страсти Пикассо

– Москва, первый…

– О, девушка фром Москва любить опасно. Ты красивая.

– Почему опасно? – насторожилась Лика, натянуто улыбаясь местному Казанове.

На его лице появилось трагическое выражение:

– Мой друг Хосе любить девушка Москва. Мой друг Хосе больше нет…

Желание купаться как рукой сняло.

Парень врет, пытаясь вызвать к себе сочувствие? Или у него есть информация о какой-то трагедии? В конце концов, ведь это же тот самый отель, где отдыхала Таня! Надо во всем разобраться… Неужели карта сама идет в руки и получить нужную информацию удалось так быстро?!

Лика забралась на высокий табурет, попросила сделать чашечку кофе.

И чем больше слушала ломаные объяснения бармена, тем сильнее убеждалась – все, дело сделано, больше уже ничего выяснять не нужно. Потому что, похоже, все в общих чертах становится более-менее понятно…

Не допив кофе и забыв воду на барной стойке, Лика побежала в холл гостиницы, где для гостей отеля было установлено несколько компьютеров.

«Сначала посмотрю Интернет, потому позвоню своей приятельнице Наташе, спрошу телефон ее мужа, полицейского Роберто Санчеса, – прикидывала Лика, напряженно кусая губы. Все компьютеры оказались уже заняты: за одним что-то чинно читал седовласый мужчина, за другим подросток с дредами явно резался в онлайн стрелялку. – Все начинает проясняться. Возможно, кража не была зарегистрирована потому, что ее не было. Возможно, альбом с рисунками Пикассо просто подарили Тане. А вот что было зарегистрировано – так это убийство…»

Поколебавшись, Лика попросила мужчину на пару минут уступить ей компьютер.

И едва сдержала возглас разочарования.

Ничего! Ни единого упоминания об убийстве Хосе Гонсалеса!

«Впрочем, возможно, это сознательная политика местных СМИ – не раздувать темы преступности, – подумала Вронская, закрывая многочисленные сайты газет. – В Испании и так проблемы с карманниками. После вхождения в зону евро уровень жизни тут слегка снизился. Конечно, не Греция, но положение непростое. Поэтому, наверное, стремясь не пугать туристов, местная пресса старательно делает вид, что никаких преступлений на Коста Брава и Коста Дорада произойти не может в принципе…»

Вытащив из кармана шорт сотовый телефон, Лика набрала номер писательницы Наташи, выясненный и внесенный в телефонную книжку накануне поездки в Барселону.

Через пару минут Вронская уже была готова прыгать от радости.

Роберто Санчес еще не ушел с работы. Он любезно готов подождать, пока московская гостья доберется до полицейского участка, чтобы ответить на ее вопросы. И – самое главное – убийство бармена Хосе Гонсалеса, работавшего в отеле «Лонг Бич», действительно произошло год назад. Полицейскому даже не понадобилось смотреть базы данных, он прекрасно помнил тот случай, так как в деле оказался замешанным некий международный террорист…

Международный террорист!

Значит, она была права?! И пасьянс действительно сложился? Похоже, вот оно, то самое недостающее звено; человек, личность которого еще не установлена российским следователем. Впрочем – как-то это странно, международный террорист?..

Совершенно забыв об Андрее, Лика выбежала из гостиницы и завертела головой по сторонам в поисках такси…

Погруженная в свои мысли, Вронская даже не заметила, как таксист привез ее к серому старинному трехэтажному зданию и прокомментировал:

– Комиссария, сеньорита!

Первый порыв – выскочить из машины и побежать вперед.

Потом, к счастью, приходит осознание реального мира и его правил.

За такси надо рассчитаться.

А она чуть не удрала, как настоящая воришка!

Дожидаясь, пока с карточки спишется нужная сумма, Лика снова и снова мысленно фиксировала основные логические узлы вырисовывающейся конструкции.

Бармен из отеля рассказал о своем коллеге, трагически погибшем вскоре после знакомства с русской девушкой (по описанию внешности она очень похожа на Таню Липину). Того парня звали Хосе Гонсалес. Гонсалес – очень распространенная в Испании фамилия, вроде Иванова в России. Конечно, вполне возможно – Хосе Гонсалес не имеет никакого отношения к любовнице Пикассо Долорес Гонсалес. Однако если оставить за скобками этот момент, то все сходится. Долорес Гонсалес, как рассказывал Витя Козлов, – не самая значительная веха в биографии Пикассо. Однако художник имел обыкновение делать графические рисунки, используя своих пассий в качестве моделей. И Долорес Гонсалес родом именно из Барселоны… Значит, теоретически в этом городе могут находится и какие-то вещи, принадлежавшие этой женщине. Если Хосе Гонсалес – ее родственник, то он мог иметь доступ к альбому графики. Возможно, он подарил его Тане. Возможно, убийца Хосе тоже охотился за этим раритетом…

«Да, версия не безукоризненная, – решила Лика, быстро поднимаясь по широким мраморным изрядно истертым ступеням. – Но ключевые моменты все-таки, на первый взгляд, сомнений вроде не вызывают. Надеюсь, испанский полицейский предоставит мне больше информации. В конце концов, если полиция занималась расследованием убийства – значит, я смогу уточнить, был ли Хосе родственником любовницы Пикассо. Возможно, этот момент не отражен в протоколах допросов родственников парня; в конце концов, подобная связь – дело давнее. Возможно, испанские полицейские вообще не докопались до пропавшего альбома. По крайней мере, бармен, с которым я общалась, ничего мне по этому поводу пояснить не мог. Непохоже, чтобы Хосе был болтлив… Но, в любом случае, муж Наташи, по крайней мере, сможет дать мне координаты родственников Хосе. И я смогу их отыскать и все разузнать – если в комиссариате не будет всей необходимой информации…»

– Вы – Роберто! – Лика улыбнулась мужчине, стоявшему возле металлодетектора явно в ожидании гостьи. – Я вас узнала по фото в дневнике вашей жены. – Она кивнула на загипсованную руку мужчины: – А как ваше здоровье? Наташа писала в дневнике – вы пострадали, догоняя воришку. Все-таки Интернет – большая сила. Видите, мы с вами почти не знакомы. А сколько я про вас всего знаю!

Роберто сверкнул белозубой улыбкой, превратившей его в настоящего голливудского кинокрасавца:

– Да, карманники – это большая проблема для Барселоны. Прогуливаясь по нашему городу, туристы должны быть очень внимательными. А вот то, что произошло с Хосе, – это как раз таки совершенно нетипично.

Полицейский остановился у лифта, нажал на кнопку.

Лифт в комиссариате оказался под стать зданию – механически закрывающаяся кабинка из ажурных кружев литья.

– Политика – дело грязное, – он повысил голос, перекрикивая дребезжание медленно двинувшейся вверх старинной конструкции. – Ничего подобного у нас никогда не происходило, и, надеюсь, не произойдет. Политическое убийство – это особенно ужасно.