Анатолий Сигов - Разборки в тестовом режиме (сборник)

«А не пора ли показаться врачу?»

Марина тоже начала многому удивляться.

– Сегодня произошла странная вещь, – рассказывала она с «Маргаритой» в руках. – Гильермо ушел купаться, а официант принес ему заказанную кока-колу и спросил: «А где кубинский сеньор?» Я ему ответила, что он чилиец, а официант посмеялся: «Нет. Он кубинец. Мои родители бежали с Кубы. Я знаю, как по-испански говорят кубинцы».

И еще они заметили, что Карлос и Гильермо демонстративно не замечали друг друга.

Вероника постаралась еще дальше отстраниться от подруг. Она стала уставать от совместного отдыха с ними. В конце концов, она приехала в Канкун из-за Ани, и девочка была счастлива. А остальное надо просто не замечать. Когда еще она увидит такое море и будет греться на жарком солнце? И в Москве, и в Нью-Йорке холодно, и идут дожди.

Наконец, наступил последний день отдыха. Все почувствовали облегчение. Все-таки просидеть неделю даже в таком роскошном месте, как это, и каждый день видеть одно и то же было утомительно. Марина с Гильермо пожали руки и пожелали друг другу счастливого пути. Всю дорогу до аэропорта ее подруга молча смотрела в окно машины и машинально покусывала ноготь.

Бруклин, США

Она совершила ошибку. И теперь она проклинала тот день, когда связалась с покупкой квартиры в новострое в Москве, чтобы ее отремонтировать и продать. Так стали делать все инвесторы, когда рост цен на столичную недвижимость замер. Прораб выглядел весьма респектабельным, составил неплохую смету и заверил, что закончит ремонт через три месяца. Тогда она не спросила, откуда будут рабочие. Это было непростительным промахом. Все они оказались москвичами. Рабочие появлялись в 11, а к 5 уже исчезали. Затем и вовсе пропадали на неделю. Прошло три месяца, и конца работам не было видно. Ремонт в соседней квартире, где работала бригада молдаван, которым негде было жить в Москве, стремительно приближался к концу.

Если бы не злополучная квартира, то Вероника осталась бы в Нью-Йорке. За время отдыха в Мексике она привязалась к девочке. И Аня тоже. Она все время спрашивала:

– А почему ты уезжаешь?

Трудно было объяснить. Ребенок еще не понимал, что такое «дела». В день отъезда она расплакалась и спросила:

– А когда ты вернешься?

– Скоро. Очень скоро. Завершу все дела и вернусь.

– А когда скоро?

Что она могла ответить? Вероника была готова прибить нерадивого прораба и его рабочих.

За день до отъезда она повела Аню в Центральный парк, где они провели почти весь день. Была великолепная погода. Прохладно, но светило яркое солнце. Проехались на конной повозке, покормили птиц, устроили пикник с хот-догами на огромных гранитных валунах.

В парке она была несколько напряжена. Не напомнит ли он девочке о папе и маме? Алена так мечтала сюда попасть! Но все обошлось. Не спросила. Вероника слабо разбиралась в детской психологии и не очень понимала: забыла или просто не хотела.

Ей пришло в голову, что Аня никогда не вспоминает от отце. Видимо, детский мозг устроен так, что он быстро стирает неприятные воспоминания. Она и сама старалась забыть тот эпизод в ее жизни, когда она работала у Володи. Когда была в Москве, то набрала пару раз его номер, чтобы сказать, что у дочки все хорошо. Все же отец! Но его телефон был отключен. Тогда подумала: «А может быть, это и к лучшему». И больше не пыталась.

Они были одни, без ее подруг, которые обследовали Нью-Йорк по своей собственной программе. Обе были недовольны результатами отдыха в Мексике, хотя всячески это скрывали, регулярно вспоминая, какое там было море и какое шикарное обслуживание. Вероника подумала, что еще вдоволь наслушается их стрекотания во время долгого перелета в Москву.

Но пора ехать в аэропорт. Она снова и снова инструктировала Елену Архиповну, так как по ее реакции не всегда было понятно, доходило ли до нее то, о чем она говорит, или нет. Аня рисовала, низко склонив голову и демонстративно не замечая происходящей вокруг суеты.

Вероника подошла и поцеловала ее, девочка вновь расплакалась, и с тяжелым чувством она вышла из квартиры.

«Будь прокляты все строители!»

Москва, Вешняки

Он зачастил к ней в отсутствие жены. У нее было спокойно и без криков. Она готовила восточные блюда, не обзывала его «алкашом», как Марина, когда он опрокидывал пару рюмок. Правда, квартира была запущена прошлыми хозяевами, но он старался не замечать оборванных обоев, а Элеонора перестала вести разговоры о ремонте с намеком на то, кто должен его оплачивать.

Вообще, вопрос денег перерос в большую проблему. Как пугала Элеонора, скоро придется жить на одну депутатскую зарплату. Но и она через какое-то время исчезнет. Он уже знал, что на следующий срок вместо него в Думу пойдет сын одного из его нынешних спонсоров. Тому уже перевалило за тридцать, и папа решил, что пора идти в политику и набирать себе очки. А это означало, что вопрос согласован с руководством ЕР. Об этом тут же все узнали, и на нем поставили крест как на неперспективном. Поэтому денежные вливания сократились почти до нуля. И что делать дальше?

И еще не давала покоя ситуация с Володькой. Что он может выкинуть? А что, если фээсбэшник настучит, кто заказал его в 98-м? А он может. Просто чтобы спасти свою шкуру. Вот тогда уже будет не до денег. Придется думать, как сохранить жизнь. Просто исчезнуть из Москвы на время. А куда?

По окончании одного из заседаний Думы, куда его вызвали, чтобы за что-то проголосовать, к нему вдруг подплыл Земеля.

– Валерий Петрович!

«Запомнил отчество, урод. Значит, что-то от меня нужно».

– Как успехи? Вам удалось встретиться с деятелем, который вас интересовал?

– Обошлось. Нет больше необходимости.

Он намеренно говорил сухо и смотрел перед собой, продолжая идти дальше по коридору. Но Земеля не отставал.

– Валерий Петрович! Я и некоторые государственные организации обеспокоены ситуацией с вашим бывшим компаньоном по бизнесу.

«Я и некоторые государственные организации», имея в виду МВД. Вот ублюдок! Кем он себя представляет? Папой римским?»

Шаров замедлил шаг. Вопрос о Володьке интересовал его самого не меньше, чем коллегу-депутата. Землянский продолжал семенить рядом.

– Он перешел все границы. А сейчас не девяностые. Это нужно прекратить!

Тут до Шарова дошло, почему Земеля так испугался, когда неожиданно увидел его рядом с собой. Он боялся за свою жизнь! Земеля наехал на Володьку, и теперь тот охотился за ним. Он в его списочке, о котором говорил тот дятел из ФСБ.

Шаров остановился.

– И ваша фамилия фигурирует в его списке. Правильно?