Дарья Калинина - Мулатка в белом шоколаде

— И давно это с вами?

— Уже третий месяц мыкаюсь, — с тяжелым вздохом произнесла женщина. — И даже не знаю, когда смогу снова нормально ходить.

Услышав ее ответ, девушки обменялись выразительными взглядами. Не могла ведь Жанна Альбертовна явиться на свадьбу брата с такой хреновиной? Если бы речь шла просто о гипсе, можно было бы предположить, что нога у женщины давно срослась. И она просто дурит голову врачам и окружающим. А сама время от времени, по мере необходимости, снимает с себя гипс, убивает насоливших ей родственников, а потом нацепляет гипс обратно. И имеет, таким образом, отличное алиби.

Но если бы речь шла только о гипсе. Выпутаться из данной конструкции, к которой она была прицеплена, собственными силами Жанна Альбертовна никак не могла. Все эти ремни были надежно зафиксированы и держали ее не хуже кандалов. Следовательно, Жанна Альбертовна не была и на свадьбе своего брата. И убить его тоже никак не могла.

— Нет, я не ходила к нему на свадьбу, — подтвердила Жанна Альбертовна то, что подруги поняли уже сами. — И муж не ходил. Мы получили от Эдуарда приглашение, но не пошли.

Подруги были в растерянности. Похоже, женщина говорила правду. Но с кем же тогда беседовал в павильоне за несколько минут до своей смерти Петеросян? Та женщина называла его братом. Или Малика все им наврала? А они доверчиво приняли ее вранье за чистую монету?

— Скажите, — обратилась Кира к Жанне Альбертовне. — А у Эдуарда была еще сестра?

— Родная? Нет! Нас в семье у родителей было трое. Я и два моих брата.

Подруги приуныли. Похоже, они сваляли дурака, поверив этой прохиндейке Малике.

— А в чем дело? — спросила у них Жанна Альбертовна. — Почему вы спрашиваете? Это имеет отношение к смерти Эдуарда?

— Вы уже знаете?

— Разумеется, — кивнула женщина. — Мне еще вчера утром звонил следователь. Мое имя было в списке приглашенных. И он хотел узнать, что я могу сказать по поводу убийства Эдика.

— И что вы сказали?

— То же, что и вам. Хотя когда он приехал ко мне, то мне даже и говорить ничего не пришлось. Он все сам увидел. И только потребовал у меня в качестве письменного доказательства копию моей медицинской карты и фамилию врача, который меня наблюдает.

И, помедлив, Жанна Альбертовна добавила:

— Следователь уехал буквально за полчаса до вашего появления.

Хоть в чем-то подругам повезло! Страшно себе даже представить, как разбушевался бы Каверза, столкнись он с подругами нос к носу в этом доме. После этого даже прием, оказанный им Патриком, мог показаться теплым и душевным.

— Хотя странно, если следствие признало убийцей Катю, то почему Каверза наведывался еще и сюда? — прошептала на ухо подруге Леся.

— Наверное, он сам в это не верит.

— Молодец, что не сдается.

Сами подруги тоже не хотели сдаваться.

— Понимаете, — произнесла Кира, обращаясь к больной. — Есть свидетель, верней, свидетельница, которая уверяет, что за несколько минут до смерти ваш брат разговаривал с женщиной, которая называла его своим братом.

— Вы же видите, это не могла быть я! — раздраженно произнесла Жанна Альбертовна и с досадой стукнула по своему гипсу. — Может, я бы и хотела ею быть, учитывая, сколько горя мой брат принес всей нашей семье и родителям, но не могла!

— Мы понимаем. Но, может, кто-то другой?.. Вы свое приглашение сохранили?

Жанна Альбертовна небрежно кивнула в сторону небольшого бюро. На нем стоял новенький ноутбук с тускло-серебристой крышкой. Лежали какие-то диски, визитки, исписанные листы бумаги с неровными строчками и многочисленными помарками и прочие рабочие мелочи.

— Я его прочитала и бросила туда! — произнесла она. — Оно должно быть там.

И женщина принялась ворошить бумажки на столешнице. По мере того как время шло, а приглашение не находилось, лицо женщины приобретало все более и более недоуменное выражение.

— Ничего не понимаю, — произнесла она. — Оно было тут! Я точно помню, как швырнула его сюда. Может быть, упало на пол?

Подруги не поленились и обшарили пол, стоя на коленях. Ничего! Только немного пыли. И пара бумажек, не имеющих никакого отношения к их делу. Тем не менее Жанна Альбертовна, когда они подали ей одну из бумажек, здорово обрадовалась.

— Вот электронный адрес, который я ищу уже вторую неделю! — воскликнула она. — Спасибо вам, девочки. Вы спасли меня от целой кучи заморочек!

Но тут же лицо у нее снова омрачилось.

— Если эта бумажка лежит у меня под кроватью уже вторую неделю, то и приглашение должно быть там! — заявила она. — Я отлично помню, муж принес его мне, мы вместе прочитали. И я швырнула туда. Если оно упало, то только под кровать. Но ведь его там нет.

— А ваш муж, он не мог его взять?

— Взять и пойти на свадьбу моего брата без меня?

— Ну да, — смутилась Кира.

— У нас с мужем нет тайн друг от друга. И он в курсе тех мерзостей, которые совершил мой брат! — воскликнула Жанна Альбертовна. — Он бы не пошел на эту свадьбу! Да еще без меня! Это исключено!

— Но кто его мог взять? Где это приглашение?

Жанна Альбертовна пожала плечами. Казалось, женщина пребывала в глубоком раздумье.

— Ко мне часто приходят родственники и друзья, — призналась она наконец. — Разумеется, я рассказала им о том, что получила приглашение на свадьбу Эдика.

— И что?

— Все были единодушны! Никому не ходить!

— Странно, выходит, Эдуард прислал приглашение вам одной? Ни родителям, ни вашему брату? Никому другому?

Жанна замялась.

— Видите ли, — произнесла она наконец. — Мои родители и старший брат живут в Америке.

— Мы это знаем.

— Знаете? — слегка растерялась Жанна Альбертовна. — Впрочем, не об этом речь. Незадолго до того как я попала в больницу и в гипс, я встретилась с Эдиком.

— Вы знали, где он живет?

— Конечно! — ответила женщина. — Мы, армяне, очень тесно спаяны. И я, и мои родители невольно были в курсе художеств Эдика и его жизни после бегства из Еревана. Слухи до нас доходили. И хотя в последнее время Эдик взялся за ум, но родня продолжала считать, что это всего лишь маска. И добра от этого человека ждать не приходится.

— Но вы с ним все равно встречались.

— Всего один раз!

— Все равно. Зачем?

— Это личное, — уклонилась от прямого ответа Жанна Альбертовна. — Но думаю, эта встреча заставила его думать, что я простила его. Потому он и прислал мне это приглашение.

— А на самом деле вы его не простили?

Глаза Жанны Альбертовны влажно блеснули.

— Мне трудно говорить об этом, — призналась она. — Эдик был моим любимым братом. Он был такой выдумщик! С ним никогда не было скучно. И хотя я понимаю, что он вырос моральным уродом, и наша семья была совершенно права, когда отвернулась от него, но иногда… Иногда мне хочется думать, что ничего этого не было. Что просто произошла чудовищная ошибка. И Эдик ни в чем не виноват.