Антон Леонтьев - Ночь всех святых

И вдруг я поняла – это и есть та самая черная библия! Но обложка книги была не черная, а, скорее, сероватая. Вне всяких сомнений, кожаная.

Тем временем батюшка положил книгу на письменный стол – и до меня донесся странный звук. Звук отрыжки! Причем я не сомневалась, что исходил он именно от книги!

Переплет был покрыт странными полосками, которые, как я, к своему ужасу, заметила в танцующем отсвете керосиновой лампы, вдруг стали шевелиться. И тут же мне стало ясно, что я вижу… прикрытые веки. А они вдруг распахнулись, и на моего батюшку уставились десятки, если не сотни крошечных глаз!

Я не могла поверить в то, чему стала свидетельницей. Или все происходящее – кошмарный сон? Игра моего воображения?

Тем временем мой родитель извлек из-под стола клетку, в которой метались и попискивали мыши и молодые крысы. Потом отстегнул застежку книги и раскрыл ее.

Но страницы книги, сделанные из желтоватого пергамента, были пусты. Тогда батюшка раскрыл книгу посередине и занес над ней руку. А затем взял со стола нож для вскрытия писем и осторожно дотронулся кончиком лезвия до своего пальца.

Выступила кровь – одна-единственная капля. Она упала на желтые страницы книги, и те вдруг стали чернеть. Прошло всего несколько секунд, как страницы полностью изменили цвет. И снова раздался звук отрыжки, причем намного более отчетливый, словно усиленный многократным эхом, как будто шел из глубокого колодца. И создавалось впечатление, что жерлом сего колодца являются именно страницы книги.

А батюшка извлек из клетки мышь, держа за хвостик, поднес ее к книге. Несчастное животное отчаянно пищало и пыталось освободиться. Но батюшка вдруг разжал пальцы – и мышь полетела вниз. Но не ударилась о страницы книги и не убежала прочь. Она просто исчезла в книге, как будто провалилась куда-то вглубь.

Из книги еще некоторое время доносился мышиный писк, а потом послышалось чавканье. И я поняла: нечто, сидевшее в книге, вернее, в колодце, входом в который служил таинственный фолиант, сожрало несчастного грызуна!

Отец скормил книге еще одну мышь и молодую крысу. После чего до моих ушей донеслось странное шуршание – как будто по каменному полу ползла очень и очень большая змея. Тогда батюшка проворно захлопнул книгу и застегнул застежку. Но в тот же момент обложка книги вдруг изогнулась, словно нечто изнутри рвалось наружу. Отец, схватив со стола массивное серебряное распятие, быстро положил его на книгу, и та немедленно успокоилась.

– Вот так-то! – воскликнул батюшка, потирая руки. – Я знаю, что нельзя заставлять тебя голодать, потому что у тебя начинает портиться характер. Однако твой рацион – мыши и крысы. Человеческих жертв больше не будет, запомни!

Затем он положил книгу обратно в сейф, закрыл его и вышел из кабинета.

Я долго сидела наверху, прижавшись к перилам и дрожа от страха. Потому что убедилась в том, что мой отец поклоняется черным силам.

Только через час, если не больше, я, набравшись мужества, спустилась вниз. И подошла к сейфу. Из него доносились мерзкие звуки – их издавала книга! Вернее, то, что в ней обитало.

Вдруг в моей голове возник странный бесплотный голосок, приказавший дотронуться до ручки сейфа. Что я и сделала. Тут мое тело пронзила сладостная боль, и я поняла, что надо делать. Я должна освободить книгу! Потому что мой батюшка удерживает ее силой! Именно он – злодей, а книга создана для того, чтобы приносить пользу человечеству!

Мысли щелкали и возникали в моей голове, как будто кто-то извне их туда запихивал. Я вышла из кабинета и двинулась по коридору к спальне батюшки.

Наконец увидела отца, лежащего на боку. Рядом, на столике, догорала керосиновая лампа, а из-под грязноватой подушки высовывалась связка ключей. Я осторожно потянула ее на себя… и тут отец вдруг повернулся.

Я быстро нырнула под кровать, ожидая, что он кинется на меня. Но батюшка крепко спал. Повинуясь голосу, звучавшему у меня в голове, я снова привстала и извлекла ключи. А затем затрусила обратно в кабинет.

Ключей в связке было много, но я знала, какой мне требовался – это мне подсказал все тот же голос. Я открыла сейф и извлекла книгу. Положила ее на стол и раскрыла застежку. Страницы книги вдруг стали шуршать, перелистываясь сами собой, накрывая одна другую, а я следила за мистическим действом, как завороженная.

И вот книга раскрылась ровно посередине. Я знала, что должна сделать, и схватила со стола нож. Приставила его к руке, полоснула по ней.

Произошло то, чему я уже была свидетельницей, – кровь капнула на желтые страницы, и те стали на моих глазах чернеть. И я увидела, что это вовсе не черные страницы, а некое подобие прохода. Мне была видна даже каменная кладка гладких стен колодца, уводившего невесть куда. Но как такое могло быть? Сего я не знала.

Зато мне было понятно, что делать дальше, – я должна прыгнуть в колодец! Прямо как Алиса в кроличью нору! Я опустила руку в жерло – и ощутила арктический холод, шедший откуда-то снизу.

А затем послышалось шуршание. И вдруг из книги, вернее, из жерла колодца вынырнуло щупальце. Красновато-розовое, с присосками, покрытое сверкающей зеленовато-синей субстанцией. Щупальце плюхнулось на письменный стол, а потом, словно чуя меня, поползло прямо ко мне!

В мгновение ока оно скрутило меня и потащило к книге. И вот я уже наполовину нахожусь в колодце… Из последних сил, изловчившись, я схватилась за край колодца, вдруг осознав, что ничего хорошего внизу меня не ожидает – наверняка обитающая там тварь просто захотела закусить мною, как до того закусывала мышами и крысами!

Я пыталась закричать, позвать на помощь батюшку, но не могла – щупальце крепко обвивало мою грудную клетку, из горла вырывались только кхекающие звуки. В глазах потемнело, я почувствовала, что пальцы мои разжимаются…»

Фигура скользнула по коридору и замерла. Человек явно прислушивался. Взглянул на электронные часы на запястье правой руки.

Послышались шаги. Метрах в двадцати появились облаченные в опереточную форму швейцарские гвардейцы. Фигура прильнула к стене, слившись с ней. Гвардейцы заглянули в коридор, а потом двинулись дальше.

Фигура отделилась от стены, приблизилась к двери. Дальше все будет просто – в папских апартаментах никого, святой отец находится в загородной резиденции Кастель Гандольфо. Что ж, момент для вторжения более чем подходящий!

Несмотря на то что папа был за городом, в его дворцовых апартаментах горел свет. Фигура двинулась вперед, миновала просторную приемную и проскользнула в кабинет папы. Там, на стене, за огромным письменным столом, находилось гигантское распятие, затейливо исполненное из разноцветных кусочков мозаики. Распятие было вделано в белоснежную мраморную стену, причем так искусно, что создавалось впечатление, будто оно парит в воздухе.