Ольга Володарская - Отвергнутый дар

Неужели Нина правда его любит?

– Ром, телефон звонит, – сказала она. – Городской.

– Это, наверное, Костя. Не могла бы ты принести мне трубку?

Нина сделала, как просили. Звонил, как и предполагалось, Дорогин. Сообщил, что фото отправлено.

Акимин убрал яичницу с огня. Прошел к компьютеру, включил его, зашел в сеть, открыл почтовый ящик. Загрузив фотографию, Акимин сообщил Косте:

– Это самый обычный нож.

– Как это – обычный? Вон он какой… Весь из себя. С рисунком на рукояти.

– Да, но это просто красивый орнамент.

– Ты уверен?

– Не могу назвать себя большим знатоком ритуального оружия, я всего лишь писал ряд статей о нем, но, на мой взгляд, это не оно. Хотя человек, который, как сейчас принято говорить, не в теме, может принять этот нож за шаманский, к примеру.

– Хм… – задумчиво протянул Дорогин. – Выходит, наш душегуб ни черта не смыслит в магических ножах, но хочет, чтоб мы приняли убийство за ритуальное.

– Либо ему просто под руку попался именно этот нож.

– Версий может быть сколько угодно…

– Кто-то из ваших будет на похоронах Василия? – спросил Роман.

– Женька Сычев.

– Значит, увидимся.

– Ты тоже намылился?

– Я же пишу статью о колдуне.

– Ну да… Ладненько, давай! Завтра позвоню.

И отсоединился.

Акимин кинул трубку на кресло, глянул на фотографию ножа, кивнул, еще раз соглашаясь со своим выводом, и выключил компьютер.

Радик со скорбным лицом стоял у гроба и думал о том, как он будет смотреться на снимках в газетах. Он заметил на кладбище двух журналюг с фотоаппаратами. Наверняка оба сотрудничают с какой-нибудь «желтой» газетенкой. Когда Василий был жив, его личность мало интересовала акул пера подобного рода. Но насильственная смерть колдуна все изменила. Теперь и Василий годился для разворотов! Или папарацци просто надеялись увидеть на похоронах звезд, которым он помогал? Скорее всего, так. Вот только ни одной мегаизвестной личности Радик пока не заметил.

– Ты видишь? – шепнула ему на ухо Ира. – Тех двух с фотиками?

Радовский молча кивнул. Вдруг его именно сейчас сфотографируют, а он будет с открытым ртом? Некрасиво…

– Чего они тут рыщут? Ничего святого нет у людей…

Больше всего Радику хотелось, чтобы Малова замолчала. Но ее было не унять.

– А это кто? – продолжала приставать она к Радовскому. – Ну, вон тот, что стоит с шикарной брюнеткой?

– Это Роман Акимин, журналист.

– А его спутница? Тоже журналистка?

– Не знаю я, отстань.

Тем временем в поле зрения Радика оказался Влад Карский. Отцовский преемник был без головного убора, и его рыжая шевелюра отливала золотом в солнечном свете, привлекая всеобщее внимание. На Карского смотрели все, в том числе папарацци. Радовский видел, как они фотографируют его. Не сына покойного Василия, а этого выскочку… Владика!

– Перестань таращиться на Карского, – одернула его Ира.

Радовский больно щипнул ее за бок, но взгляд все же переместил, однако думать о Владе не перестал до тех пор, пока ему не дали знак подойти к могиле и бросить первую горсть земли.

Когда гроб Василия скрылся под слоем мерзлой земли, люди начали расходиться. Кто поехал домой или на работу, кто на поминки, устроенные в какой-то столовой, кто остался у могилы. Среди последних оказались Радик с Ирой, Акимин с Водяновой, Карский и уже знакомый Радовскому опер по имени Евгений.

– Мне до сих пор не верится, что Авербуха больше нет, – говорил Влад оперу. – В голове не укладывается…

Радик, услышав его слова, вплотную приблизился к Ире и, едва разлепляя губы, прошептал:

– Ты помнишь, о чем мы договаривались?

– Естественно. Если спросят, весь вчерашний вечер и ночь мы провели вместе. Я понимаю, тебе нужно алиби.

Влад тем временем продолжал сокрушаться по поводу кончины двух своих старших товарищей:

– Еще три дня назад и учитель, и Станислав Данилович были живы. Накануне мы втроем сидели у Василия в квартире. Пили французское вино…

– Вранье! – перебил его Радик. – Отец не употреблял алкоголя.

– Я тоже не употребляю. Но эту бутылку Станислав Данилович купил на аукционе за какие-то немыслимые деньги. Потому что оно редкое, коллекционное. А Авербух был большим ценителем хороших вин. И когда мы с Василием отказались пить, он сказал: «Ребята, не попробовать это вино все равно что отказаться от божественного нектара!»

Глаза Карского увлажнились. Радик решил, тот намеренно пускает слезу. На имидж работает.

– А вы не хотите сотрудничать с нами? – спросил вдруг опер.

– В смысле?

– Во многих странах существует такая практика – привлекать к расследованиям экстрасенсов.

– Да, я в курсе. Но в нашей стране это не принято. Нам не доверяют.

– Почему же? Вот, например, я вам доверяю. Я прошу помощи у вас… – Он перевел на Радика взгляд. – И у вас тоже. Это касается конкретных преступлений. А именно – убийств людей, которых вы прекрасно знаете.

– Я уже пытался найти убийцу Василия, – сообщил Влад. – Сканировал последнюю его фотографию и кое-какие вещи… Ничего конкретного не увидел.

– А вы? – обратился опер к Радику.

– И я, – поспешно ответил тот.

– А если вы получите в руки орудие убийства? В нем ведь больше информации, так?

Карский кивнул.

– Да, это совсем другое. Даже одежда, в которой был человек в момент смерти, несет в себе очень многое. Не говоря уже о предмете, послужившем ее причиной.

– Значит, вы согласны?

– Да, конечно.

– А вы, господин Разин?

– Моя фамилия Радовский, – поправил опера Радик. – И я, бесспорно, тоже согласен.

– Вот и отлично. Тогда давайте договоримся на завтра? В любое удобное для вас время приедете к нам в управление, пропуска вам оформят.

Засим он простился. У могилы остались пятеро.

– Как там Карл? – спросил у Нины Радик. Как будто это его волновало!

– Хорошо.

– Так птица у вас? – обратился к девушке Карский. – А я думал, она потерялась, раз дома нет. – И с удивлением спросил: – Как ворон вас к себе подпустил, не понимаю? Он признавал только Василия…

Нина пожала плечами.

«Какой знакомый жест, – подумал Радик. – Он почти как ее родинка… «Наследство» отца. Он тоже вот так пожимал плечами. Не вверх-вниз, а вперед-назад. Довольно забавно…»

– Смотрите, кто идет! – сказал Акимин и кивнул в сторону дорожки.

Все обернулись.

– Энгельс! – воскликнула Нина.

К могиле на самом деле шел он, Энгельс Славин. Радик узнал его по хромоте и еще по шляпе. Лица же его он не помнил, что не удивительно. Виделись они мельком, когда давали показания операм, приехавшим на место убийства отца. Кажется, именно Славин их и вызвал.

– Здравствуйте, – поприветствовал он всех. – Жаль, что я не успел на похороны… А все эти пробки!