Ирина Градова - Клиника в океане

– Знаете, я еще совсем недолго работаю на «Панацее», но многое мне кажется странным...

– Странным? – удивились одновременно Люсиль и Сарика.

– Ну вот, например, почему – именно корабль? Можно же воспользоваться услугами обычной больницы... ну, пусть о-очень дорогой больницы, учитывая наш специфический контингент. Зачем тратить лишние деньги, отрываться от друзей и родных – не понимаю!

Сарика чуть нахмурилась, но тут же улыбнулась и ответила:

– В чем-то вы, конечно, правы, наши клиенты вполне могли бы позволить себе самые лучшие услуги в любых клиниках мира. Однако лишь небольшое количество этих заведений способны обеспечить им такую конфиденциальность, как наша «Панацея». На берегу никто не застрахован от камер папарацци, ведь за этими людьми охотятся, они «светятся» в новостях и светской хронике, поэтому каждое их мало-мальски важное «телодвижение» зачастую чревато серьезными последствиями. Вот, скажем, богатые арабские и индийские семьи свято блюдут чистоту и непорочность своих девиц, но времена изменились, и девушки уже находятся далеко не под таким сильным влиянием своих отцов и матерей, как пятьдесят или даже двадцать лет назад. Они учатся в смешанных школах и университетах, ездят отдыхать группами, включающими в себя молодых людей обоих полов, и, как результат... возникают нежелательные беременности. Вы можете себе представить, что это означает для всеми уважаемой состоятельной семьи? Это такой позор, который в старину можно было смыть только кровью развратницы! Но, как я уже говорила, времена сейчас не те – и слава Аллаху! Аборт стал хорошим выходом из сложившейся ситуации, и вот такие девушки попадают к нам. Или, допустим, если аборт делать поздно, мы позволяем им рожать на борту, а потом – на усмотрение семьи – нежеланного ребенка пристраивают в хорошие руки. И, заметьте, никто ни о чем не догадывается, а девушка возвращается в свою страну такой же непорочной, какой была до беременности! Ее можно выгодно выдать замуж, и ничьи толки и слухи не наведут ее мужа на мысль, что его невеста когда-то скомпрометировала себя: все, что случается на «Панацее», на ней же и остается.

– Хорошо, – согласилась я, – насчет родов и абортов понятно, но ведь мы проводим и другие операции, не связанные с возможностью нежелательной огласки, коронарное шунтирование например...

– Вы ошибаетесь, Агния, – перебила меня Сарика, – огласка может повредить не только оступившимся подросткам, но и вполне взрослым и уважаемым людям. Возьмем этого египетского министра, которого мы недавно прооперировали. В его проблеме, разумеется, нет ничего криминального или постыдного, но не стоит забывать и о политической ситуации! Правительство непопулярно – и это живо демонстрирует революция, набирающая силу в этой стране. Тот факт, что у одного из ведущих политиков не в порядке сердце, вполне мог навести оппозицию на мысль о несостоятельности власти вообще! Зато на «Панацее» он не будет опасаться того, что недруги узнают о его неблагополучном состоянии здоровья.

– Ну, теперь ему и это не поможет! – усмехнулась Люсиль.

– Возможно, – кивнула Сарика, – но вины «Панацеи» в этом нет. Или вот, к примеру, знаменитый актер лечился у нас от наркомании – я не назову его имя, ведь все мы давали подписку о неразглашении... Так вот, для его актерского рейтинга огласка могла бы стать просто губительной, но мы помогли решить проблему, не вынося, как говорится, сор из избы. А один французский банкир нуждался в пересадке сердца. Его репутации «акулы финансов» тут же пришел бы конец, едва лишь конкуренты, вкладчики и акционеры узнали бы о том, что он уже одной ногой в могиле и не в состоянии полноценно вести дела. Кроме того, «на берегу» ему пришлось бы долго ожидать подходящего органа, а на «Панацее», где отсутствует контроль со стороны какого-либо государства и действует лишь закон денег, этот банкир получил все и сразу. Для всех остальных он просто «уехал на отдых» и вернулся вполне здоровым, вот с новыми силами и взялся за дело. Я уже не говорю о бесчисленных звездах шоу-бизнеса – они приезжают сюда, чтобы омолодиться, поправить фигуру или лицо, причем в обстановке строжайшей секретности! Теперь вы понимаете, почему руководство так тщательно охраняет тайну каждого пациента?

Действительно, в объяснениях Сарики имелся смысл, хотя ничего нового я, пожалуй, не узнала, ведь Еленин уже вкратце ввел меня в курс дела. Нужно было как-то перевести стрелки на пропавшего врача, и я не изобрела ничего лучшего, как поинтересоваться:

– Кстати, этот кардиолог... Роберт Дрейк, кажется?

– Который оперировал министра? – уточнила старшая сестра.

– Да, он давно на «Панацее»?

– Пару лет, наверное, – пожала плечами Сарика. – А что?

– Да нет, ничего, просто мне интересно, сколько всего кардиохирургов на корабле?

– В данный момент – только один, к сожалению, но, я полагаю, руководство решит этот вопрос в самое ближайшее время.

– А прежде их было больше?

– Двое, – ответила Люсиль вместо Сарики. – Когда я пришла сюда работать, на «Панацее» имелось двое кардиохирургов, и один из них был довольно-таки известным человеком.

– Да, – согласилась с ней Сарика, слегка погрустнев, – доктор Ван Хассель. Отличный был специалист, да и человек тоже...

– Был ? – поспешила ухватиться я за это слово.

– К несчастью, доктор Ван Хассель пропал несколько месяцев тому назад – нас всех это просто потрясло!

– Могу себе представить! Как же это произошло?

– Никто точно не знает, – вновь вмешалась Люсиль. – Он сошел на берег в Александрии, и с тех пор о нем никто ничего не слышал.

– Да, странное это дело! – развела руки в стороны Сарика. – Имран Хусейн буквально с ног сбился, разыскивая его. Мы прождали Ван Хасселя четверо суток, все надеялись, что он появится, но все было тщетно.

– Раньше с ним нечто подобное случалось? – спросила я.

– Никогда! Доктор Ван Хассель – прекрасный врач, семьянин, бордели не посещал, да и Египет – не совсем то место, где можно ожидать найти подобные развлечения. Так что это просто мистика какая-то!

Француженка слегка скривилась, но я не поняла, была ли вызвана эта гримаска словами старшей сестры или вкусом вина, которое Люсиль в этот момент пригубила.

– Может, он поссорился с кем-то на борту? – предположила я.

– Поссорился? – удивилась Люсиль. – Вы предполагаете, что его...

– Нет, это совершенно невозможно: на «Панацее» нет человека, способного нанести кому-то физический вред! – воскликнула Сарика, энергично взмахнув руками.

Я весьма скептически отнеслась к этому заявлению: ведь совсем недавно Сарика отметила, что на корабле присутствуют люди, имеющие проблемы с законом... На этом наш разговор как-то скомкался, а вскоре и вовсе сошел на нет. Мы посидели на террасе еще минут десять, затем Люсиль предложила нам последовать примеру Нур и отправиться спать.