Юлия Латынина - Промзона

Черные волосы его были коротко стрижены, открывая две небольших ранних залысины на висках и смешно оттопыренные уши. При взгляде на эти узко посаженные глаза Денис всегда вспоминал, что у травоядных глаза расположены ближе к ушам, чтобы как можно лучше видеть все потенциальные источники опасности, а вот у хищников — ближе к носу, чтобы как можно лучше видеть хвост жертвы.

Человека, севшего рядом с Денисом, звали Степан Бельский — он был лидером одной из крупнейших российских преступных группировок и партнером Цоя.

Степан Дмитриевич Бельский был силен, хитер и везуч: он выжил в девять лет, заблудившись в сибирской тайге, побеждал во всех школьных драках, и уцелел в 1983-м, когда пилотируемый им МиГ развалился на части над афганскими горами от прямого попадания «стингера». Ему посмертно пожаловали Героя Советского Союза. Через девять месяцев покойник объявился в расположении части в белоснежной чалме, американской «М-16» за плечами, и с навыками, которым обычно не обучают летчиков.

В начале его криминальной карьеры новенькая «девятка», в которой сидел он сам и трое пьяных членов его бригады, лоб в лоб столкнулась с «КамАЗом».

Все, кто сидел в «девятке», погибли на месте, кроме Бельского. Бельского выбросило через лобовое стекло в сугроб, и он отделался сломанной рукой.

Спустя полтора года рядом с его БМВ, ехавшим за город, взорвалась дряхлая «шестерка», набитая тротилом и железными шариками величиной с яйцо.

Машину сопровождения смяло, как использованную прокладку. Бельский ехал на заднем сиденье, вместе с очередной женой, с которой он развелся через три года.

По пути на дачу Бельский спустил с жены трусики, и они занялись любовью. Головы обоих оказались ниже спинки сиденья, и стальные шарики, пробив броню, пролетели над Бельским. Один разворотил плечо водителю, другой угодил в голову бойцу на переднем сиденье.

Через три дня, когда павших бойцов отпевали в церкви, возле паперти остановился старенький «фольксваген», и из него вышел человек с чемоданчиком в руке. В чемоданчике лежал заряд тротила, способный разнести церковь по кирпичику. Человек находился в тридцати шагах от входа, когда радиовзрыватель сработал: видимо, от чужого пульта сигнализации.

Чудовищный план, который в случае удачи уничтожил бы всех, находившихся в церкви, должен был убедить Бельского, что покушение — дело рук сторонней организации: как раз в это время Бельский задрался с ореховскими. Поэтому после отпевания он поехал на квартиру Лехи Никодимова, своего ближайшего друга, который пять лет провел в тюрьме и, освободившись два месяца назад, был недоволен своей уменьшившейся ролью в группировке. Никодимов сказал:

— Надо поговорить. Только без ребят, потому что есть у меня впечатление, что кто-то из пацанов стучит.

Никодимов тоже, разумеется, был в церкви. Они приехали в небольшую двухкомнатную квартиру Никодимова и прошли в маленькую кухню с круглым столом и розовенькими занавесками на окнах. На столе лежала папка с документами, тщательно перевязанная тесемками, а перед столом стояла тяжелая винтовая табуретка со стальной ножкой.

— Почитай это, — сказал Никодимов, — а я сейчас еще кое-что принесу.

Никодимов исчез в соседней комнате, а Степан сел на табуретку и принялся развязывать тесемки.

Как только он склонился над папкой, из соседней комнаты бесшумно появились двое: Леха Никодимов и его брат. Никодимов вынул топор и изо всей силы лезвием саданул по макушке Степана. Бельский рухнул лицом на стол, не издав ни звука. Брат Никодимова осторожно ткнул его ножом в шею, но Бельский не шевелился.

— Готов, — сказал Никодимов.

В ванной у них были припасены три полиэтиленовых мешка и топор.

Никодимов с братом намеревались разделать Бельского на окорочка и схоронить где-нибудь ночью, а остальным членам группировки они бы сказали, что Бельский решил скрываться до конца боевых действий. Война с ореховскими позволила бы Никодимову вновь завоевать утраченное лидерство. Через два года о Бельском бы никто и не вспомнил.

В следующую секунду Бельский выпрямился. Под левой его рукой оказался небольшой переносной телевизор, который показывал шоу с собаками. Выпрямляясь, Бельский схватил телевизор и швырнул его в окно. Телевизор пробил стекло, сорвал занавески, и рухнул на проезжую часть в пятидесяти метрах от дома, мало что не на крышу пасшей Бельского «на-ружки».

Затем Бельский встал и сгреб бывшую под ним табуретку. Это была винтовая табуретка с тяжелым стальным стволом, и весила она килограммов десять.

Табуретка была уже вся липкая от крови, так как Бельский был без сознания почти полторы минуты. Бельский обернулся и увидел, что за ним на пороге кухни стоят Никодимов и его брат Николай. Глаза у обоих были круглые от ужаса и изумления.

Леха Никодимов держал в руках топор, а брат трясущимися руками полез за пистолетом.

Бельский размахнулся и швырнул табуретку в Николая. Тяжелая стальная ножка пробила ему переносицу, и Николай умер на месте. Леха заорал и ударил Бельского топором. Степан поймал его руку, зажал под мышкой и переломил пополам. Никодимов упал на пол, а Бельский сел на него верхом и стал душить.

Кровь заливала ему глаза, и он терял сознание.

— Врешь, — прошептал Никодимов, — ты сейчас подохнешь.

В эту минуту дверь в квартиру с шумом обрушилась, и внутрь ворвались трое оперативников, следивших за Степаном с утра. Как только из окна квартиры, которую они пасли, вылетел телевизор, оперативники поняли, что дело неладно.

На память об этом происшествии Степану Бельскому остался шрам, пересекавший голову от макушки и до затылка. Ему удалили часть мозга, и врачи с тревогой ожидали последствий. Однако рана никак не затронула умственных способностей хитрого и везучего бандита. Единственным ее следствием было то, что со времени этого ранения у Бельского больше никогда не болела голова.

Пока Степан лежал в больнице, бойцы Бельского перебили остатки мятежников, и первенства его больше никто не оспаривал. А еще очень скоро легендарное время перестрелок сошло на нет, все обзавелись десятками милицейских охранников и перестали лично бить морды должникам.

Бельскому стало скучно.

Он просаживал огромные деньги в казино, катался на горных лыжах и увлекался затяжными прыжками с парашюта, но все это было не то. Скука не проходила.

Последняя из выходок Бельского окончилась бы жутким скандалом, стань о ней известно в прессе. Лидер одной из крупнейших российских группировок, прославившийся враждой со «зверями», бывший летчик, герой Советского Союза, взял на полное довольствие один из авиационных полков, воевавших в Чечне.