Екатерина Гринева - Муж-незнакомец, или Сладкие сны о любви

Я шагнула вперед и залепила Дымчатому пощечину.

Он потер щеку и бросил на меня яростный взгляд.

– Ты что, окончательно чокнулась? Или как? Может, объяснишь, что все это значит?

– Охотно. И с удовольствием.

Я прошла в комнату – тесную, заставленную мебелью, и села на низкий стул.

– Я устала от твоей лжи и обмана. Ты не сказал мне, зачем ты поехал в Питер. Ты не сказал мне, что у тебя серьезные дела и проблемы. Я тебе вообще стала не нужна, но у тебя не было смелости признаться мне в этом. Ты уходил от меня, изворачивался, лгал. Ты думал, что все образуется и рассосется само собой. Так вот, Дымчатый. Так не бывает. И я приехала, чтобы сказать тебе об этом. Не надо морочить мне голову. Похоже, что между нами все кончено и я тебе больше не нужна.

– С чего ты взяла? – сердито сказал Володя. Он шагнул ко мне и поднял вверх руку. – Ты соображаешь, что говоришь?

– Вполне. У меня ясная голова, и я отдаю себе отчет в собственных словах. Я перестала ощущать себя женщиной. И только здесь… – я замолчала.

– Договаривай! – прохрипел муж.

– Я могла бы тебе солгать, потому что случившееся не имеет для меня никакого значения. Это была просто… вспышка влечения. – Я набрала в грудь воздуха и выпалила: – Я переспала с арабом и почувствовала себя женщиной. Впервые за долгое время.

– Ты? Тебя трахал толстый сальный араб?

– Он не толстый и не сальный. Но это, как я уже говорила, не имеет никакого значения.

– Для тебя.

– Да. Для меня.

– Тогда – зачем?

– Я объяснила. И надеюсь, понятно. С тобой я перестала чувствовать себя женщиной.

Дымчатый тихо рассмеялся.

– Ты в своем репертуаре. Могла бы промолчать, cолгать. И за язык тебя никто не тянул. Но идти, так идти до конца. Правда? А я, если я тебе скажу сейчас, пошла вон, шлюха?

Я дернулась и встала со стула.

– Тогда я уйду. И наш разговор закончен.

Я вышла в коридор, не обращая никакого внимания на Дымчатого, словно он был каменным или соляным столбом, и взялась за ручку двери. Но в последний момент, перед тем как открыть дверь и шагнуть в холл, навсегда, безвозвратно, я обернулась.

Дымчатый провел рукой по волосам.

– Подожди, – сказал он, словно нехотя. – Подожди. Не уходи. Все это так… неожиданно и некстати.

– Я понимаю, – сказала я с легкой иронией. – Жизнь… в ней все неожиданно и некстати. По-другому и не бывает. Кому, как не тебе, это знать.

– И я во всем виноват? – вопрос мужа повис в воздухе.

Возникла пауза. И в этой паузе таились боль, обида, подспудное бешенство и желание выплеснуть эмоции – криком или битьем посуды. Я ожидала, что Дымчатый ударит меня или наорет, но он не сделал ни того, ни другого.

– Cлушай! – голос мужа был непривычно-нежным. – Да, я тебе часто врал, но это потому, что я не хотел уходить от тебя или что-то менять в своей жизни. Мне всегда была нужна только ты, Инка! Неужели ты не замечала этого? Только ты!

– И поэтому я была по уши во лжи. У тебя была своя жизнь, весьма бурная, кипучая. Командировки, мальчишники, любовницы на стороне. И не пытайся ничего отрицать, – возвысила я голос, когда увидела, что он поднял руку в знак отрицания. – А что оставалось мне? Долгие тоскливые вечера, которые я проводила в одиночестве перед телевизором с бокалом вина или коньяка? Я чуть не стала из-за этого алкоголичкой. Я просто вовремя остановилась. А если бы нет?

– Ты? А почему я ничего об этом не знал? – В голосе мужа звучало искреннее удивление.

– Ты не хотел знать, Дымчатый! – тихо сказала я. Мой голос упал почти до шепота. – Не хотел. Тебе было так удобней и комфортней. Мужчины – большие эгоисты, и ты не исключение. Я мирилась со всем, потому что ты был мне нужен. Но после того, как я узнала о Марине и твоем ребенке, я больше не могу и не хочу ничего терпеть. – Я запнулась. – Тебе не кажется, что нам нужно развестись? – Ну вот… Слово «развод» и слетело с моих губ – колючее, ершистое. Несмотря на сгущающуюся темноту я увидела, каким бледным и испуганным стало лицо мужа.

– Как… ты узнала? – прохрипел он.

– Какая разница? – устало сказала я. – Честно говоря, это не имеет никакого значения. Узнала, и все. Ты думаешь – это великий секрет, который ты хотел сохранить от всех в тайне? До каких пор? До того, как твоя дочь вырастет и станет невестой или еще дольше? Ты подлец, Дымчатый. Вот и все. И я не хочу больше тебя ни знать, ни видеть.

– Инка! – муж протянул ко мне руки, но я упрямо отвела их.

– Не говори о том, чего ты не знаешь. Я – мужчина. А это подразумевает…

– Ложь, обман и бесконечные связи на стороне? Но не все связи заканчиваются рождением детей… И можешь не вешать мне лапшу на уши.

– Ты никогда меня не понимала. Мужчина – такое существо, Инка, ему нужны постоянный адреналин и чувство опасности. Ему надо знать, что он суперпобедитель и удачливый мачо. Без этого я бы давно закис. В жизни настоящего мужчины всегда должно быть место, куда нет доступа никому, даже любимой женщине. Очень скучно, когда супруги знают друг про друга все. Это банально, Инка! Ты хотела бы прожить всю свою жизнь с жалким подкаблучником, об которого можно постоянно вытирать ноги? Это твой идеал? Видел, видел я такие семьи, и что в них хорошего? Сначала женщина перекраивает мужика по своему образу и подобию, так, как нужно ей, а потом же его и презирает. Причем, заметь, первая. Казалось бы: за что боролась, на то и напоролась. Ан нет. Вам, женщинам, надо невозможное, – закатил глаза муж. – И мужика настоящего, и мужа карманного. И все в одном флаконе. Так просто не бывает.

– Я хотела бы прожить жизнь прежде всего c порядочным человеком, который бы уважал меня, любил и не предавал…

– Я люблю тебя, Инка. – Лицо мужа исказилось. – По-настоящему люблю. Я как услышал, что ты трахаешься с грязным арабом, так меня всего передернуло. Я не могу представить, что он касался тебя, вдыхал запах твоей кожи. Она пахнет у тебя свежими яблоками.

– Антоновками, что ли? – улыбнулась я сквозь слезы. Хорошо, что уже было темно, и Дымчатый не мог видеть выражения моего лица. Очень хорошо, потому что слезы текли из моих глаз, не переставая.

– Почему антоновками? – усмехнулся муж. – Такими кисло-сладкими, забыл название сорта.

– Ты – фантазер!

– Еще бы! Я любил тебя всегда. С самого первого раза, когда увидел.

– И поэтому перестал спать cо мной, перестал видеть во мне женщину. Любить – это не только говорить друг с другом, обсуждать проблемы, делиться наболевшим. – Я замолчала. – Это еще и нечто другое. Это страсть, секс, жажда близости, желание… – Я облизнула губы, ставшие внезапно сухими. В горле встал комок.

– Я знаю.

Он снова протянул ко мне руки, но я ударила по ним, мне хотелось причинить ему боль… Но Дымчатый перехватил мои руки и с силой сжал их.