Екатерина Гринева - Муж-незнакомец, или Сладкие сны о любви

– Теперь можешь отпускать своего засранца. Крикни громче: пошел, пошел! Это у тебя хорошо получается.

Невольно я прыснула.

– Пошел! Пошел! – и замахала руками. – Гоу хоум.

– О! Ты еще и по-английски говоришь?

– Пытаюсь.

Араб смотрел на нас, переводя взгляд с Дымчатого на меня.

– Гоу хоум! – крикнула я громче. – Гоу, гоу!

Мужчина попятился, а потом повернулся и побежал неловкой трусцой.

– Покатился колбаской по Малой Спасской. Сколько у нас, по-твоему, времени?

Я пожала плечами.

– Полчаса.

– Дели на два. Не больше пятнадцати минут. Через это время нас здесь быть уже не должно.

– Как твое плечо?

– Болит, зараза.

– Дай осмотрю.

– Тут темно, как у негра в одном месте, так что ты ничего не разглядишь.

– Пойдем в машину. Зажжем свет, и я там тебя осмотрю. Как следует.

– Постой! Давай проверим наших гонщиков, – сказал Володя, подходя к белому джипу, преследовавшему нас.

– Осторожней! – крикнула я. – Вдруг кто-то из них пришел в себя.

– Я понял!

Через несколько минут я услышала:

– Один мертв, другой ранен. Без сознания, но пульс прощупывается.

Дымчатый подошел ко мне и опустился прямо на песок. Я села рядом с ним, уткнувшись в шею.

– Ну что, малыш, задали мы им перцу. – Он потрепал меня по волосам, и совсем близко-близко я увидела его глаза.

– Инка?

– Да?

– Я хочу тебя.

– Прямо здесь?

– Здесь и сейчас. Не оказывай сопротивления – я тебя просто изнасилую.

– Дымчатый, ты точно сошел с ума. Ты сам говорил, что у нас времени – кот наплакал.

– Мы больше базарим… – и он закрыл мне рот поцелуем.

Рядом был труп одного из братьев Мамедовых, в машине лежал еще один труп и тяжело раненный, от пережитого у меня гудело в голове и перед глазами плясали золотистые точки, но Дымчатый взял меня за подбородок и впился в мои губы поцелуем, да так, что я чуть не задохнулась.

Пистолет выпал из рук.

Песок был теплым и бархатным. Руки Дымчатого скользили по моему телу, и я выгибалась навстречу ему, закрывая глаза от нахлынувшего желания.

Времени у нас практически не было; мы только что избежали смерти, но все это было неважным и ненужным.

Мы вдыхали дыхание друг друга; наши тела двигались в унисон – все быстрее, быстрее… Теплый песок покалывал тысячами песчинок. В последний раз Дымчатый взвился вверх и вонзился в меня, прошивая мое тело всполохами наслаждения.

Блаженные волны накатывали на меня – безостановочно, одна за другой. Я лежала и смотрела на беззвездное небо, в котором мелькали красные огоньки пролетавших мимо самолетов, и постепенно приходила в себя.

– Ты не замерзла, малыш?

Я улыбнулась.

– Нет.

– Я – кретин!

– Люблю самокритику.

– Я серьезно. Я был тысячу раз не прав…

– Дымчатый! Я тебя умоляю, только не будем об этом. Сейчас у нас совсем другие задачи. Мне нужно лететь в Москву. Ты остаешься здесь. Тебе еще нужно найти безопасное место в Шардже. И вообще нам уже пора сматываться отсюда.

– Верно!

Володя пошел к нашему джипу.

– Может, заведется? – спросила я. – Не будем же мы пилить по пустыне пешком.

– Да. Это не лучшая перспектива, согласен с тобой целиком и полностью.

Джип после пятиминутной пробуксовки завелся.

– Ура! Инка! Лезь сюда.

– Иду!

Я села на сиденье рядом с мужем.

– А теперь твое плечо.

– Может, не надо?

– Надо, еще как надо.

Я осмотрела – рана была несерьезной, но обратиться к врачу не мешало бы.

– Хорошо бы тебя все-таки показать более квалифицированному спецу в медицинских вопросах.

– Мне и тебя достаточно.

– Поехали, – сказала я, усаживаясь поудобнее.

– Если бы еще знать, в какую сторону?

– А где карта?

– Но мы же не знаем, где мы находимся в настоящий момент. Эти скачки с препятствиями…

– Тогда пилим наугад.

Довольно быстро мы вырулили на трассу. Дымчатый вышел из джипа и, остановив одну из проезжавших машин, выяснил, что от Шарджи мы не так уж и далеко. Ехать примерно пятнадцать минут.

– Почти рядом, – констатировал он, садясь за руль. – Я голодный – жуть! Пожрать бы где.

– Въедем в город, там и найдем подходящее кафе или ресторан. Без проблем.

Шарджа выросла перед нами новехонькими, cловно только что выстроенными небоскребами и пальмами, вытянувшимися вдоль трассы.

– Шарджа самый консервативный эмират и самый религиозный. Так что, Дымчатый, не сквернословь, не гуляй и тем более не напивайся. А то угодишь в каталажку. Знаешь, какие у них тюрьмы?

– Не пробовал. А что?

– А то. Там удары палками назначают. Восемьдесят ударов в день.

Муж присвистнул.

– Круто!

– Поэтому веди себя прилично.

– Постараюсь.

Мы остановились около небольшого кафе и посмотрели друг на друга.

– А нас туда пустят? – поинтересовалась я. – Выглядим мы не лучшим образом. У тебя разорвана рубаха на плече, брюки в пыли. У меня они тоже грязные. Скажут нам: идите вон отсюда.

– Не скажут. Мы с деньгами. Богатые туристы, устроившие экстремальные гонки в пустыне. Крутое сафари. Ну и пострадали немножко. Как тебе эта версия?

– Фантазия богатая. Тебе бы детективы писать.

– Ладно, пошли. – И рука Дымчатого легла на мою пятую точку.

– Дымчатый! – сердито рявкнула я. – Ты соображаешь, что делаешь? Я же тебе говорю: Шарджа – самый строгий эмират. А ты…

– И у кого из нас богатая фантазия? Я пыль с твоих брюк отряхиваю, Инка! А ты уже подумала бог знает что.

Я расхохоталась.

– Прости, Дымчатый.

Мы зашли в кафе и сели за столик. Подошедший официант протянул нам меню. Просмотрев его, мы заказали по салату, горячему шашлыку из ягненка и кофе.

– И что теперь? – спросила я, вытирая руки о салфетку.

– Звонить в местные агентства и искать временную хату. Это я уже сделаю сам. А ты возвращайся в Дубай и вылетай в Москву. Без промедления.

– Пока я собственными глазами не увижу, что с тобой все в порядке, никуда не уеду, – твердо сказала я.

– Вот репей, – вздохнул муж. – Давай требуй счет, и мы выходим.

В машине мы сидели и названивали по телефонам. С одним из агентов, говорившим по-русски почти без акцента, мы договорились встретиться и посмотреть квартиру, которую он предлагал.

Пока мы ехали – молчали. Я не могла себе представить, что сейчас, через час или того меньше, я расстанусь с Дымчатым. Он останется в Эмиратах, а я улечу в Москву. И когда мы с ним снова увидимся – неизвестно.

Неожиданно его рука легла на мою руку.

– Все будет хорошо, Инка!

– Надеюсь. – Я закрыла глаза. Слезы невольно потекли по моим щекам.

– Ну… такая умная, сильная женщина, укокошившая пару бандитов, как уток на охоте, а теперь – плачешь.

– Я боюсь, – всхлипнула я. – Боюсь за тебя.

– Со мной все будет в порядке и ничего не случится. Мы будем на связи. Не плачь, Инка, – скороговоркой произнес муж. – Я не могу видеть твои слезы. Я тебя очень, очень люблю.