Евгения Михайлова - Исповедь на краю

– Конечно, есть. А она с Олегом знакома, виделась с ними?

– Нет, никогда. Может, она и не знает ничего о нем. Вернее всего, что не знает. Но мать не нашла здесь ее свидетельства о рождении. Возможно, она в Москву взяла его зачем-то. Ты не проверишь? Просто спроси у нее.

– Я попробую. А что еще ты узнал?

– Тут сложная история с матерью, бывшей любовницей Олега. В день убийства Марины она была в Москве. Говорит, у дочери останавливалась. Та живет у подруги на Щелковском шоссе. Но Верка как-то не очень уверена в том, что дочь это подтвердит. И самое главное. Вернувшись в Александров, она пыталась повеситься. Сейчас находится в больнице.

– Ох! У меня даже мурашки по спине поползли.

В школе она считалась безнадежной безотцовщиной. Но мать однажды сказала, что у нее есть отец. И показала свидетельство о рождении, где черным по белому было написано: «Отец – Федоров Олег Викторович». Мать отказывалась о нем говорить, а дочка и спрашивать перестала, сделала вид, что забыла. Как-то в день получки мать пришла в легком подпитии и принесла красное шерстяное платье. Девочка надела, подошла к зеркалу и не узнала себя. Мать растроганно произнесла: «Вот какая красивая девка выросла. Вся в папку. Он знаешь какой парень был. Закачаешься!»

Девочка росла, и все тяжелее становился камень в ее сердце. Она разучилась радоваться. Чему? «Гарему»? Нищете? Жалкой, опускающейся на дно матери? Или прикажете, как ее сверстники, балдеть от мороженого, кока-колы, а позже – от вина, сигарет, свиданий? Девочка любила только одно занятие: рассматривать по вечерам в постели иллюстрированные журналы о богатых и знаменитых. Ей казалось, что где-то среди них есть ее отец. Что однажды он ее найдет и, показав роскошный дом, автомобиль, наряды, скажет: «Это все твое». Но девочка была не из тех людей, которым мечты заменяют жизнь. Ее жизнь – суровое, жестокое, никого не интересующее выживание. Она почувствовала гневное презрение к своим детским цветным иллюзиям. Ее первая связь с парнем нисколько не смягчила жесткий, лишенный женственной слабости характер. Наоборот, она все поняла и горько смеялась про себя. Так вот каким местом становятся отцом. Какое громкое слово для омерзительных похотливых козлов. Девочка стала взрослым человеком с огромной, тщательно спрятанной от посторонних глаз проблемой. Самым продуктивным чувством для нее была ненависть. Проблема заключалась в том, что свою ненависть она любила больше, чем себя, больше, чем жизнь. Ее мечты становились все мрачнее и конкретнее: они были только о мести.

Раиса всю ночь разглядывала темноту. Она видела там свою жизнь. Видела ее другими глазами, прелестного, чистого, неопытного мальчика. Она устроит ему красивый праздник, пригласит всю свору своих душеприказчиков. Гера сначала подумает, что это игра, шутка, но наступит минута, когда он поймет, что стал богатым человеком. Удивится, испугается, обрадуется, расчувствуется. Ему не придет в голову узнавать, как заработала Раиса состояние, которое решила частично передать ему при жизни, остальное – завещать. Пока ему не придет в голову узнавать. Но рано или поздно информация станет просто падать к его ногам. Ему будут ее дарить и продавать. Так происходит со всеми богатыми людьми.

Начальный капитал… Раиса заработала его, открыв подпольный притон с десятком девиц, приехавших в Москву в поисках работы, как и она сама. Раиса искала деловых контактов с наркоторговцами, без которых не смогла бы выйти на уровень настоящих доходов. Девушек сажали на иглу, обучали параллельной профессии – наркодилера. Коллектив становился больше, и Раиса пришла к принципу разделения труда. У нее появился вполне приличный штат людей для выполнения опасных и дорогих заказов. Они не принадлежали к существующим бандам. Раиса поняла, что ставку надо делать на индивидуалистов, профессионалов, безжалостных и неуловимых. А контакт с Андреем Ильичом, не прекращавшийся с их первой встречи, вывел бизнес Раисы на международный уровень. На ее деньгах и людях держалась его деятельность, связанная с похищениями и продажей детей на усыновление, в рабство и на органы для трансплантации.

Раиса представила себе поганую рожу Андрея Ильича, рассказывающего Гере, наследником какого капитала ему посчастливилось стать. Она заскрипела зубами. Это невозможно. Увидеть ужас и отвращение на милом лице? Раиса вновь увидела в ночи крошечного ребенка, которого терзают чьи-то руки. Вновь низ живота пронзила острая боль. За этот грех ей гореть в аду. Но пока жива, она может позаботиться о человеке, ставшем ей дороже родного сына. Именно так. О дорогой детке нужно позаботиться.

Раиса встала очень рано, долго стояла под ледяным душем. Одеваясь, бессознательно выбирала вещи поскромнее. Посмотрела на себя в сером костюме от Шанель и усмехнулась: «Чисто мамашка, твою мать!»

Первым в кабинет Раиса вызвала Никиту. Разговор был коротким. «Вечером девочки, вино, клофелин. Самоубийство. Повесится в сауне. Тело не убирать. Вызовем милицию. Думаю, его ищут. Пусть найдут».

Дина позвонила Александру Васильевичу, рассказала о том, что узнала в школах, о своей неудавшейся попытке встретиться с матерью убитого мальчика Саши Петрова.

– Но самое главное мне сообщил Сергей из Александрова. Он, кажется, что-то нашел.

Александр Васильевич внимательно выслушал рассказ Дины.

– Да. Это очень серьезно. Занимайтесь Ириной. Повторите мне, пожалуйста, все данные по Саше Петрову. Я проверю по своим каналам, почему дело закрыли. Может, даже попытаюсь мать найти. Два убитых ребенка на одном пятачке, нож, отсутствие результатов следствия по первому случаю – слишком странное совпадение. Возможно, конечно, дела не связаны, но скорее всего что-то есть.

Перерыв всю комнату в поисках метрики дочери, Вера в сопровождении Сергея вернулась в больницу. Они остановились у входа.

– Вера, не хотите мне рассказать об Ирине? – спросил Сергей.

– Чего я скажу. Девка как девка. Серьезная, правильная, злая.

– Что значит – правильная?

– Чтоб все по ее было.

– А злая?

– Людей терпеть не может. Ну, здешних. Ну а че? Разве тут люди? А она – непьющая.

– Вера, я сегодня уеду в Москву. Мне придется сообщить о вашей поездке официальному следствию.

– Это что ж значит: меня в убийстве могут обвинить?

– Конечно, нет. Но проверять будут. У следствия есть отпечатки пальцев убийцы. На кнопке звонка в квартиру. Скорее всего вас вызовут в Москву. Дочь тоже должна дать показания.

– Ирка?.. – Вера надолго задумалась. Потом решилась: – Не надо ее вызывать. Не знает она ничего. Я ее не нашла. Дочь в тот день в другом месте ночевала. Клавдия, у которой она живет, сказала, у Ирки парень есть. Она может на ночном дежурстве быть, а может у него. Его адреса Клавка не знала. Я пошла ночевать на вокзал. Эта лахудра меня дальше порога не пустила.