Мария Жукова-Гладкова - Все могут королевы

Остававшимся в магазине людям требовалась медицинская помощь, причем в большинстве случаев – серьезная. Два человека сломали ноги, свалившись с лестницы, на верхнем этаже оказался один труп, и в дальнейшем выяснилось, что женщина умерла от остановки сердца. Многие люди на протяжении всей атаки пролежали без сознания, лишившись его в самом начале, теперь жаловались на головокружение, тошноту. Один мужик говорил, что у него создалось впечатление, будто он ослеп, но постепенно зрение восстанавливалось. Перед глазами плыло у многих.

Засняв все, что было можно, мы с Татьяной и Пашкой магазин покинули и поехали в холдинг. За рулем сидела Татьяна. Приехавший следователь хотел меня задержать для дачи показаний, как единственную очевидицу, способную это сделать, но Андрюша сказал ему, что будет лучше, если мы с Пашкой обработаем запись. От записи в данном случае будет больше толку, чем от меня. И в любом случае найти меня не проблема. Следователь кивнул – и мы уехали.

Поскольку следовало ожидать наплыва очередной волны подзаряжающихся к магазину спорттоваров, на дежурство была отряжена одна из съемочных бригад нашего холдинга. Я не видела необходимости в нашем с Пашкой дежурстве или даже выезде на место после того, как появится жаждущий энергии народ. Я только просила внимательно следить, появится Ричард Редбулл или не появится.

И он появился. И опять подзаряжался в компании с бородатым дядькой, которого я сама видела у супермаркета. Наши сняли процесс подзарядки, взяли несколько интервью, к американцу и бородатому дядьке не подходили. Те опять держались в сторонке, прижимались к стене и тихо беседовали.

Я позвонила Витале, своему бывшему сожителю, переслала съемку подзаряжающихся у супермаркета и магазина спорттоваров и спросила, можно ли выяснить, с кем беседовал Ричард Редбулл.

– А раньше ты о чем думала?! – заорал бывший сожитель. – Не догадалась проследить?

– Так вроде ваши же за американцем постоянно следят, – заметила я.

– За американцем , – подчеркнул Виталя. – Молись, чтобы твой бородатый их заинтересовал.

– Он не «мой».

– Не придирайся к словам!

– Что ты опять такой заведенный? Вроде со мной больше не живешь…

– Да я только когда твой голос слышу, внутренне готовлюсь к какой-нибудь пакости!

– Разве я когда-нибудь делала тебе пакости ? – обиделась я.

– Нет, – был вынужден признать Виталя. – Но ты же вечно вляпываешься в какие-то истории! Ты вечно куда-то влезаешь! Ты вечно суешь свой любопытный нос туда, куда нормальный человек в страшном сне не будет соваться! А в результате…

– Виталя, не надо меня воспитывать. Это все равно бессмысленно, и ты это прекрасно знаешь. Просто постарайся выяснить, что это за дядька.

На мое счастье, подчиненные Витали, отряженные следить за американцем, проверяли и тех людей, с которыми Ричард Редбулл долго или неоднократно общался. Поскольку общался он с огромным количеством народа, проверить всех не представлялось возможным.

Бородатый дядечка работал ночным сторожем на товарном складе, имел инвалидность – в свое время сильно обгорел. К счастью, лицо не пострадало. Больше всего пострадали ноги. Пожар случился в НИИ, где дядечка работал со времени окончания Политеха в далекие советские времена. После пожара обгоревший дядечка (он был не единственным) долго лечился. К тому времени, как он смог вернуться к работе, институт уже был расформирован. В стране полным ходом шли перемены, ассигнования на науку резко сократились, кто мог – перепрофилировался, кто не мог – пошел в челноки, сторожа, вахтеры, продавцы на рынках и в ларьках.

НИИ был закрытым, работал под эгидой КГБ, потом ФСБ, но в новые времена вначале финансирование урезали, затем тему свернули. Грантов из-за границы этот НИИ почему-то получить не смог. Ни одного. Возможно, несмотря на закрытие программ, они все еще считались секретными. Всех сотрудников уволили.

Обгоревший инвалид с тех пор работает ночным сторожем.

И вот теперь был замечен с американцем. Они вместе подзаряжались, лечились или Ричарда Редбулла интересует деятельность давно закрытого НИИ?

Пока это выяснить не удалось, но Виталя сказал, что лично займется бородатым дядечкой.

На следующее утро я полностью восстановилась. Никаких неприятных ощущений не было. Не тошнило, не качало, перед глазами не плыло. Вообще-то их и в предыдущий день уже не было… Вечером мы с Татьяной выпили коньячку для поправки здоровья.

– Говорят, облучение лечат водочкой, – сказала подруга.

– Спиртом, – поправил Пашка, который все болезни лечит пивом.

Я сама зимой по Пашкиному совету полоскала горло разогретым пивом и удивилась, что это средство помогло. Технический спирт, имеющийся у Татьяны, мы с ней пить не рискнули, водку мы обе не любим (как, впрочем, и спирт), а коньячок пошел на пользу. И мы вообще не были уверены, что подверглись облучению! Его человек не чувствует! Облучение не вызывает землетрясений.

Понедельник был сумасшедшим днем, как, впрочем, и большинство дней моей жизни. Правда, нигде не произошло ни одного землетрясения. Кроме своей обычной работы, мы с Пашкой заезжали в Управление и прокуратуру. Андрюша сообщил, что отправил к Татьяне специалиста по поиску подслушивающей аппаратуры – чтобы проверил и ее квартиру, и мою. Пока я находилась в Управлении, проверили мою машину. У ребят в Управлении возникла мысль, что кто-то меня «слушает». Почему «землетрясения» дважды происходили там, где оказывалась я? Ведь я сама заранее не знала, что поеду в супермаркет и в магазин спорттоваров. Решение принималось незадолго до выезда.

Но никаких жучков специалист не нашел.

– Ты слежки не замечала? – спросил Андрей.

Я покачала головой. Но я не умею определять профессиональную слежку.

– А если совпадения? – спросила я.

– Юль, не смеши меня. Вначале твой дом, потом супермаркет, в который ты поехала за продуктами, потом магазин спорттоваров, куда ваша компания отправилась на распродажу. У нас в городе масса других супермаркетов и вообще мест, где можно снять кассу и прихватить приличные суммы денег. Я не говорю про количество домов в нашем городе. Если бы хотели устроить показательную акцию или запугать народ, избрали бы какое-то другое здание. А твой дом ничем не примечателен – кроме твоего проживания в нем.

– Ты считаешь, что меня пугают?

– Не знаю. Если бы в городе просто произошло три странных «землетрясения», невозможных с точки зрения сейсмологии, и в результате были ограблены магазины, банки, пункты обмена валюты, у меня бы не возникало вопросов. То есть, конечно, возникали бы, но другие.

Я кивнула. Сама думала о том же самом.