Мария Жукова-Гладкова - Все могут королевы

Следовательно, можно ожидать, что левая торговля (людьми типа Николая) еще усилится, данные будут занижаться. Но новые хозяева вполне могут посадить своих людей. Местные их не примут. Ох, дела…

– Что вам от меня нужно? – спросила я прямо.

Он сказал очередной комплимент, я в очередной раз поблагодарила и повторила вопрос:

– Вы же пришли ко мне не просто предложить алмазы. И, наверное, мы могли бы обойтись без алмазов, но те, кто стоят за вами, решили, что лучше начать с камушков по смехотворной цене. Итак?

– Давайте я завтра – днем! – провожу вас к одному интересному человеку, – серьезно сказал Николай. – Его у нас считают сумасшедшим. Он живет отшельником. К нему прибилась какая-то женщина. Не знаю, откуда она. Вроде раньше бродяжничала. Сходите. Если он согласится, снимайте. Если откажется, даже не пытайтесь. Камеру разобьет, вам ноги и руки переломает, ничего не скажет, и ничего ему за это не будет. Но может и поговорить.

– Этот сумасшедший тут давно живет?

– В том доме? Двух лет еще нет.

– А до этого? Он из этих мест?

– Да. Нет. То есть родился он где-то в другом месте, но большую часть жизни прожил здесь. Он сам вам все расскажет. Если захочет. Только не берите с собой ваших сопровождающих. Тогда точно не расскажет. У него особое отношение к людям из органов. Идите втроем – вы двое и оператор.

– А как насчет людей известного вора в законе?

Николай покачал головой. Я вопросительно приподняла брови.

– Их он тоже не приемлет.

«Из опущенных, что ли? Или из простых мужиков? Его возмущало положение воров в законе и их приближенных на зоне, но он ничего не мог с этим поделать? И теперь не желает с ними связываться?»

– Во сколько вы за нами придете?

Николай ответил, что будет ждать нас в одиннадцать утра на выходе из поселка, и объяснил где.

– Проснетесь?

– Будильник поставим, – ответила Татьяна.

Николай уходил тем же путем, которым пришел.

Как только он скрылся в ночи, Татьяна вопросительно посмотрела на меня.

– Виталю предупредим и пойдем. Ни Андрюше, ни Олегу ничего говорить не будем. Если спросят, куда мы, скажем, что общаться с местным населением. И это будет соответствовать действительности.

– У кого бы спросить про местного сумасшедшего?

– Я бы не стала. Пока.

– А ночью на зону пойдем?

– С Николаем – нет. С Виталей – да. Если он решит, что нам стоит туда отправиться. Посмотрим, что Виталя выяснит. А пока давай-ка спрячем камушки.

– Куда ты их хочешь прятать?

Я предложила в туалете или душе. Там много щелей, надо попробовать, не отходит ли где-нибудь досочка…

– Так ведь найти могут! – воскликнула Татьяна.

– А ты представляешь, что может быть, если контрабандные алмазы найдут в наших вещах?

Татьяна хлопнула глазами.

– Кто будет рыться в наших вещах? Ах, да… Все ценности нужно носить с собой. Вот и алмазы возьмем. Не оставлять же их в номере?

– Если их найдут на нас, то это еще хуже. Если найдут в номере, еще можно утверждать, что подбросили. Слово Николая против твоего и моего.

– Юля, о чем ты?

– О том, что этими алмазами нас, возможно, хотели подставить.

– Но они же стоят больших денег! Ты же определила, что они настоящие!

– А сколько хозяева этого прииска могут потерять, если мы до чего-то докопаемся? Им вообще не нужно, чтобы информация о добыче здесь алмазов куда-то уходила!

– Но она уже ушла, – заметила Татьяна. – Если сюда даже американца принесло! А вообще странно. В Нью-Йорке узнали раньше, чем у нас. Или знали?

Татьяна хитро посмотрела на меня, потом сразу же стала серьезной.

– Как ты думаешь, нашим жизням угрожает опасность?

– Нет. Ты представляешь, что тут будет, если погибнет хотя бы один человек из нашей компании? А уж если все… Сюда понаедет столько народа, что местным мало не покажется! Причем и из МВД, и из ФСБ, и журналисты со всех каналов и центральных печатных изданий. Тогда бизнесу точно конец. И со свободой придется распрощаться. Поэтому убивать нас не будут. Я считаю, что нас будут подставлять, чтобы мы отсюда убрались и молчали в тряпочку. То есть молчали по вполне определенным вопросам. От нас за нашу свободу и благополучие потребуют представить вполне определенную версию. Какую – не знаю.

– Подставлять кого будут? Тебя? Тебя, меня и Пашку? Или и мужиков тоже?

– Думаю, что и Андрея, и ребят из ФСБ. С Виталей договорятся.

– Мы будем спасать представителей органов? – хитро посмотрела на меня Татьяна.

– В первую очередь мы будем спасать свои шкуры. А я еще буду выполнять свою работу. Пошли алмазы прятать.

Но для начала я их сфотографировала. Пашку мы не приглашали. По-моему, в данном случае съемка не требовалась. Потом я очень тщательно вытерла алмазы, чтобы на них не осталось отпечатков пальцев, завернула в тряпочку, и мы с Татьяной отправились искать подходящее место в туалете или душе. Дверь в нашу комнату заперли на ключ.

Туалет не разделялся на «М» и «Ж», хотя было две кабинки с дверцами и нормальными унитазами. Вообще и горячая вода все время текла из крана, и душ бил хорошей струей.

По-моему, подходящее место для камушков было над зеркалом в толстой раме. Можно было спокойно положить на нее сверху два камушка (без тряпочки). Я показала Татьяне пальцем на верх рамы. Она сама заглянула под раковину и показала мне большой палец. Вероятно, тоже заметила подходящее место. Так мы камушки и спрятали – один положили на раму, второй засунули в углубление под раковиной. Там еще оказалась небольшая щель, в которую как раз поместился камушек. Работали, не прикасаясь к камням пальцами, – через тряпочку.

Утром встали с большим трудом. Спас только холодный душ, под который по очереди встали мы с Татьяной. Подруга включила кипятильник, чтобы мы выпили кофе. Завтракать не хотелось. Рано утром ни ей, ни мне обычно ничего не хочется. А кофе требовался, чтобы взбодриться. Я отправилась будить Пашку.

Он оказался в номере один и крепко спал. Дверь оставалась незапертой. Три другие кровати, на которых должны были спать Виталя и двое подчиненных Ивана Захаровича, пустовали. По-моему, на них сегодня вообще не спали. Не стали бы ребята Ивана Захаровича застилать за собой постели. Им доводилось неоднократно жить в самых различных гостиницах, и они знают, что застилать за собой постель в гостинице считается даже неприличным. Это должна делать горничная. Горничная не стала бы работать при спящем постояльце (Пашке). И вообще ребята бы просто поленились. Когда мы жили вместе, Виталя все время говорил мне:

– Зачем кровать застилать? Ведь вечером же все равно разбирать. Днем дома никого нет. Мы утром встали и ушли, а вечером придем опять только мы и ляжем спать.