Елена Михалкова - Манускрипт дьявола

– Пожалуй, я ошибся, – признал Илюшин. – Сомнительное объяснение.

– Вот-вот. Нет, этот странный цветочек с кривыми листиками здесь зачем-то нужен! Весь вопрос – зачем? Кстати, с чего мы вообще взяли, что это одуванчик?

– Понятия не имею. Видимо, с того, что на розу он похож еще меньше.

– Тогда уж чертополох… Количество букв в названии цветка ничего нам не дает?

Макар разочарованно щелкнул пальцами:

– В том-то и дело, что нет! Это я уже пробовал.

– Ну хорошо… – Сергей ухватился за свою идею и не хотел сдаваться. – А зачем нужны цветы в самом манускрипте? Что они означают? Ты что-то говорил про рецепты, правильно?

– Да, есть версия, что все страницы с изображениями растений – это инструкции по приготовлению каких-нибудь аптекарских настоев. Но она не объясняет, почему растения такие необычные. Для травников важен точный рисунок, отображающий все вершки-корешки в том виде, в каком они существуют на самом деле.

– А если пофантазировать и предположить, что книга писалась колдунами и для колдунов? – вслух подумал Бабкин. – В смысле, знахарями.

– Что это меняет? Полагаю, им тоже нужна была точная рецептура. Разве что они выращивали для своих нужд дикие гибриды… Но что-то мне такая версия не кажется правдоподобной.

Бабкин был вынужден согласиться.

– А другие объяснения этим лютикам-цветочкам есть? Если идея с фармацевтическим справочником не подходит, то зачем еще они могут быть нужны?

– Есть. Это может быть учебник. Автор не ставил перед собой задачу достоверного изображения объектов, рисовал, как бог на душу положит. Ну не был он знаком с флорой своей местности!

– С хомо сапиенсами тоже, получается, не был знаком? – проворчал Сергей. – Иначе что он хотел показать всеми этими пузатыми тетеньками?

– Про тетенек разговора не было! – запротестовал Илюшин. – Давай сперва с цветочками разберемся.

– Ну хорошо… А еще? На учебник этот манускрипт ничуть не тянет, по-моему. И потом, зачем шифровать учебник?

– Чтобы ученики не поумнели раньше времени. Если ты хочешь еще вариантов, то вот, пожалуйста: растения – вовсе не растения, а закодированные в рисунке карты, показывающие дороги к скрытым в лесах молитвенным домам. Вот только не помню, какой религии…

– Молитвенным домам? – изумился Бабкин. – Одна версия хлеще другой… Что ж не к сокровищам Монте-сумы?

– Неплохое предположение. Такого, по-моему, еще не было. Если серьезно, самым здравым мне видится следующее объяснение: растения специально нарисованы так, чтобы с трудом можно было определить их название. Непосвященным оно и вовсе не открылось бы. А название фигурирует в тексте каждой страницы рядом с рисунком, то есть является своего рода ключом к шифру. Понял, какое растение – нашел подходящее слово (например, по количеству букв) – перевел его – получил ключ.

– Звучит убедительно, – признал Сергей. – Или название растения – это первое слово на странице.

– Вполне возможно.

– Чем мне нравится эта идея, – продолжал Бабкин, – так это тем, что в таком случае не текст является пояснением к рисунку, а в рисунке сидит ключ к тексту. Красиво придумано, скажи? А все ломают головы над… Эй, ты чего?

Илюшин изменился в лице:

– Что ты сейчас сказал? Не текст является пояснением к рисунку…

– А в рисунке сидит ключ к тексту. Это не я сказал, а ты. Только что, рассказывая о шифровке.

Ни слова не говоря, Илюшин вырвал у него лист с посланием Куликовой и уставился на него. С минуту Макар молча изучал рисунок и квадрат с буквами, перебегая взглядом с одного на другое. Бабкин сидел тихо, опасаясь пошевелиться. Наконец Илюшин оторвался от шифра и поднял глаза на друга. Вид у него был ошарашенный.

– Ключ к тексту… – повторил Макар. – Серега, до чего же просто! Как можно было сразу не догадаться?! Все было у нас на виду! Я должен был понять, в чем дело, еще тогда, когда ты говорил про избыточную детализацию рисунка! Ведь понятно, что не просто так Куликова тратила время на прорисовку всех этих листиков…

– Стоп, стоп! Ты что, понял, как его читать?!

– Думаю, что да. Вот, погляди: видишь, колючки у листьев одуванчика нарисованы неравномерно?

– Какие еще колючки?!

– Пусть не колючки, пусть шипы – назови как хочешь! Вот эти выступы, которых строго по десять штук на каждом листике. Причем на первом, нижнем, удлиненных шипов нет вообще, на втором один сверху и один снизу, на третьем они есть только на конце… Листов всего десять, по пять с каждой стороны стебля.

– Вижу… И что?

– Серега, это же решетка!

Сергей посмотрел на Илюшина так, что тот засмеялся:

– Спокойно! Я пока не сошел с ума. Но мой идиотизм заслуживает памятника. Никакого адресного шифра не существовало – девочка оставила текст с готовым ключом, нужно было только понять, как он работает. Есть десять строчек, для которых мы должны найти решетку, так?

– Так…

– А что есть решетка Кардано, как не вырезанные в определенных местах дырки? Ты сам сказал – перфокарта!

– Подожди… – Бабкин внезапно прозрел. – Получается, что шипы на листьях – это указание, в каких местах прорезать дырки на строке из десяти букв?!

– Разумеется! О чем я тебе и твержу уже пять минут! Дай-ка чистый лист…

– Нет уж, я сам нарисую эту чертову решетку! – Сергей вырвал лист и торопливо расчертил его на квадраты, стараясь, чтобы размер совпал с шифром Наташи Куликовой. – Готово: десять на десять. Только я не понимаю, как отсчитывать листики на рисунке – снизу вверх или сверху вниз?

Макар, поразмыслив, сказал:

– Считается, что манускрипт написан слева направо, так что давай пока будем идти в том же направлении. И снизу вверх. Поехали: первая строчка сплошная. Во второй вырезаем третью букву и седьмую. В третьей – пятую. В четвертой – первую, вторую и четвертую. В пятой…

Закончив, Сергей выписал буквы в ряд. Их оказалось совсем немного. И они складывались в недвусмысленное указание:

– «Меня везут в интернат», – прочитал Илюшин. – Серега, мы ее нашли.

– Вот, значит, где ее держат… – недобро протянул Бабкин, прищурившись. – Макар, я звоню следователю! Собирайся! Будем надеяться, что девочка не ошиблась…

«Будем надеяться, что девочка еще жива», – про себя поправил его Илюшин.

Застегивая куртку, он слышал обрывки разговора Бабкина со следователем. «Сам позвонил?.. А кто другие двое?.. Ясно, спасибо!»

– Все сходится, – сказал Сергей, вернувшись. – Максим Арефьев пришел в себя и связался с прокуратурой, рассказал о том, кто на него напал. Кстати, он сейчас едет сюда.

– Кто? – не понял Макар.

– Максим Арефьев.

– Как?! Его отчим вчера утром сказал, что парню сделали трепанацию черепа!

– И тем не менее. Только не спрашивай меня, как ему это удалось, – я не знаю. Все, пойдем, живее!