Татьяна Полякова - Трижды до восхода солнца

— Видишь, как все просто, — пронаблюдав за мной, удовлетворенно произнес Сергей Львович.

— Чушь. Она бы никогда… она…

— Даже если речь шла о любимом муже, который решил с ней развестись? И причина такого решения была ей хорошо известна. Неразумная девушка считала: если причину устранить, счастье вновь ей улыбнется. Думаю, Стас догадался о ее шалостях, а может, знал наверняка, в результате возник скандал с мордобоем. Настя в отчаянии бросилась звонить подруге… может, еще кому-нибудь позвонила. Давай-ка наведаемся на квартиру Денисова. Вряд ли мы его там застанем, но… парень умом явно не блещет… Физиономия у тебя совершенно несчастная. Очередное разочарование в себе подобных не дает покоя?

— Заткнись. Ты не знал Настю, а я знала… она очень любила Стаса, очень, и ей казалось немыслимым потерять его, но она почти ребенок и…

— Если хочешь сделать адвокатскую карьеру, находи доводы поубедительней. Кое-какую информацию я придержал. Каюсь. Не видел смысла рассказывать раньше времени. Так вот, к следователю обратился бывший начальник охраны Озерова. Настя пришла к нему несколько дней назад. Очень сбивчиво и туманно повествовала о своих проблемах и необходимости их решить. Он сделал вид, что намеков не понял. Но, узнав о ее убийстве, счел своим долгом сообщить об этом разговоре ментам. Милая девушка искала киллера и не придумала ничего умнее, как нанять бывшего одноклассника.

— Это еще надо доказать, — ответила я.

Нужный дом мы нашли без труда. В квартиру Денисова Сергей Львович отправился один. Я не возражала. Сидела, нахохлившись, разглядывала свои руки и думала о Насте. О себе, конечно, тоже. Будь рядом Агатка, непременно бы сказала: «Далеко же завела тебя твоя любовь, сестрица». Да уж, дальше некуда. Все началось с моего согласия избавиться от мужа [1] Подробно об этом читайте в романе Т. Поляковой «И буду век ему верна?». Издательство «ЭКСМО». . Я хмыкнула, слово-то какое выбрала — «избавиться». Я его убила, потому что он виделся единственным препятствием на пути к счастью. Я даже не особенно раздумывала и оправдания себе находила с иезуитской изворотливостью. Потом Славка решил, что меня нужно спасать, вырвать из цепких рук мерзавца, который искалечил мою жизнь, именно так он сформулировал свое отношение к Стасу. И нанял киллера. За оправданием и ему далеко ходить не пришлось. А теперь Настя… Говорят, любовь делает людей лучше, чище, счастливее. Это явно не наш случай. Мы наперегонки катились по наклонной плоскости… Несколько лет назад я сделала свой выбор, и вот что из этого вышло… есть преступление и есть наказание. Они даже не всегда равнозначны. И мир вокруг разлетается в осколки, калеча тех, кто рядом. Стас, Славка, Настя… Агатке и той досталось. И конца этому не видно.

На этой малоутешительной ноте размышления пришлось прервать, потому что вернулся Берсеньев.

— Парня дома не застал. Проживает он один, мать еще полгода назад забрала к себе сестра, куда-то в Подмосковье. Соседи Денисова не жалуют, освободился он весной, нигде не работает, пьяные сборища и прочее в том же духе. Ждут не дождутся, когда опять сядет. Уже неделю, как его здесь не видели. Зато в четверг появился мужчина, который его разыскивал. На дружка не похож, выглядел прилично.

— Стас? — спросила я, глядя в окно.

— По описанию похож. Интересно, как он вышел на этого парня? Следил за Настей? Знаешь, твой любовник мне нравится, хотя вряд ли мы подружимся.

Слушать его мне не хотелось, и необходимости в нашем партнерстве я больше не видела. Я вышла из машины и отправилась к троллейбусной остановке. Берсеньев некоторое время следовал сзади на своей машине, предлагая отвезти домой, сигналил и даже матерился. Но в конце концов отстал.

Уснуть в ту ночь так и не удалось. Я бродила по квартире, замирая то возле одного окна, то возле другого. Курила, опять сновала из угла в угол и, с трудом дождавшись пяти часов утра, отправилась на родной участок. Скребла снег лопатой, думая о том, как бы хорошо было вовсе не возвращаться домой. Переходить с улицы на улицу, радуя своим трудолюбием одиноких прохожих. Но возвращаться все-таки пришлось. Физические упражнения не прошли бесследно, и я довольно скоро уснула.

Разбудил меня телефонный звонок. С большой неохотой я поплелась в прихожую, уверенная, что звонит Берсеньев. Звонил, как ни странно, Олег Викторович, мой бывший.

— Ты куда пропала? — спросил он с намеком на обиду. — То житья от тебя нет, то не звонишь.

— Арестовал злодеев? — вяло молвила я, чтобы поддержать разговор.

— Злодейку. Ты что, забыла?

— Юдина убила любовница?

— Похоже на то. Но предъявить ей обвинение возможным не представляется.

— Ввиду отсутствия улик?

— С уликами как раз полный порядок. Нашли человека, который видел машину Юдина недалеко от редакции, примерно в то время, когда погибла его жена. И с пассией его картина вырисовывается вполне ясная… Но сегодня на проспекте ее сбила машина. С летальным исходом. Водитель с места преступления скрылся. Так что в обоих случаях предъявить обвинение просто некому.

— И ты решил, что меня это порадует?

— Вообще-то рассчитывал на сочувствие. Столько работы, и все впустую… Завтра пресс-конференция, будем делать хорошую мину при плохой игре, а журналисты выльют на нас ушаты грязи…

— Не позавидуешь.

— Ага. Как сестрица?

— Чем справляться о ее здоровье, лучше б нашел парня, который в нее стрелял.

— Ищем. И знаешь, есть успехи. У меня в связи с этим к тебе возникли вопросы… личного характера.

— Что за вопросы?

— Ну… давай не по телефону. Касаются они Анастасии Малаховой. Ты ведь слышала о ее убийстве? И с мужем ее знакома?

— Чего ты юлишь…

— Дело-то щекотливое. Короче, жду тебя завтра часика в три. Потолкуем. И решим, что делать дальше.

Повесив трубку, я немного поболталась в прихожей. Из того, что сказал бывший, нетрудно понять: официальное следствие двигается в том же направлении, что и наше с Берсеньевым неофициальное. И когда тайное станет явным… бедные мои родители, еще один скандал им обеспечен.

Мысль о родителях подействовала благотворно, чувство вины гнало к родному гнезду, заставив на некоторое время забыть про все остальное. Родителей я застала на пороге квартиры, они как раз собирались к Агатке. Мы отправились к ней втроем, сестрица, завидев, как мы гуськом проникаем в ее палату, слегка напряглась, но вскоре смогла расслабиться, однако время от времени все равно на меня косилась с подозрением.

У Агатки мы пробыли больше часа, потом заехали в торговый центр купить маме зимние сапоги. Поход прошел относительно мирно, а главное, успешно. По этому поводу мама обещала торжественный ужин. Я кромсала овощи, помогая ей на кухне, сновала от стола к плите и даже что-то напевала себе под нос. За ужином засиделись, выпили бутылку вина. Говорили в основном о сестрице. В половине одиннадцатого папа заявил, что мне лучше остаться у них, и я согласилась, лежала в своей бывшей комнате и ревела, закрыв голову подушкой, чтоб не слышали родители.