Том Клэнси - Игры во власть 'Политика'

Он приехал сюда, чтобы встретить тела своих людей, возвращающихся домой.

Ощущение боли и огромной ответственности, переполнявшее его, едва не поставило Гордиана на колени.

Стоя на пустынном поле, он задумался о событиях нескольких последних месяцев. Может быть, он мог сделать что-то иначе, чтобы как-то предотвратить предстоящий момент встречи самолета с телами погибших сотрудников его корпорации? Предпринять что-то иное, чтобы эти люди вернулись домой не в гробах, чтобы их семьи праздновали, а не оплакивали их возвращение?

Если Гордиан и мог поступить по-иному, он все еще не знал как. Взгляд в прошлое с позиций настоящего обычно помогает отыскать более оптимальные решения проблем, но он так и не смог найти ничего лучшего, не смог припомнить напрасно потраченного времени или хотя бы частицы информации, не принятой им во внимание.

Трагедия застала их врасплох, так же неожиданно и беззвучно, как надвинувшийся ночной туман. Она обрушилась на них без всякого предупреждения.

Задуманная и спланированная на другом конце мира кучкой оппортунистов, движимых жадностью и честолюбием, не принимавших во внимание никаких соображений человечности и морали, трагедия разразилась так стремительно, что с момента возникновения преступного замысла предупредить ее было уже невозможно.

И какая цена происшедшего, какая огромная цена...

Гордиан провел ладонью по лицу.

Террористический акт на Таймс-сквер был всего лишь началом. Там погибли больше тысячи человек, а сколько раненых и искалеченных. Сколько семей и друзей никогда больше не испытают счастья встречи друг с другом, этой простой радости жизни. Их уцелевшие близкие больше никогда не встретят наступающий день без мучительной боли, их тело и разум слишком травмированы происшедшим, чтобы вернуться к нормальной жизни. И все только потому, что они хотели насладиться счастливым моментом и отпраздновать наступление нового тысячелетия.

По собственному опыту Роджер Гордиан знал, как велика эта цена.

Но люди, пострадавшие на Таймс-сквер, хотя он оплакивал их гибель и сочувствовал их страданиям, не были его людьми. Он страдал вместе с ними, но не нес прямой ответственности за них. В конце концов, это не он послал их на смерть.

А вот эти люди, более двадцати человек, работали на него в тех местах, куда он их посылал, и теперь они возвращались домой в гробах. С наземной станции спутниковой связи в России. Из Каппадокии в Турции. С берега Черного моря.

Почти всех Гордиан знал по имени, с некоторыми был знаком ближе. А несколько принадлежали к узкому кругу людей, которых он считал друзьями.

Он послал их умирать.

И теперь он будет помнить о них каждую минуту.

И... никогда не простит себе этого.

Но почему все это произошло?

Из-за политики, из-за проклятой коррумпированной политики.

Его люди погибли, потому что какой-то демагог, не считающийся ни с чем в своем стремлении к власти, пожелал сорвать выборы.

Гордиан чувствовал приступ тошноты.

Все его служащие, что лежат теперь в гробах на борту самолета, были, каждый по-своему, хорошими людьми. Педаченко не заслуживал того, чтобы даже находиться в одной комнате с ними, но из-за своего безумного плана захватить власть в России он убил их всех.

Господи, какая мучительная боль...

Прекрати, Гордиан, сказал он себе. Возьми себя в руки, сделай глубокий вдох, перестань без конца думать о своей вине, упрекать себя. Это не изменит прошлого, и ты хорошо знаешь, куда приведут тебя подобные мысли.

Правильно.

И с чем он тогда останется?

С настоящим...

Сейчас Россия обрела стабильность. Старинов воспользовался народным гневом, который вызвали действия Педаченко, и укрепил свое правительство. В Россию поступала помощь из Америки и Европы. Миновала угроза голода, который мог бы привести к смерти миллионы невинных мужчин, женщин и детей.

Но может ли это оправдать смерть Артура и Элейн Стайнеров?

Нет. Ничто не стоит так дорого, как человеческая жизнь. Но ничто не может изменить прошлое...

И даже он, Роджер Гордиан, несмотря на все свое богатство и могущество, несмотря на свою принадлежность к элите, правящей миром, не в силах изменить прошлое, вернуть обратно хотя бы секунду. Он всего лишь одинокий человек, которого мучит вина за случившееся, стоит и ждет приземления чартерного рейса с гробами тех, чью смерть он никогда не сможет вычеркнуть из своей памяти.

Как болит душа, какая мучительная боль...

Что же делать после всего этого? Как поступить?

В поисках ответа он посмотрел на небо и впервые заметил красоту заката, которая сейчас достигла вершины своего великолепия. Зрелище было потрясающим.

На секунду Гордиан забыл обо всем и позволил себе насладиться яркостью окружающего мира. Подумать только, понял он, впервые после взрыва на Таймс-сквер я открываю душу чему-то.

Оказывается, мир по-прежнему здесь во всей своей несовершенной красоте, по-прежнему вращается вокруг своей оси и будет продолжать вращаться вне зависимости от того, чем занимаются люди, ползающие по его поверхности творят ли они добро, зло или равнодушно смотрят по сторонам.

В его силах изменить будущее, или, по крайней мере, попытаться сделать это.

Артур и Элейн схватились бы за такой волшебный дар обеими руками. Жаль, что сейчас их нет, счастливых и довольных, рядом с ним. Они знали бы, как воспользоваться такой возможностью. Но их нет, поэтому заниматься этим придется ему.

Может быть, это и есть ответ, который он искал.

Он не в силах изменить прошлое, но может попытаться изменить будущее, приложив к этому все свои силы.

Пора снова приниматься за созидание...

Самолет, которого он ждал, серый Ил-76, в золотых лучах заходящего солнца катился по рулежной дорожке. Наземная команда с оранжевыми жезлами в руках вела его к месту стоянки, затем дала сигнал остановиться, и обслуживающий персонал побежал к самолету, чтобы подставить под колеса тормозные колодки. К самолету подъехал трап, остановился в нескольких дюймах от дверцы. Водитель выключил двигатель, затянул тормоз и вскочил с сиденья, чтобы вручную отрегулировать установку.

Дверца самолета открылась, и по трапу начали спускаться пассажиры. Это были его люди, уцелевшие после событий в России, некоторые с забинтованными ранами. Служащие корпорации, получившие более серьезные ранения и ожоги, все еще находились в европейских больницах - их состояние не позволяло пока перевезти их домой. На глазах Роджера Гордиана появились слезы, как он ни сдерживал их. По крайней мере, погибли не все. Благодаря действиям Макса и его группы многие из тех, кого несомненно не было бы в живых, сейчас спускались по трапу. Гордиан несколько раз мигнул, прогоняя навернувшиеся слезы.