Галина Романова - Тайна, приносящая смерть

– Доля моя такая, Данечка, – Лена вырвалась и потянула его за руку с кровати. – Давай, давай, не тянись, там тебя ждут. Я несу телефон?

Звонил коллега по службе. Звонил уже из отдела. Зевал во все горло, матерился и не пытался скрыть своего раздражения.

– Твою мать, а, Данил! В кои-то веки собрался на балконе порядок навести, а! Вчера со своей так тихо, мирно все обговорили. Она даже пирог мне испекла мой любимый.

– Яблочный? – Данила резво собирался, прижимая щекой трубку к плечу.

– Яблочный! Такая счастливая порхала. Говорит, на балконе разберемся и к сыну в лагерь съездим. Он же у меня на отдыхе в оздоровительном санатории за городом. Уже восемь дней не видел! Жена ругается, говорит, из-за твоей чертовой работы все сироты, и я, говорит, и дети. А дочка, какая же она сирота, если у нее жених есть? Тут явный перебор у супруги. Ну что за сволочуга?!

– Кто?

– Что кто? – Коллега зевнул с хрустом.

– Сволочуга кто?

– Тот, кто телку завалил в районе!

– Ух ты!

– Вот тебе и ух ты!

Данила болезненно поморщился: убийство это надолго. Это опрос свидетелей, а их вся деревня, если это в районе случилось. Это писанины – страсть сколько. Это туда еще добраться нужно на чем-то, хорошо, если транспорт дадут. Это нужно еще всех дождаться – экспертов, прокурорских.

Да...

Не случится у них с Леночкой сегодня гостей. Точно не случится. И домой он приедет поздно. Голодным приедет, злым, как собака. Станет глотать ужин, который она приготовит и раз десять подогреет в микроволновке, пока ждать его станет. Зло глотать станет, жадно, глаз на нее не поднимая. И выговориться бы надо в такой ситуации, да зарок себе дал: дрянь всю эту в дом не тащить.

– Огнестрел, ножевое?

Данила нацепил с третьей попытки часы на запястье, сунул ноги в туфли, перехватил из рук жены пакет с бутербродами – умница, догадалась. На ходу поцеловал ее и выскочил за дверь.

И уже выходил когда из подъезда, подумал о себе нехорошо. Почему было не отвлечься от телефонного разговора и не проститься по-человечески с Леной? Все на ходу, все торопливо, урывками. Такое ли счастье он мечтал ей подарить? Каково вот ей рядом с ним, а? Никогда не задумывался, а тут вдруг пробрало до такой степени, что сердце заныло. Остановился посреди двора, поднял голову к своим окнам.

Леночки не было.

И снова неприятный толчок в сердце: а раньше всегда провожала, всегда рукой махала из окошка. Привыкла к его отлучкам? Научилась не делать из этого трагедию? Или...

Или ее это начало устраивать? А что? Многие мужики из отдела рассказывают, что жены с годами привыкают и уже как-то не печалятся тому, что муж отсутствует.

«Особенно если ей есть чем досуг занять! – ржал тут недавно один капитан, проживший с женой двадцать три года. – У кого дети, у кого внуки, а у кого и еще кто-нибудь может завестись».

«Заводятся только блохи, капитан, – оборвал его тогда коллега Данилы, так и не успевший навести порядок на балконе. – А если ты на любовника намекаешь, то тут что муж рядом, что нет его, если баба тварь, ей никто не помешает ею быть! Она его все равно заведет. А если она верная...»

И тут пошли всевозможные примеры из жизни бывалых. И как кто-то где-то отсутствовал полгода, а жена все равно ждала. А один через день вернулся неожиданно из командировки, а ее дома нет, и заявилась она лишь под утро. Потом начали спорить, дело чуть до ругани не дошло, хорошо, что вовремя разошлись.

А осадок в душе Данилы остался. И Леночку жалко было, и себя вдруг. Он же на работе, он же не просто так. А работа нелегкая и опасная очень. Вот и не помахала рукой ему сегодня из окошка...

Коллега заехал за ним на своей машине, служебный транспорт уже ушел с прокурорскими и экспертами, пока Данила долго в постели ворочался.

– Все никак к Ленке своей не привыкнешь? – покосился на него коллега с легкой завистью. – Погоди, пройдет это у тебя. Сколько вы с ней вместе то? Год, два?

– Четыре, – нехотя ответил Данила.

Личную жизнь свою он ни с кем обсуждать не любил. Не впускал он туда никого ни с благими намерениями, ни без них.

– Еще полтора года встречались.

– Нормальный срок, конечно, – покивал тот. – Но недостаточный для того, чтобы делать какие-то выводы.

– А каких выводов ты ждешь? Толик, чего ты вообще пристал, а? – Данила отвернулся от него к окошку, стал смотреть на улицу.

Жара понемногу отступала, сизый дым от лесных пожаров выметало из города легкими порывами ветра. Вчера ближе к ночи даже дождик побрызгал. Облегчения, конечно, не принес, воздух из сухого и горячего сделался влажным и неподъемно тяжелым, но немного хотя бы пыль дождем прибило, и на том спасибо.

– Толик к тебе не пристал. Толик просто злится, что пришлось идти в гараж за этой рыдванью, заводить ее, заливать в нее свой бензин на свои копейки, Тамарка не дала денег, пришлось брать из заначки. А все почему? А все потому, что кто-то слишком много спит. Или потому, что кто-то слишком любит свою жену.

– Это не преступление, – вяло огрызнулся Данила. – Затраты возмещу.

– Ладно тебе, затраты он возместит! – обиделся тут же Толик. – Это я ведь так, из вредности ворчу. Нужны мне твои гроши! Свадьбу дочери я на них все равно не сыграю. Да и вообще...

– Что вообще?

– Вообще не сыграю, – выдохнул тот с печалью. – Как обсчитали нам с Тамаркой в ресторане, во что торжество то выльется, так хоть с балкона прыгай. А балкон-то не разобран, черт побери! Да... Что делать? Таких денег у меня нет, хоть тресни!

– Дорого?

– Не то слово! Она вот, Ленка-то твоя, правильно делает, что с детьми не спешит, это дорогое нынче удовольствие. Очень дорогое! Нам с тобой точно не по карману.

А с чего это Толик решил, что это именно Лена с детьми не спешит?

Данила обеспокоенно заворочался.

Они, конечно, не планировали пока детей, но если бы вдруг неожиданно случилось, то он бы точно был рад. Настаивать не мог, пока она молчала, понимал, насколько тяжело ей будет одной с ребенком, он-то постоянно на работе. Но и не отказался бы уж точно.

Но Лена ведь молчала. С чего Толик взял, что именно она не спешит заводить детей? Спросить или нет? Не спросить, будет мучиться до конца дня. Так день насмарку, и вечер обещал быть серым с усталой злобой. А тут еще недомолвки разные мозг вынесут.

Нет, надо спросить.

– Так она моей Тамарке сама говорила, – засопел виновато Толик, поворачивая скрипучий тарантас с проспекта за город. – Где-то они столкнулись в магазине, пошли кофе выпить в кафе. Разговорились за жизнь. Моя начала стонать, как все нынче дорого. А твоя в ответ – потому-то и потому детей не заводим. Данечка, говорит, все время на службе. Одной тяжело. Да и не по карману жить на одну зарплату мужа. Зарплаты-то той!..