Ирина Градова - Последний секрет Парацельса

– Никто не мог такого предположить, – тихо отозвался Виктор, обхватив голову руками. – Никто! Да, я предупреждал Люду, чтобы она не поднимала шума, говорил, что заниматься правдоискательством – не ее дело, просил, чтобы она приняла деньги и просто забыла обо всем… Ну не мог я представить, что Люду…

– Да уж, куда тебе! – прошипел Денис, все это время сидевший, словно прибитый к стулу. – Это ж мозги какие надо иметь, а ты ведь человек наивный, папа, тебя каждый обмануть может…

– Прекрати! – резко оборвал парня Лицкявичус. – Ничто не дает тебе права так разговаривать с отцом или, по крайней мере, с человеком намного старше тебя!

К моему удивлению, Денис спорить не стал и замолк, опустив глаза.

– Теперь мы знаем – почему, – подал голос Никита, – но кто же все-таки убил Людмилу? Туполев?

– Судя по методу – похоже. Однако наш доктор не сознается. Пока.

Это было любимое слово Карпухина.

– Тем не менее его участие в убийстве Ляны сомнению не подлежит, как и покушение на жизнь Агнии. Рано или поздно Туполеву придется либо сознаться, либо выдать сообщника.

– А Ляну-то зачем было убивать? – недоуменно спросила я. – Только из-за сайта этого дурацкого? И вообще – как насчет украденных из моргов тел и татуировок? Я что-то не понимаю…

– Нет, Агния Кирилловна, вы ошибаетесь, – возразил майор. – Этот, как вы выразились, «дурацкий» сайт ставил под угрозу все дело, а Ляна со своим упрямством и неспособностью понять всю серьезность ситуации стала большой проблемой. Но, полагаю, стоит все пояснить по порядку. Дело в том, что смерть Людмилы Агеевой – форс-мажор, которого никто не мог предвидеть. Ваша подруга, Агния Кирилловна, просто оказалась слишком крепким орешком, маленьким человеком, который грозил стать большим препятствием на пути Земцова к деньгам и славе. Но Людмила знала лишь малую часть того, что творилось за стенами института. Благодаря определенным махинациям институт получил деньги и «зеленый свет». Но этого мало: нужно было подтвердить право на эти деньги. Необходимость срочно предоставить результаты вынудила команду Земцова действовать быстро. К их чести надо заметить, что, очевидно, определенные подвижки в этой области все-таки имелись, но вот долгосрочный прогноз невозможен, ведь эксперименты на людях еще не проводились и последствия опытов неизвестны. Земцов создал группу, в которую входил и Туполев. Кстати, уточню: наш доктор, любитель травить народ при помощи люминала, работал на институт внештатно. Именно его цинизм и способность презреть закон ради достижения цели, судя по всему, и привлекли к нему внимание руководителя института. Насколько я понимаю, особым светилом Туполев никогда не являлся, но у него, как мы теперь знаем, есть кое-какие скрытые таланты. Так как испытывать препарат, который, как эти ученые мужи полагали, мог привести к обращению процесса старения вспять, законным способом они не могли, решили рискнуть и обойти правовую систему. В качестве подопытных стали вербовать бомжей – людей, которых никто не хватился бы, до которых никому не было дела.

Краем глаза я заметила, как дернулся на своем стуле Леонид, словно через него пропустили электрический разряд.

– Разумеется, им предложили деньги. По сравнению с размерами финансирования и сопряженным с экспериментом риском это была всего лишь капля в море, но все зависит от положения, в котором находятся люди.

– Да уж, – пробормотал Леонид. – У одних жемчуг мелкий, а у других суп жидкий…

– Точно так, – согласился Карпухин. – Надо сказать, бомжи прошли довольно строгий отбор. Они должны были соответствовать уровню физического здоровья, то есть законченных алкашей с кучей болезней не брали. От них требовалось также воздержаться от пагубных привычек, по крайней мере, в течение нескольких месяцев, пока вводился препарат. Каждый месяц эти ребята обязались проходить полное обследование, но группа Земцова на этом не остановилась. Чтобы иметь возможность отслеживать каждого испытуемого, которым, в сущности, нельзя доверять, им сделали татуировки в виде буквы «Р» с цифрой, обозначающей порядковый номер.

– Но почему именно такие татуировки? – спросил Никита.

– А-а, – протянул майор, – это тоже интересная история. Все связано опять же с пресловутым Парацельсом. Дело в том, что Туполев всегда испытывал нездоровый интерес к этому историческому персонажу. Кроме того, у нашего доктора была тяга к власти – пусть и небольшой, хотя бы над маленькой группой неоперившихся птенцов, какими являлись Денис и иже с ними, но все же – власти. Это он, наш сектант, предложил группе Парацельса в качестве символа. Его стараниями проект получил название «Пятая сущность Парацельса». Отсюда и латинская буква «Р» на татушках.

– Что еще за «пятая сущность»? – поинтересовался Никита.

– Огонь, вода, воздух, земля, – медленно произнес Лицкявичус. – Четыре сущности, выделяемые Парацельсом в его трудах.

– Считается, что пятая сущность – что-то вроде философского камня, ключа к вечной жизни и бесконечному Знанию, – кивнул Кобзев. – Но никто точно не знает, что это на самом деле. Во времена Парацельса поговаривали, что он то ли нашел эту сущность, то ли близок к ее разгадке.

– Вот-вот, – закивал Карпухин. – Все правильно. Таким образом, испытуемых пометили, чтобы их легко можно было опознать в случае, если они, к примеру, решат, что им надоело участвовать в эксперименте, и затеряются среди себе подобных. Во многих больницах и моргах города у группы имелись свои люди, как и у ОМР. Хорошо отлаженная система платных осведомителей, которые информировали группу о любых связях подопытных с учреждениями здравоохранения. Естественно, Земцов и его сотрудники понимали степень риска, ведь к экспериментам на людях перешли еще до того, как была доказана безопасность препарата! Значит, они должны были, по крайней мере, отслеживать «своих» бомжей и, в случае непредвиденных обстоятельств, изымать их из больниц, поликлиник и моргов, если произойдет непоправимое: ведь они не могли допустить, чтобы об экспериментах стало известно посторонним людям!

– Размах их деятельности просто поражает! – воскликнула я.

– Согласен, – кивнул Лицкявичус. – Йозеф Менгеле делал примерно то же самое в Освенциме во время Второй мировой! Только узникам концлагеря ничего не платили – вот единственная разница. У этих людей нет совести, нет никакого понятия о морали, о том, что можно, а чего нельзя делать!

– Вот именно, – подтвердил Карпухин. – Туполев отказывается признавать убийства, но совершенно спокойно рассуждает об экспериментах: он в самом деле не считает их предосудительными. Бомжи, по его мнению, вообще не люди, представители самой низшей касты, которой можно пожертвовать во имя великой цели – подарить Человечеству возможность жить ВЕЧНО! В случае удачи, как утверждает Туполев, эти отбросы общества могли получить второй шанс, возможно, начать новую жизнь. С другой стороны, если бы эксперимент провалился, никто бы не заплакал.