Виктор Пронин - Брызги шампанского

– Это хорошо, – кивнул Мандрыка и разлил всем по полстакана водки. – Плохая память спасает нас от дурных воспоминаний. Воспоминания должны быть счастливыми и радостными.

– А у меня и от зоны остались только счастливые и радостные впечатления, – Здор твердо посмотрел Мандрыке в глаза.

– За это и выпьем, – ответил тот. – Будьмо!

– Не понял? – спросил Выговский. – Будьмо – это что?

– Краткое пожелание хорошей жизни. Если наш тост услышат высшие силы, мы будем удачливы и здоровы, будем вместе и навсегда, будем плодиться и размножаться, радоваться жизни и веселить своих близких!

И Мандрыка выпил до дна свой стакан.

– Больше всего мне понравилось, что мы будем вместе и навсегда, – ответил Выговский и тоже выпил до дна, сразу поняв, что Мандрыка – это тот человек, который очень болезненно воспринимает, когда собутыльник не допивает. Так и есть – Выговский поймал неуловимо быстрый взгляд Мандрыки, брошенный из-под кустистых бровей на его стакан.

– Значит, говорите, на отдых приехали? – спросил Мандрыка, отправляя в рот кусок вареной колбасы.

– Нет, – быстро ответил Выговский. – Приехали по делу. Срочному, важному, неотложному.

– О! – уважительно протянул Мандрыка. – Это хорошо. Настоящие дела всегда важные и неотложные. Другими и заниматься не стоит. Верно говорю?

– Полностью согласен, – Выговский для убедительности прижал ладонь к груди.

– Простите за любопытство, – Мандрыка глянул Выговскому в глаза. – Вы там познакомились? На зоне?

– Раньше, – ответил Выговский, не дав Здору времени даже открыть рот.

– А сюда, значит, пожаловали...

– К тебе.

– О! – с прежней уважительностью протянул Мандрыка. Но была все-таки на этот раз в его голосе некоторая, почти неуловимая, опаска, настороженность. – Остановиться хотите? Комната нужна? С видом на море? С питанием?

– Кончай трепаться! – не выдержал Здор.

– Порт нужен, – сказал Выговский.

– Весь? – поинтересовался Мандрыка.

И снова разлил по половине стакана водки.

– Можно весь. Согласны на половину. Не откажемся от самой малой части.

Некоторое время Мандрыка сидел, нависнув над столом, над своим стаканом. Поставив локти на стол, он принял позу, в которой, наверно, мог просидеть и час, и два. То ли он не придал значения словам Выговского, то ли не услышал их, то ли думал над тем, что ответить, но ни одно из этих предположений не оправдалось.

– Слушаю, – наконец обронил он с нетерпеливостью в голосе. – Слушаю, – повторил уже несколько раздраженно.

– Лес для турок, – сказал Выговский.

– Как я понимаю... Без формальностей?

– Правильно понимаешь.

Мандрыка как бы вновь увидел свой стакан с водкой, не чокаясь, в задумчивости выпил его, сунул в рот четвертушку помидора и принялся не торопясь пережевывать, все так же уставясь в стол, будто видел на клеенке некие советы, которым должен следовать. Потом тяжко, с надрывом вздохнул, осознав тяжесть свалившихся на него забот, из-под бровей посмотрел на Здора, на Выговского.

– Много леса?

– Да, – ответил Выговский.

– Все, что ты заготовил? – усмехнулся Мандрыка, подняв глаза на Здора.

– Все, что он заготовил, нам не вывезти, – Выговский опять опередил Здора, не дав ему ответить. Понял, что тот опять сорвется на дерзость и непочтительность.

– И все станем богатыми? – спросил Мандрыка.

– Мы все станем богатыми, молодыми и красивыми.

– Поздновато хватились.

– Нет, в самый раз.

– Кто вывозит?

– Турки.

– Куда?

– Их проблемы.

– Так... Хоть какие-то документы будут?

– Будет все, что необходимо.

– Это хорошо, – Мандрыка помолчал. – Это хорошо, – повторил он с тяжким вздохом. – Еще выпьешь?

– Нет, хватит, – ответил Выговский. – Есть такой человек?

– Найдется.

На следующий день они сидели в этой же комнате, за этим же столом, и на столе стояла неизменная бутылка водки, были нарезаны помидоры и все та же несъедобная колбаса, которую можно было проглотить, лишь забив все ее запахи толстым слоем горчицы. Мандрыка, видимо, догадывался, какое впечатление производит на гостей его колбаса, и предусмотрительно поставил на стол баночку свежей горчицы, за что Выговский был благодарен ему более всего. Здор сидел, как и вчера, напряженно распрямившись за столом. На хозяина не смотрел, похоже, его интересовала лишь пыльная листва за окном.

– Ты что, лом съел? – спросил Мандрыка, усмехнувшись, и по этой его улыбке Выговский понял – хорошие новости! Сегодня Мандрыка был вообще улыбчив, даже снисходителен.

– Чем эту твою колбасу есть, лучше уж в самом деле лом проглотить.

– Приезжай со своей, – благодушно проворчал хозяин. – Хорошие гости и с водкой своей приходят. Хорошие гости, – уточнил Мандрыка еще раз.

– Ладно, хватит вам, – прервал перепалку Выговский. – Будет вам и водка, и шампанское... Все будет. Только не сразу. Ну? – обернулся он к Мандрыке.

– Все в порядке, – ответил тот, невозмутимо разливая водку в стаканы.

– Значит, разговор состоялся?

– Какой разговор, ребята! – Мандрыка откинулся на спинку стула и посмотрел на гостей в упор, уже не пряча глаза за густыми бровями. – Кончились разговоры. Принято решение. Оно положительное. Люди готовы включиться в работу.

– Так, – протянул Выговский, пытаясь понять второй смысл в словах Мандрыки, а о том, что второй смысл есть, он догадался сразу. Слишком хорошо тоже нехорошо – это он знал. А все сказанное Мандрыкой как раз и было тем, что называется «слишком хорошо». – Так... И вы можете отправить железнодорожный состав леса в течение... Ну, скажем, недели?

– А чего тянуть? – удивился Мандрыка. – День. Нам нужен на это день. Чем меньше твои бревна будут болтаться тут у всех под ногами, тем лучше для всех нас.

– Сколько? – спросил Выговский. Он сразу все понял, едва услышал коротенькое словечко «нас».

– Нисколько, – Мандрыка пожал тяжелыми, литыми плечами.

– Не понял?

– Все ты, парень, понял, – усмехнулся Мандрыка. – Причем понял правильно. Мы в деле.

– Мы – это кто?

– Я и тот человек, который берется нам помочь.

И опять, опять царапнуло Выговского это словечко – «нам».

– Но мы об этом не договаривались.

– А в чем дело? Договоримся.

– И сколько вы хотите процентов?

– Никаких процентов. Все на равных. Участок, который мы обеспечиваем... Поважнее всех прочих. Вместе взятых. Но мы не жлобы, мы не требуем слишком много... А на равных – это справедливо. Разве нет?

– Я должен посоветоваться.

– С кем? С ним? – Мандрыка кивнул на Здора. – Я и так вижу – он согласен. Когда работа идет на равных, когда на равных делятся деньги – все согласны. Я вот еще что скажу тебе, парень... Поторопись. Такое положение не может длиться слишком долго. Год... Два... Хотя два – вряд ли. Год. А потом спохватятся.