Галина Романова - Зеленые глаза викинга

Но нервы сдают и у притаившихся!

– Ваня, о чем ты сейчас думаешь, а?!

Оказывается, Даша не ушла. А все это время стояла над ним и внимательно наблюдала за его мимикой. А разбираться в ней она научилась.

– Считаешь, что Баскаков мог убить моего бывшего мужа, потом завалиться ко мне в гости, нажраться сырников на моей кухне и...

И сводить ее с ума своей близостью, своим запахом! Мог после совершенного убийства шумно и жарко дышать ей в шею и говорить, говорить что-то, чего она почти не разбирала!

После всего зла он мог быть здесь, в этом доме, улыбаться ей, ласкать ее своими чертовыми глазами, намекающими на то, что он все-все про нее понимает?!

Он мог?!

– Тогда он просто чудовище, Ваня! – прошептала она, погладив опущенную Ванькину голову. – Страшное чудовище!!!

Он вскинулся и глянул на нее так, что ей стало сразу все-все понятно. О чем он думает, в чем ее щадит.

А мог хороший человек устранить конкурента вместе с его семьей таким изуверским способом?! Мог уйти от ответственности, используя всевозможные лазейки? Мог потом жестоко отомстить следователю, который вел это дело, так грязно, так подло?! И это если учесть, что его люди Михаила не убивали, а просто воспользовались ситуацией. А если убили? Если прослушивали ее или Маринкин телефон и заранее все подготовили?

Хороший человек не мог бы. А страшное чудовище, изувер, готовый ради денег на все, – запросто!

Вот что прочла Даша в Ванькиных виноватых глазах. И почему тот виноватится, поняла тоже. Ее щадит. Ее чувства, о которых шептался весь отдел, начиная со сплетницы Нельки.

Она влюбилась в чудовище, и это так очевидно?

– Вань, вот что мы с тобой сейчас делаем, а? – Даша тряхнула коротко стриженной головой, покрутила на пальце шелковый шнурок. – У нас с тобой в руках информация, за которую человек отдал жизнь, уже бог знает сколько она у нас с тобой в руках, а мы... Мы сопли на кулак наматываем вместо того, чтобы работать эту информацию! Непрофессионально, как считаешь?

Тот промолчал, пожал плечами.

– Идем, – скомандовала она. – Идем и займемся делом!..

Рабочий день Топоркова Алексея Сергеевича подходил к концу. Очень тяжелый рабочий день. Очень непродуктивный. Все его расследование по факту гибели Полукарова вернулось к отправной точке. Поймать Сулейманова на неточностях, оговорках, нервозности не удалось. Если господин Сулейманов и лишился слегка самообладания, когда Топорков начал ему фотографии показывать, то ничего из этого замешательства извлечь не удалось. Ничего!

Было это вчера. А сегодня Сулейманов его добил, явившись поутру в отделение с заявлением. Каким бы, вы думали?

– Хочу написать заявление об исчезновении моих охранников, – скорбно потупив лживый – как считал Топорков – взор, заявил Сулейманов. – Люди исчезли, не вышли на работу, а должны были.

– И как фамилия этих людей? – насторожился Топорков, подсовывая под острые локти Сулейманова чистый лист бумаги для написания заявления. – Что-то люди у вас стали пропадать пачками, странно, не находите?

Тот никак не отреагировал, начал писать. Писал долго, время от времени поднимая на Топоркова задумчивые грустные глаза и без конца беззвучно шевеля губами.

Сулейманов его раздражал. Одному богу было известно, как Топоркова он раздражал! Мерзкой лживой своей личиной добропорядочного гражданина раздражал. Молится он, понимаешь, праздники и посты свои мусульманские соблюдает, а ничем преступным не брезгует. Кто угодно мог верить в его непогрешимость, но только не Топорков. У него сидел где-то под левой лопаткой странный подсказчик, суфлер, не раз выручавший его и в личной жизни, и в работе, не раз помогавший разбираться в людях. Нет-нет да кольнет его пронзительно, когда хозяин слишком уж лестно отзывался о ком-то, или наоборот.

Так вот на Сулейманова этот подсказчик взъелся так, что вся спина Топоркова ныла от боли.

Сидит тот теперь перед ним, комедию ломает. Интересно, кто пропал у него на этот раз? Кто не вышел на работу охранять его худосочное дряхлеющее тело?

– Что-о??? Вы в своем уме, гражданин Сулейманов??? – У Топоркова аж вся левая сторона отнялась от такой вопиющей наглости, когда он прочел заявление. – После того как вы отказались здесь вот, в моем кабинете, говорить о братьях Синюковых! Отрицали поначалу даже факт того, что они работали на вас, теперь вы что делаете? Теперь вы приходите ко мне с заявлением об их исчезновении??? Вы... Вы просто...

– Воды? – Сулейманов наблюдал за ним с насмешливой ухмылкой, кивая в сторону графина с водой. – Успокойтесь, Алексей Сергеевич. Не надо так нервничать.

Топорков запнулся и замолчал. Дать в морду нагло ухмыляющемуся Сулейманову хотелось до зуда в костяшках пальцев. Он просто наслаждение испытал, мысленно представив, как трещит и вспарывается кожа от его удара под глазом у наглеца.

Резкий толчок в области левой лопатки его немного отрезвил.

– Объяснитесь, – приказал, не попросил Топорков.

– Когда в прошлый раз вы мне назвали их фамилию, я действительно растерялся. Приемом на работу я не занимаюсь. Фамилии сотрудников не знаю. Знаю по именам, и то не всех. Помните, я еще, просмотрев их фотографии, высказал удивление, что ребят в моей охране поменяли. Так вот я вернулся, вызвал начальника своей охраны и приказал все выяснить. И оказалось, что... Что ребята в самом деле куда-то пропали. Не вышли на работу, и все, когда подошла их смена! Мои люди искали их по всем адресам, где они могут быть, это уже после моего визита. Их нигде не было! И нет до сих пор. И я счел своим долгом заявить об их исчезновении, поскольку заинтересован в том, чтобы их нашли, не меньше вашего.

– Да что вы?! – воскликнул Топорков язвительно и даже ладошкой рот прикрыл. – Как совпали наши интересы, гражданин Сулейманов!

– Я тоже этому рад, – хитро сощурил глаза тот. – У меня к ним, знаете ли, тоже много вопросов. Если они, конечно, еще живы.

– Что вы имеете в виду?! – Топорков напрягся, еще не понимая, куда тот клонит.

– Понимаете... – Сулейманов смущенно умолк, потом долго собирался с мыслями и наконец махнул рукой. – Ладно, уж расскажу вам все, как было. Теперь не до секретов!..

Во все его ужимки Топорков не верил, и подсказки не требовалось, хотя под левой лопаткой будто чирей вздулся, так там ныло и чесалось. Но послушать очень хотелось.

– Виктор Полукаров... Он был очень хорошим наблюдателем, умел отлично конспирироваться. Умел фотографировать так, что любые спецслужбы позавидовали бы. Ну и я, конечно, не мог не заметить этих его способностей. После смерти моего брата и его семьи я просто обезумел от страха. Бояться собственной тени начал. А что говорить за жену, за детей, – глаза Сулейманова наполнились слезами. – Приставлял охрану, менял охранников, если начинал подозревать вдруг в нерадивости. Одним словом, жизнь моя превратилась в сущий ад после смерти брата и его семьи. И... И мне, конечно, пришлось принимать меры предосторожности. То есть я должен был быть на шаг впереди своего противника. А поскольку противников в таком серьезном бизнесе предостаточно, то мне приходилось...