Ольга Володарская - Призрак большого города

– Как он только лицензию смог получить?

– Думаю, что когда-то он был отличным сыщиком. И агентство его процветало, но игромания сгубила и Комиссарова, и его детище.

– Думаешь?

– Уверен. Офис большой, но все комнаты заперты. Отсюда вывод, когда-то в агентстве работало много людей. Машина хорошая, трехлетка, но с застарелой вмятиной. Вывод: три года назад у него были деньги на немецкую тачку, а теперь нет даже на ее ремонт. Молодая жена опять же, но работающая секретаршей…

– Не продолжай, вывод я сделаю сама, – не дала ему договорить Герда.

– Устала от моей трепотни? Извини. Я на самом деле чересчур болтлив.

– Это ты меня извини. Я просто хочу подумать над тем, зачем я понадобилась Косте.

– Соскучился. Захотел увидеть. Кстати, тебя что, нет в социальных сетях? Сейчас же все там друг друга отыскивают.

– Нет. Не хочу, чтобы меня отыскивали те, с кем я не желаю общаться.

– Тут вы с Костей мыслите одинаково. Он тоже игнорировал и «Одноклассников» и «Контакт» и даже «Живой журнал».

– Я знаю. Пыталась найти его на этих сайтах. Через анкеты коллег.

– Зачем?

– Сама не знаю…

Она и правда не знала, зачем. Просто иногда накатывало что-то, и хотелось увидеть Костю если и не живьем, то хотя бы на фото. Ей было интересно, каким он стал. И почему-то казалось, что он совсем не изменился. Ошибалась, оказывается…

– Ладно, давай больше не будем об этом, – сказал Паша. – Я вижу, тебя расстраивают разговоры о Косте.

– С чего ты взял?

– У тебя уголки губ опускаются. Едва заметно. – Он подошел к машине, открыл ее, распахнул перед Гердой дверь. – И в эти секунды мне становится так же плохо, как тебе… Если не хуже! Я хочу помочь тебе, а не могу… А еще я очень ревную… К покойному другу, какой ужас!

Герда подалась вперед, встала на носочки и коснулась губами щеки Паши. И этот невинный поцелуй сразу его успокоил. Он улыбнулся и, усадив Герду на сиденье, бодро зашагал к водительской двери.

Снежана наблюдала за Гердой и Пашей и отмечала про себя, что между ними что-то есть. «Секс был, это определенно, – резюмировала она. – И скорее всего не бездумный перепихон, а нечто эмоциональное, чувственное… Если б я не была на все сто уверена, что Герда, отдав давным-давно свое сердце Косте, хранит ему духовную верность, я решила бы, что она влюбилась. Что влюбился Савицкий, я не сомневаюсь…»

– Здравствуй, Снежана, – приветствовала хозяйку Герда. Паша молча кивнул.

– День добрый.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Андреева.

– Неплохо.

– Извини, что явилась вот так, без приглашения, но я несколько раз звонила, просила Карла соединить с тобой, а он не хотел тебя беспокоить. Мне же срочно нужно было тебя увидеть, вот я и…

– Я все поняла. Можешь больше не извиняться. – Снежана указала на диванчик. – Присаживайтесь.

Герда опустилась на диван, а Паша – на подлокотник рядом с ней. «Навис, как птица-наседка над гнездом, к которому приближается пернатый хищник», – усмехнулась про себя Снежана.

– Я слушаю тебя, Герда.

– Попросить хочу.

– О чем?

– Не включай меня в завещание, пожалуйста. Я не хочу быть твоей наследницей.

– Тебе не нужны деньги?

– Не настолько, чтобы погибать из-за них.

– А с чего ты взяла, что погибнешь? Только не говори, что из-за смерти Кости. Он умер не из-за наследства, я уверена.

– А я – нет. И знаешь почему?

– Просвети, мне очень интересно.

– Как только ты озвучила свое желание оставить фирму мне, на меня было совершено покушение. Меня едва не сбила машина, когда я подходила к дому. И это не похоже на обычное ДТП. Машина мчалась на меня целенаправленно. На огромной скорости. Я чудом избежала смерти.

– Совпадение.

– Нет, Снежана. Это не совпадение. Меня решили убить, чтобы я, не дай бог, не унаследовала твои миллионы.

– Не приуменьшай, пожалуйста, – усмехнулась Мороз. – Мой концерн тянет на миллиард. Рублей, правда, но согласись, это просто огромные деньги!

– Согласна. Но и они мне не нужны.

– Глупо…

– Возможно. Но таково мое решение. Я знаю, к тебе скоро приедет Лев Петрович, чтобы составить новое завещание. Прошу, укажи в нем не меня.

– Хорошо… – И после паузы: – Я подумаю.

– Что за игры, госпожа Мороз? – спросил вдруг Павел.

– О чем вы, господин Савицкий?

– Что вы задумали?

– Задумала сделать Герду богатой.

– С чего бы?

– Я бы завещала свои миллионы какой-нибудь церкви или богадельне, но я атеистка и принципиально не занимаюсь благотворительностью.

– У вас есть семья.

– Почему я не желаю завещать фирму кому-то из ее членов, вас, господин Савицкий, не касается.

– А почему завещаете Герде – касается.

– Каким боком?

– Я ее друг.

– То есть вы уже достигли того возраста (или физического состояния), когда с хорошенькими женщинами только дружат? – хищно улыбнулась Мороз. В те мгновения, когда Снежана язвила, она становилась такой же, как раньше. Следы смертельной болезни улетучивались с ее лица, да и годы будто отступали. Сарказм возвращал Снежане молодость и здоровье.

– Даже если вы открыто назовете меня импотентом, меня это не тронет, – спокойно заметил Паша.

– То есть я угадала? Мда… Жаль, что Карл – не ваш родной отец. Пойди вы в него, до старости бы сохранили боевой задор.

– Что за намеки?

– Ах простите, вы же не в курсе, что ваш отчим имеет молодую любовницу.

– Вам-то откуда это известно?

– Дело в том, Павел, что она моя племянница. Эта девка либо крайне озабочена, либо крайне глупа.

– Первое понятно… Но второе… Почему глупа?

– Когда она спала с Костей, я ее понимала. Молодой, красивый, сексуальный. Мечта любой девушки, а уж тем более такой зачуханной, как Дашка. Но когда она спелась с пожилым дворецким, у меня закралась мысль о том, что дочура моего драгоценного брата надеется погреть руки на моих деньгах.

– Все еще не понимаю…

– Я давно составила завещание. Как большинство обеспеченных людей. Естественно, основным наследником я сделала сына. Но Саша в последние годы очень изменился. И, как вы понимаете, не в лучшую сторону. Меня это не могло не расстраивать. И конечно, я пыталась на него повлиять. Когда же я узнала, что смертельно больна, а сын мой так и остается недостойной личностью, я решила предпринять последнюю попытку, чтобы наставить его на путь истинный. И поскольку мои уговоры и «карательные» меры (урезание месячного бюджета) на него не действовали, я надумала его серьезно припугнуть. Сказала Саше, что, если он продолжит вести беспутную жизнь, я вычеркну его из завещания. Мои слова дошли не только до его ушей, но и до Сениных. А еще Дашиных! Мой брат и его дочурка тут же принялись капать мне на мозги. То один, то другой, то оба вместе по секрету рассказывали мне о Сашке всякие нелицеприятные вещи. Как будто я сама не знаю о том, что мой сынок балуется наркотиками, любит оргии, бьет машины и по малости крысятничает. Однако, когда Дарья сообщила мне о том, что Саша умыкнул из сейфа пачку акций (раньше он таскал только деньги), мое терпение лопнуло. Я твердо сказала Александру: «Все, доигрался. Фирму ты не получишь!» Дашка была тому свидетелем. Саша не очень испугался. «А кому же, если не мне? – хмыкнул он. – Я твой единственный сын. Я наследник!»