Мила Серебрякова - Проклятый дом

А девице, видимо, никто не говорил, что злоупотреблять солярием не есть хорошо. Она же себя сожгла, неужели сама не видит, что превратилась в гренку!

– Хорошо выглядишь, – сказал Матвей, поцеловав блондинку в щеку.

– А ты не очень. Подцепил что-нибудь? А Кларка мне сказала, что ты в Италии. Наврала, свинья! Знаешь, что Вальку в дурку хотят положить? Ага! А ты как?

Тося кашлянула.

– Моя сестра, – сообщил Мазуров. – Тоська. А это Аркашка, наш трезвенник.

– Привет, я Ирка. – Загорелая блондинка кивнула Аркадию и снова обратилась к Матвею: – Пошли к нам, я здесь с Толиком и Светкой. Помнишь Светку? А Толик в аварию две недели назад попал, сам не пострадал, а тачка – в железо. Жесть!

– Я, может, позже подойду, – сказал Матвей. – Лады?

– Давай, подваливай. И сестру с ее трезвенником бери, вместе веселее будет. – Хохотнув, подвыпившая Ира нетвердой походкой пошла к крайнему столику.

– Кто эта идиотка? – спросила Тося.

– Знакомая.

– Короче говоря, все шизанутые девки и шлюхи – твои. С нормальными ты принципиально не общаешься.

– За язычком следи! – Мазуров сверкнул глазами. – А то я его укорочу.

– Полегче, – встрял в их разговор Аркадий.

– А мне еще не тяжело. – Матвей слегка отодвинулся от стола. – Говори, зачем позвала.

И опять Тосе помешали. На этот раз официант. Приблизившись к столику, он остановился рядом с Матвеем, нагнулся и чуть слышно спросил:

– Простите, вы Матвей Мазуров?

– Допустим.

– Вам просили передать. – И он положил на стол запечатанный конверт.

– Что это?

– Наверное, письмо, – неуверенно ответил официант.

– А кто передать просил?

– Один молодой человек, он сидит вон за тем… О, уже ушел.

Матвей повертел конверт в руках.

– Как думаете, – обратился он к сестре и Аркадию, – открыть можно, мы не взорвемся?

– Не знала, что тебе уже и молодые люди письма пишут. Берешь от жизни всего понемногу, да?

Мазуров сарказм сестры решил проигнорировать. Аккуратно разорвав конверт, он вытащил сложенный вчетверо лист, развернул его и… Рука дрогнула, а сам Матвей напрягся. Бледное лицо покраснело, зрачки расширились. Мазуров потянулся за новой сигаретой.

– Ублюдок! – вымолвил он гневно.

– Что там? – спросила Тося.

– Узнаю, чьи это шутки, – руки повыдираю. – Матвей залпом осушил коктейль и вновь подозвал официанта. – Повтори, друг. Э-э, постой, кто, говоришь, письмецо передал?

– Молодой человек, – повторил официант.

– Как он выглядел, ты запомнил?

– Не очень. На вид ему лет двадцать – двадцать пять. В черной бейсболке. В принципе внешность непримечательная. Он попросил передать конверт Матвею Мазурову и указал на вас.

– Понятно. Ладно, поторопись там с коктейлем.

– Матвей, что в письме? – напряглась Тося.

– А ты сама прочти. – Мазуров швырнул листок на стол, но Тося его взять не успела – письмо перехватил Аркадий.

Пробежавшись глазами по отпечатанному тексту, он передал лист жене.

– Господи! Матвей, что это значит?

Мазуров пожал плечами:

– Кто-то пошутил, но шутка ему выйдет боком.

– Есть предположения, кто автор? – спросил Аркадий.

– Подумать надо.

– О чем думать, Матвей, может, письмо в милицию отнести? – Тося еще раз перечитала адресованное брату послание: – « Сегодня ты умрешь! »

– А давай уж сразу на телевидение?

– Рискуешь, братец!

– Брось, кто-то пошутил, я не собираюсь впадать в панику.

– Этим кем-то может быть одна из твоих… подруг, – заметил Аркадий. – Ты у нас по этой части ас, наверное, обидел кого ненароком, отомстить тебе решили.

– И как, по-твоему, – Матвей придал своему лицу наигранную серьезность, – я и правда сегодня умру или мне дадут отсрочку?

– Не смешно, Матвей. – Тося обернулась назад, посмотрела в сторону столика, за которым сидели Ира и ее компания, и спросила: – А та дура здесь не замешана?

– Оставь Ирку в покое, она классная девчонка.

– У тебя все девчонки, которым еще не исполнилось сорока лет, классные! Учти, такие вот анонимки нельзя списывать со счетов. Матвей, послушай меня, хотя бы раз в жизни послушай! Возьми письмо и завтра же отнеси в милицию. Береженого бог бережет.

– Они меня засмеют.

– Тось, не грузи его. – Аркадий взял из рук жены лист и, недолго думая, разорвал его на мелкие кусочки. – Все, проблема решилась сама собой.

– Аркашка, что ты наделал! Придурок!

Матвей протянул Аркадию руку:

– Все правильно, Аркаш. Тоська, я умру лет через шестьдесят. Не рассчитывай, что тебе удастся избавиться от меня раньше!

– Шестьдесят – это ты загнул. – Аркадий собрал обрывки письма и положил их в карман.

– При правильном трехразовом питании и здоровом образе жизни я и до ста дотяну.

– Спорный вопрос. – Аркадий вытащил из пачки Матвея сигарету. – Мой прадед всю жизнь пил, курил, работал с утра до ночи как вол и умер в девяносто восемь лет. Дед, его сын, вел здоровый образ жизни – и в шестьдесят дуба дал!

– Значит, при любом раскладе я одиннадцатый десяток разменяю, – засмеялся Матвей. – Ниче, время покажет. Тоська, не кисни. Я сейчас приду.

– Куда ты?

– Спроси у Аркашки, он знает.

– Уже успел набраться, – процедил Аркадий, когда Матвей скрылся из виду.

– Зачем ты письмо порвал?

– Брось, кому оно нужно. Из-за каждого пустяка сенсацию раздувать, что ли?

– А мне страшно. Кому в голову могло прийти написать такую хрень?

– Идиотов на белом свете хватает. – Аркадий взял со стола конверт и, пока Тося, понуро опустив голову, разглядывала пол, положил его в задний карман джинсов.

Матвей склонился над раковиной и несколько раз ополоснул лицо холодной водой. Потом выпрямился, посмотрел в зеркало и увидел, как дверца одной кабинки распахнулась и оттуда вышел низкорослый толстяк в сером джемпере. Лицо толстяка показалось Матвею знакомым, где-то он его определенно видел, причем не так давно… Мазуров напряг память. Нет, мозги не желали давать ему подсказку.

Значит, показалось, подумал Матвей, снова включил воду и начал умываться. Вернулась головная боль. Перед внутренним взором возник листок с кровожадным текстом: « Сегодня ты умрешь! »

Переполох у столика Матвей заметил сразу, как только оказался в полутемном зале. Тося, повиснув на руке мужа, отчаянно призывала кого-то успокоиться, а из уст Аркадия бурным потоком извергалась ненормативная лексика. Похоже, произошло нечто серьезное, Матвею еще ни разу не приходилось слышать от Аркаши нецензурную брань.

Крепкий парень держал Аркадия за плечо, а чуть поодаль два коренастых мужика сдерживали вырывавшегося из их рук рыжего бугая, который, как и Аркадий, обкладывал всех трехэтажным матом.

– Матвей! – крикнула Тося, увидев брата. – Иди сюда, помоги мне.