Наталья Борохова - Адвокат амазонки

– Наверняка это потому, что истина всегда находится где-то посередине, – улыбнулась Дубровская. – В любом споре всегда нужно выслушать обе стороны. Заметку в газету писали точно под диктовку прокурора. Версией Бойко никто интересоваться не стал.

– У тебя в руках письмо этого прохвоста, – напомнил Андрей. – Что-то мне не кажется, что он спешит раскрыть тебе душу. Может, он рассчитывает на то, что тебе удастся за него придумать что-то мало-мальски похожее на правду?

– Виталий надеется на личную встречу. Зачем исповедоваться адвокату, который еще не решил, возьмет он на себя защиту или нет?

– И ты собираешься с ним встречаться? – со священным ужасом в глазах спросил Мерцалов. – Господи, Лиза, ты пойдешь к нему в тюрьму?

Дубровская вздохнула.

– Напомню тебе, что по роду своей работы я только и хожу в тюрьму к ворам, разбойникам, насильникам и убийцам, – просто сказала она. Ее всегда веселило непонимание, с которым некоторые люди, включая ее собственного мужа, относились к профессии адвоката. «Ну, скажи, как ты можешь защищать такого подлеца?», «Неужели у всех адвокатов такие расплывчатые моральные принципы? Какой ужас!» Странно, но никто не спрашивает врача, как он может лечить заразного пациента; приятно ли ему осматривать гнойные раны, изучать содержимое ночной посуды. Есть издержки профессии, с которыми приходится считаться.

– Я – тоже по специальности врач, – словно отвечая на мысли жены, пояснил Андрей. – Не обнаружив в себе ни сил, ни желания лезть руками под потные рубашки, я нашел себе нишу, в которой прекрасно себя чувствую. При этом – заметь! – я помогаю людям.

– Ты предлагаешь и мне найти такую нишу?

– Разумеется! Тебе вовсе не обязательно дышать вонью следственных изоляторов. Есть немало дел в юриспруденции, на которых можно делать деньги. Это высококвалифицированный, интеллигентный труд. Это тебе не какая-нибудь там «Мурка» с выходом! Займись гражданскими делами, арбитражем, наконец. Сбрось к черту всю эту блатную романтику!

– Я уже слишком взрослая, Андрей. И романтика здесь совсем ни при чем. Мне просто нравится этим заниматься.

– Не говори ерунды, Лиза. Тебе хочется защищать этого проходимца, который ради дома, спального гарнитура и дюжины серебряных ложек убил несчастную женщину? У тебя это вызывает интерес? Опомнись!

– Я не первый год работаю адвокатом, – строго напомнила Дубровская. Ей не нравилось, когда ее увлеченность путали с болезненной манией. – Я знаю, о чем говорю. Помнишь писательницу Данилевскую, которую судили за убийство лучшей подруги? Якобы женщины не смогли поделить одного мужчину? Какая нелегкая задача стояла передо мной тогда: убедить всех, кто еще до суда вынес свой приговор, в том, что писательница невиновна. А как выглядел в глазах публики известный адвокат Лещинский, в постели которого обнаружили задушенную секретаршу? Какой нелепой казалась всем его линия защиты: девушку-де задушил кто-то другой, кто во время их занятий любовью прятался под кроватью. Да все смеялись ему в глаза. Надо же придумать такое! А дело бедного альфонса Димы Сереброва, обвиняемого в убийстве немолодой, но богатой жены? Забыл? А дело Аркадия Соболева, презренного насильника, который, оказывается, никого не насиловал? Ты помнишь?

– Я помню, помню. Не понимаю только, зачем ты мне сейчас о них говоришь? У нас что сегодня, утро воспоминаний? – раздраженно бросил Андрей. Его жена почитала всех этих людей, как близких родственников. Он удивлялся, почему она до сих пор не украсила их портретами стены своего офиса.

– Я говорю тебе о них сейчас как о людях невиновных, имена которых еще до суда смешали с грязью. Где гарантии того, что Виталий Бойко не станет членом их команды?

– Тебя послушать, так все, кого привлекают к ответственности, невиновны! Насколько я помню, обвинительных приговоров в твоей копилке было на порядок больше.

– Да, это так! Но это не повод, чтобы называть человека преступником еще до суда. По крайней мере, во всем этом нужно разобраться...

Дубровская не заметила, что голос ее звучит громко и звонко, как под сводами Дворца правосудия. Защитительная речь, произнесенная на кухне среди чайников и прихваток, выглядела нелепо.

– Похоже, я зря теряю время, пытаясь толковать прописные истины человеку, который не собирается учиться грамоте, – фыркнул Андрей, бросая на стол салфетку. – Вольному воля! Но не считай, что я буду оплачивать из своего кармана содержание твоего адвокатского офиса. Если мне захочется заняться благотворительностью, я лучше перечислю деньги на счет детского дома.

– Я это учту, – проговорила Лиза, чрезвычайно раздосадованная тем, что семейный завтрак не удался...

Господин Лыков, перешагнув порог адвокатского офиса, внимательно огляделся. Он считал себя человеком основательным, и это было видно за версту. Прекрасно скроенный, дорогой костюм мягко облегал его крупную, несколько грузную фигуру с уже заметным брюшком. Безукоризненной чистоты сорочка, сшитая на заказ, часы «Blanc Pain» на запястье, роскошный кожаный портфель – все это очевидно указывало на то, что мужчина привык окружать себя дорогими, красивыми вещами. Правда, с недавних пор его жена, сорокалетняя домохозяйка с двумя детьми, перестала соответствовать его представлениям о прекрасном.

– У вас уютно, – одобрительно сказал он, скользнув взглядом по стенам адвокатского офиса. Для него было важно, чтобы обслуживающий его юрист тоже отвечал самым высоким критериям профессионализма. У Дубровской была отличная репутация и подходящее для встреч помещение. Кроме того, наличие преуспевающего супруга-бизнесмена отбрасывало на Елизавету отблеск удачи. Впрочем, и сама адвокат, женщина молодая, привлекательная, деловая, внушала ему доверие. Это было немаловажно для господина Лыкова, поскольку Лизе было поручено «дело деликатного свойства».

– Я хочу, чтобы мой развод с Ниной прошел гладко. Без лишнего шума, – начал говорить он, когда они уселись друг напротив друга в мягких креслах. – Мне не нужна война. Я заранее готов пойти на уступки.

– Как я понимаю, вашу жену не устраивает «мирный сценарий».

– Именно в этом проблема! Нина как с цепи сорвалась. Черт возьми, я ее даже не узнаю. Сейчас я спрашиваю себя, как мы вообще умудрились прожить вместе двадцать лет? – жаловался бизнесмен, ища сочувствия в глазах адвоката. Он долго думал, кто сможет быть его представителем в суде: мужчина или женщина, но в конце концов остановился на том, что дамы в вопросах деликатного свойства превосходят мужчин. Увидев Лизу, он только лишний раз убедился в своей правоте. Молодая, красивая женщина – это то, что ему сейчас надо. Ведь всю эту историю с разводом он затеял не на пустом месте. В его сердце давно жила любовь. Конечно, не к своей немолодой жене, а к юной студентке международного факультета. Лика была так молода, так красива и так напориста, что у его супруги просто не было шансов. Вся его прежняя, скучная жизнь казалась господину Лыкову сейчас лишь черновиком. С юной женой он начнет жизнь с чистого листа.