Ольга Баскова - Самое справедливое убийство

— Это нам Мамонтов сказал, — включился в беседу Скворцов, — частная нотариальная контора во главе с нотариусом Биленко Светланой Ивановной. Прохоров уже поехал к ней.

— Пусть потом обязательно доложит о результатах беседы, — Кравченко тяжело вздохнул. — Все думаю: если Клемма загубили… Такой ум, такого титана науки…

— К сожалению, преступники на это не смотрят, — вздохнул Павел.

Петя Прохоров топтался под вывеской «Част— ная нотариальная контора», от души желая, чтобы нотариус оказалась молодой женщиной. С ними ему было легче находить общий язык, чем с пожилыми, хотя друзья и коллеги говорили, что возраст здесь неважен. Пожилая честная женщина, готовая помочь следствию, сама пойдет на контакт в отличие от молодой преступницы. Но, как бы то ни было, Петя оставался при своем мнении. Открыв массивную дверь, парень оказался в просторном коридоре двухкомнатного офиса.

— Вы к Светлане Ивановне? — спросила его стоящая у окна с сигаретой симпатичная девушка. — Тогда вам налево.

Светлана Ивановна Биленко оказалась красивой молодой блондинкой. Она недоуменно взглянула на удостоверение Прохорова.

— Не понимаю, зачем я вам понадобилась. В моей деятельности до сих пор не было ничего противозаконного.

— Скажите, это вы оформляли завещание Марии Ивановны Клемма? — спросил Петр.

— Я, — улыбнулась женщина. — Представляете, давно мечтала увидеть ее, как говорится, вживую, — и вот… Знакомство произошло, правда, при печальных обстоятельствах.

— В каком состоянии была Клемма при оформлении завещания? — поинтересовался оперативник.

— Естественно, в нормальном, — хорошенькое личико исказила гримаса недоумения, — иначе я бы ничего не стала оформлять.

— Вы бы не могли припомнить, что она говорила? — Петя видел, как его собеседница снова поморщилась.

— Боже мой, да обычные для такой процедуры слова! — махнула рукой Биленко. — Дескать, ей предстоит серьезная операция, после которой понадобится постоянный и квалифицированный уход, мол, уход этот будет осуществлять Эльвира Борисовна Белозерова, студентка медицинского института, дочь ее лечащего врача, за что, грубо говоря, и получит квартиру. Поверьте, я оформила сотни разного рода завещаний, и в данном документе не было ничего необычного.

— Можно взглянуть на документ? — попросил Петр.

— Конечно, — Светлана Ивановна открыла шкаф, несколько секунд перебирала папки и наконец достала нужную. — Вот, пожалуйста.

Прохоров внимательно прочитал документ. Да, на первый взгляд в нем не было ничего странного. Впрочем, странным тут могло быть только одно, то, что ему сейчас никак не разглядеть.

— Я забираю его у вас, — сказал он, — вот постановление об изъятии.

Биленко побледнела.

— Я что-то сделала не так?

— Вам скажут об этом чуть позже, — заверил ее оперативник.

Вызванный Станиславом Михайловичем графолог сличал подписи Клемма на завещании и документе, который Киселев принес с места ее работы.

— Явная подделка, — заметил он, указав на завещание.

— Значит, хорошая подделка, — улыбнулся Киселев. — По мне, так они ничем не различаются. Вы прямо волшебники, если умудряетесь что-то увидеть.

— Могу кое-чему научить, — рассмеялся специалист, протягивая оперативнику чистый лист бумаги. — Кто тут у вас мастер по подделыванию?

— Это вы милиционеров спрашиваете? — рассмеялся Константин.

Графолог усмехнулся:

— Каждый в своей жизни хоть играючи пытался скопировать чью-либо подпись.

— Каюсь, — Павел шутливо схватился за голову, — я как раз один из тех: подделывал подпись классного руководителя, когда собственноручно ставил себе отличные оценки по поведению.

— Вот и отлично, — констатировал специалист и обратился к Скворцову: — Распишитесь.

Константин поставил автограф на листе бумаги.

— А теперь ваша очередь, — мужчина передал лист Киселеву, — подделайте.

Оперативник трудился несколько секунд.

— Ну, Пашка, даешь! — восхищенно протянул приятель. — И не отличишь. Слушай, мне с тобой теперь страшно работать.

Графолог взял в руки лист.

— Хорошая работа, — похвалил он Киселева. — Теперь приступим к разоблачению. Сколько времени вы потратили на автограф?

— Не более двух секунд, — отчеканил Константин.

— А сколько ушло на подделку?

— Секунд девять-десять, — ответил Павел.

— И что из этого следует? — поинтересовался мужчина. — А из этого следует, что вы орудовали неуверенно, а ваша неуверенность обязательно отразится на бумаге. Вот, пожалуйста, первая погрешность, — он указал на букву «С». Хозяин подписи, прежде чем начертать ее, некоторое время задерживает ручку в верхней точке, и получается крохотное жирное пятнышко. Видите?

Оперативники кивнули.

— Это первое. Есть также второе, третье и четвертое. Самая простая работа — рассмотреть росчерк под микроскопом. У оригинала будет сплошная линия, а у подделки — прерывистая: преступнику ведь нужно провести ее под определенным углом. Первая буква подделки фамилии Клемма сплошь прерывистая, как и росчерк в конце. И это не все. Есть огрехи, действительно не заметные непрофессиональному глазу.

Сыщики с восхищением смотрели на графолога.

— Вы нам очень помогли, — Константин пожал ему руку, — что ж, потребуем отчет у Светланы Ивановны Биленко.

— И довольно строго потребуем, — согласился Павел. — Петька кое-что узнал об этой дамочке. Угадай, как ее девичья фамилия?

— Не томи, — отмахнулся Скворцов.

— По-моему, не так уж и трудно сообразить, — улыбнулся оперативник. — В девичестве наша Биленко — Корниец Светлана Ивановна, родная сестричка покойного Анатолия Ивановича.

— Обалдеть! — присвистнул приятель.

— И это еще не все! — с пафосом произнес Киселев. — Петька по моей просьбе копнул глубже. Я задумался: «К чему какой-то Биленко, пусть она и бывшая Корниец, брать на себя такую ответственность, как подделка документа для какой-то Белозеровой?» Прохоров раскрутил и этот вопрос. Представь себе, фамилия матери Корнийца в девичестве — Белозерова, то есть она приходится родной сестрой мужу врача, который два года назад развелся с нашей подозреваемой докторшей (на развод подавала дама по причине хронического алкоголизма супруга, в свое время тоже неплохого врача) и прошлой зимой, будучи мертвецки пьяным, возвращаясь с работы, поскользнулся, потерял сознание и замерз в детском парке.

— Обалдеть! — повторил Константин.

Вызванная в управление Светлана Ивановна Биленко громко рыдала, размазывая косметику и не боясь казаться некрасивой. Сначала женщина пыталась отпираться и оспаривать доводы оперативников, однако ей объяснили, что суд доверяет экспертизе куда больше, чем показаниям подозреваемых.