Татьяна Полякова - Мое второе я

— Ты думаешь… — пробормотала я.

— У нас есть адрес. Давай проверим.

…Виола Михайловна Кузнецова жила в трехэтажном доме довоенной постройки в самом центре города. Подъехать к нему можно было только со стороны торгового центра, там мы и оставили машину. На двери единственного подъезда домофон. Арсений нажал на первую кнопку, и вскоре сиплый мужской голос поинтересовался:

— Кто?

— Откройте, пожалуйста. Это почтальон, — сказала я, и дверь нам открыли.

Мы поднялись по деревянной лестнице. В подъезде пахло кошками. Один из представителей кошачьих лежал на подоконнике, лениво приподнял голову, когда мы проходили мимо. Дверь двенадцатой квартиры, выкрашенная зеленой краской, скорее всего, была ровесницей дома. Обшарпанная, с отметинами от замков, которых за это время сменилось немало. Мы позвонили и несколько минут терпеливо ждали. Из-за двери не доносилось ни звука. На лестничную клетку выходили двери четырех квартир, Арсений окинул их быстрым взглядом. Две были добротные, новые. Та, что напротив, выглядела куда скромнее — обита красным дерматином, который во многих местах успел потрескаться. К ней Арсений и направился.

В ответ на наш звонок раздался заливистый лай, вслед за этим дверь распахнулась, и мы увидели пожилую женщину в домашнем платье. Возле ее ног вертелась собачонка неизвестной породы.

— Ступай, Жужа! — прикрикнула на нее женщина и спросила: — Вам кого?

— Следователь по особо важным делам Кондратьев, — бодрым голосом произнес Арсений и сунул женщине под нос удостоверение, о наличии которого забыл меня предупредить.

— Это моя коллега, — кивнул он на меня. — Мы разыскиваем Кузнецову Виолу Михайловну.

— Виолу? — нахмурилась женщина. — Так она уже полгода здесь не появляется. Проходите, — решительно предложила она, и мы оказались в ее квартире. Собачонку закрыли в кухне, а нам было предложено пройти в гостиную. Старенькая мебель, распахнутая настежь дверь на балкон. — Что случилось? — спросила женщина, устраиваясь в кресле, застеленном клетчатым одеялом. — Почему ее ищут?

— Она проходит свидетелем по одному делу, — глазом не моргнув, ответил Арсений. — Мы несколько раз вызывали ее повесткой, но она не явилась. Прописана она здесь…

— Да, прописана, — кивнула женщина. — Но с зимы не живет. До Нового года еще заглядывала время от времени, но уже несколько месяцев я ее не видела. Платежки из почтового ящика забирает какой-то мужчина. Я спросила у него, где Виола, а он буркнул в ответ, чтоб я своими делами занималась.

— Может, она живет у приятеля?

— Не знаю, — пожала женщина плечами. — Девушка она со странностями, мне мало что известно о ее жизни в последние годы.

— Простите, как вас зовут? — улыбнулся Арсений.

— Марья Степановна, — ответила она, не удержалась и улыбнулась в ответ.

— Марья Степановна, пожалуйста, расскажите нам все, что вы знаете о Виоле.

— Да что рассказывать? Жила здесь с родителями. Приличные люди. Мать — медицинская сестра, отец в каком-то НИИ работал. Виола и в детстве была со странностями, ни с кем из детей не дружила. Только с соседом нашим с первого этажа, Аркашей… но это уже потом, когда родители умерли.

— Но ведь об ее отце ничего толком не известно, — мягко заметил Арсений.

— Это верно. По мне, так уж лучше бы похоронили, чем вот так. Ушел и не вернулся. Мать тогда едва умом не тронулась, все его искала. Сама по городу его фотокарточки расклеивала, к гадалкам ходила… А потом слегла с горя. Сгорела за два месяца. Виолу к себе бабка хотела забрать, она в райцентре жила, но затем решила, что надо девочке дать возможность здесь школу окончить, и сама сюда перебралась. Виоле исполнилось девятнадцать, когда ее не стало. Бедный ребенок. Она и раньше была неприветливой, а тут совсем замкнулась. Я по-соседски не раз помочь хотела, какое там… Спасибо, ничего не надо, и смотрит волком. Она в техникум поступила, но потом его бросила. В магазине работала продавщицей. Жила очень тихо, никаких гостей, друзей-приятелей. Из подруг я тоже никого не видела.

— Вы сказали, она дружила с соседом с первого этажа, — напомнила я.

— С Аркашей? Да. Он тоже сирота. Мать машина сбила, когда он еще в школе учился. Отец женился на другой. Вторая жена родила ему двойню, и парень оказался не нужен. А без присмотра сами знаете как. Парень он непутевый. Если честно, я его всегда терпеть не могла. Видела однажды, как он собаку мучил, давно еще, когда в школе учился. Откуда в детях такая жестокость? Я его тогда как следует бельевой веревкой отходила, так он, стервец, мне дверь поджег. Да еще припер ее палкой, чтоб я не выскочила.

— Вы уверены, что это был он?

— Конечно, стала бы я человека оговаривать. Сам и сознался, когда за него взялись. Отец пришел, просил простить, не калечить жизнь парню. Я согласилась, а после не раз жалела.

— Почему?

— В округе без конца пропадали то кошки, то собаки. Соседи жаловались. Я помалкивала, не пойман, как говорится, не вор, но считаю, Аркаша это. Школу он бросил, работать не хотел. Отец надеялся, что его в армию заберут, сам в военкомат ходил. Аркаша об этом узнал, отцу скандал устроил, весь дом слышал, как они ругались. А потом он уехал, говорят, у бабки прятался, чтоб в армию не забрали. Бабка у него где-то в Карелии. Год назад вернулся, и я стала опять их вместе с Виолой видеть. В магазине она уже не работала, куда устроилась, не знаю, но возвращалась очень поздно, уже после двенадцати ночи. Иногда вместе с Аркашкой. А с зимы оба здесь носа не показывают. Может, уехали куда? У отца спросила, он говорит — не знаю, лишь бы, говорит, здесь не появлялся. Но я не думаю, что они уехали, — нахмурилась женщина. — Не то квартиру бы продали. Или сдали. Деньги-то не лишние.

— А как фамилия этого Аркаши? — спросил Арсений.

— Бибиков. Бибиков Аркадий Николаевич.

— Выходит, квартиру Аркаша снимал по фальшивому паспорту, — сказал Арсений, когда мы, простившись с Марией Степановной, вышли на улицу.

— И липовыми документами их снабдил Бритый? Довольно странно, если учесть, что Виола была его любовницей. Или он не ревнив?

— Ты же слышала, что сказала Ольга. С девчонкой они расстались, но он испытывал к ней слабость. В любом случае я абсолютно уверен, у Бритого в этом деле свой интерес: он рассчитывал получить наследство старика. Бритый на редкость корыстный тип, и если дело того стоит, стал бы не только терпеть любовника подружки, но и трех бы вполне пережил. Тем более что потом с ним можно поквитаться. И Виола у него всю жизнь будет на крючке, если их дельце выгорит. — Не успел Арсений договорить, как у него зазвонил мобильный.

— Сенечка, — возбужденно заговорила Раиса. — Появилась королева-мать. Что делать?