Ольга Баскова - Трижды одинокий мужчина

– Жаль, – девушка подумала: придется обращаться к экспертам. Мысли о коллегах мужа заставили ее вздрогнуть и посмотреть на часы. Вскоре Константин явится домой и не застанет там жену. Этого ей не хотелось.

– Мне пора, – она допила ароматный чай и улыбнулась Болотову. – Я приеду в следующий раз. Можно?

– Только предварительно позвоните, – он проводил ее до калитки. – Буду ждать.

Не захотев рисковать своей свободой, Катя поймала такси и уже через полчаса, облачившись в халат, разогревала ужин, положив перед собой найденные в целлофановом пакете бланки. На первый взгляд все понятно: перед ней лежали анализы крови Инны Хомутовой, сделанные в один и тот же день, – 12 ноября. Первый бланк не вызывал вопросов. Врач или медсестра по фамилии Потапова аккуратно вписала результаты в соответствующие строчки. Катя немного разбиралась в анализах и спокойно констатировала: кровь у Инны Хомутовой на момент поступления в роддом, то есть в девять часов вечера, была прекрасной. Второй анализ взяли позже. К тому времени молодая женщина уже скончалась от кровотечения. Почерк писавшего на бланке, даже не на бланке, на простой бумажке, – торопливые каракули. Подпись неразборчива. Кухонным полотенцем Катя вытерла вспотевший лоб. На первый взгляд все яснее ясного: повторный анализ взят для подтверждения диагноза. Но почему же Болотова прятала его в папке? Что за неразборчивые слова и цифры подчеркнула она красным карандашом? А бобина? Какое она имеет ко всему отношение? Что делал в роддоме профессор Карякин? По разговору с Хомутовым журналистка поняла, что они никогда не дружили, а тут получается – он навещал его жену. Зачем? Просто проведать? Почему тогда втайне от супруга? Нет, надо еще раз наведаться в архив медицинского института. Это во-первых. Во-вторых, необходимо помириться с Костиком. Пусть берет ее под свою опеку. Ведь нет ничего тайного, что не стало бы явным, то есть муженек по закону подлости обязательно когда-нибудь явится домой в такое время, когда его женушка будет где-нибудь промышлять. Значит, придется все ему рассказать. Наморщив лоб, Катя стала мучительно думать, как это сделать. Пожалуй, все знать ему не надо. Она изложит дело так, в общих чертах. Словно подслушав ее мысли, Константин заклацал ключами.

– Иди сюда, арестантка!

Изобразив обиду, Зорина неторопливо вышла в прихожую.

– Не сердишься на меня?

– Сержусь.

Он удивленно посмотрел на жену:

– За что? Я привез тебе достаточно материала для работы.

– Все равно ты не должен так себя вести.

Скворцов рассмеялся:

– Ну, кончай, Катька! Я всегда гордился твоим артистическим талантом. Давно домой вернулась?

Девушка открыла рот.

– Не ври! – он шутливо погрозил ей пальцем.

– Как ты узнал?

– Тысячу раз толковал тебе, – супруг потрепал ее по щеке, – ты любительница, а я профессионал. Смотри сюда.

Он открыл входную дверь. Катя взглянула на пол лестничной клетки и замерла. Мокрые и грязные сапоги оставили довольно заметные следы.

– Вот на таких мелочах иногда и попадаются, – Костя подмигнул ей. – Обещаю не сердиться и не запирать, если ты все мне расскажешь.

Зорина покорно вздохнула:

– Я уже думала об этом.

– Вот и ладненько.

Помыв руки, Константин прошел в столовую и сел на диван.

– Валяй, – обратился он к жене.

– Сначала поужинаем.

Наконец-то Катя поведала мужу о странных смертях, окружавших академика, о ее желании во всем разобраться, о странном преследователе и обо всем, что связано с родами Хомутовой.

– Только не говори, что мне надо отказаться, – твердо сказала она. – Не сможешь помочь – лучше не мешай.

– Я еще, между прочим, слова не молвил, – Скворцов откинулся на спинку дивана. – Мне кажется, ты влипла, дорогая. Предположим, мертвая синичка на капоте еще ничего не значит, но бег с препятствиями по территории «Оазиса» уже не лезет ни в какие ворота.

– А инцидент с Болотовой? – добавила супруга. – Разве краны так часто сносят квартиры?

– Ты говоришь, крановщик – человек пьющий, – заметил Костя.

– Не думаю, чтобы он сидел за машиной в полной прострации, – пожала плечами Зорина. – Кроме того, жильцы этого дома неоднократно обращались в РЭП. Эта махина уже давно не внушала им доверия. А вообще я думаю о другом.

Скворцов с интересом взглянул на супругу:

– О чем именно?

– Ты помнишь, чтобы на этой неделе бушевал какой-нибудь немыслимый ураган? – спросила она мужа.

– Нет, – Костя понял, к чему она клонит.

– А вот в конце месяца ветер сломал тополь в нашем дворе, – девушка сжала кулаки. – Строительные работы возле дома Болотовой к тому времени уже велись. Как же объяснить, что ничего не случилось тогда?

Скворцов внезапно побледнел:

– Ты права. Дело пахнет убийством.

Журналистка подошла к мужу и уселась к нему на колени:

– Костик, миленький, помоги! Мне одной не справиться! Отнеси бобину и бланки с анализами экспертам. А я отправлюсь в архив медицинского института и попробую разыскать общие точки соприкосновения Карякина и Хомутова. А еще нам надо поговорить с крановщиком и выслушать его точку зрения на происшествие.

– Лесной район – не наша территория, – заметил Константин. – Но у меня там сокурсник работает, Валька Левашов. Нам с тобой он не откажет, если уже сам не раскручивает это дело.

Катя прижалась к его плечу:

– Ты у меня лучше всех.

Он рассмеялся:

– Я знаю. Из дома сбежать Чика помог?

Девушка не переставала удивляться его способностям:

– Ах ты мой Шерлок Холмс! «Но как, черт возьми, вы догадались?» – спросил бы Ватсон.

Оперативник хрипло расхохотался, подражая герою Конан Дойла:

– Элементарно, Ватсон. Кто уже проникал в квартиру наркомана, не оставив следов? Тогда, как я помню, не обошлось без Бориса Чикина.

– Как и сейчас, – Катя шутливо стукнула его по щеке.

Журналистское удостоверение и популярность снова сослужили хорошую службу. Катю беспрепятственно пропустили в архив медицинского института, стараясь оказать всяческое содействие в поисках нужных документов. Курс пятьдесят второго года предстал перед ней в полном составе. На старых черно-белых фотографиях Зорина с трудом узнала Хомутова, его супругу и профессора Карякина.

– Не может быть!

Не кто иной, как сам Анатолий Иванович рассказывал, что он моложе Хомутова на полтора года. Однако это, вероятно, не помешало ему раньше окончить школу и стать однокурсником будущего академика. В принципе, ничего сверхъестественного. Настораживало одно: почему оба тщательно скрывали столь обыденный факт? Девушка еще раз просмотрела списки студентов. Так и есть. Анатолий Иванович Карякин. Теперь все более-менее становилось на свои места. На правах однокурсника, а может, в свое время и лучшего друга Карякин мог посетить Инну Хомутову в роддоме. Стоп! Не спешить! Хорошим старым друзьям радуются, а, судя по рассказу гардеробщицы Елистратовой, после визита состояние Инны ухудшилось. Не вызвала ли принесенная Карякиным весть преждевременные роды?