Антон Леонтьев - Вендетта. День первый

Машенька, прибывшая из больницы, была на седьмом небе от счастья от устроенного торжества. Девочка много смеялась, хлопала в ладоши, а ее тик практически исчез. Настя знала, что ребенка надо оберегать от стресса и волнений, уделять ему много внимания, одаривать любовью, и тогда проявления синдрома Туретта можно свести к минимуму. Однако эффективной терапии пока не существовало, оставалось надеяться на то, что после наступления полового созревания тики отступят, и Машенька наконец-то сможет вести более-менее нормальное существование.

Вечером, укладывая сонную девочку в постель, Настя поцеловала Машеньку в лоб, а та, обвив ее за шею ручонками, пробормотала:

– Ты моя мама, моя мамочка...

Насте понадобилось какое-то время, чтобы войти в ритм жизни особняка, ведь она была не хозяйкой, а прислугой, хотя бы и на привилегированном положении. Машенька, как узнала Анастасия, могла быть и капризной, и несносной, и в таких ситуациях требовалось проявлять бесконечное терпение и нежность. Настя подозревала, что многочисленные служанки, и в первую очередь сама Ринара, следили за ней и докладывали о том, как она обращается с девочкой, Басалыго.

Несмотря на первоначальные трудности, девочка привязалась к Насте, и Басалыго это прекрасно знал. Он несколько раз упорно предлагал Насте посетить эксклюзивные лавки, заехать к ювелиру или в косметический салон, но Анастасия каждый раз отвечала отказом. Она не его пассия, не его содержанка, не его любовница, и ей не требуются от него подачки, пусть и очень дорогие. Девушке было достаточно, что ежемесячно на ее счет в подконтрольном Басалыго банке переводится крупная сумма в долларах – плата за роль мамы для Машеньки.

Настя часто задумывалась о том, что настолько полюбила девочку, что не сможет оставить ее. Она уже больше не играла материнскую роль, действительно превратилась в маму. И Басалыго, насколько могла судить Настя, прекрасно понял это.

К Машеньке приходили учителя, но девочка дичилась их, стесняясь прежде всего своих тиков. Поэтому Насте пришлось заново осваивать школьный курс, на сей раз в качестве не ученицы, а учительницы. День был заполнен с утра до вечера: сначала занятия с Машенькой в классной комнате, затем физиопроцедуры с приходящей медсестрой, далее обед и прогулка, а также посещение бассейна и зоопарка, затем снова учеба и, наконец, совместный просмотр фильмов в личном кинотеатре, после чего следовал час для игр с девочкой и чтение на ночь сказки. Настя, сначала устававшая от такого ритма, вдруг поняла, что больше ей ничего и не требуется – она нашла свое призвание, и имя ему было – Машенька.

Иногда, когда выпадала свободная минутка (хорошо, что всеми хозяйственными делами занималась Ринара), Настя смотрела телевизор или читала газеты и журналы. Достаточно часто она натыкалась на сообщения об Игоре: Басалыго был личностью, известной и за пределами Петербурга. Он действительно пытался расстаться со своим имиджем «крестного отца» и уголовника и занимался строительством финансово-промышленной империи. Игорь Леонидович Басалыго летал в Сибирь, чтобы выступить с речью перед рабочими купленного им нефтехимического завода. Игорь Леонидович Басалыго заседал в правлении нескольких крупных банков и акционерных обществ. Игорь Леонидович Басалыго удостоен ордена Дружбы народов...

Но были и другие, критические репортажи и статьи. Несмотря на свою щедрую филантропическую и благотворительную деятельность (Басалыго оказывал финансовую поддержку нескольким детским домам, домам престарелых, а также основал фонд для людей, страдающих синдромом Туретта, кроме того, давал деньги на национальные кинопроекты и являлся одним из основателей престижной литературной премии), он был для многих «темной лошадкой». Говорили, что Басалыго все еще руководит преступным сообществом и зарабатывает деньги далеко не самыми честными путями. Убийства, вымогательства, похищения якобы были нормальными для него методами работы. Как-то Басалыго едва не оказался на скамье подсудимых, однако главный свидетель обвинения за несколько дней до начала процесса вдруг бесследно исчез.

Настя, набравшись мужества, завела об этом разговор с Игорем. И тот, выслушав девушку, а затем хищно улыбнувшись, сказал:

– Есть вещи, Настя, о которых тебе лучше не знать – спать будешь спокойнее!

– Значит, ты причастен к исчезновению того человека?.. – спросила она.

– Мы ведь не в суде, а ты не прокурор! – заявил, сдвинув брови, Игорь Леонидович. – Я же говорил тебе: с волками жить – по-волчьи выть! И в преступном мире, и в мире бизнеса есть только одно правило: «Пожирай других, иначе тебя самого сожрут».

Имелись и сообщения иного толка. Желтые издания любили печатать статьи об Игоре, который, в отличие от многих своих коллег из мира криминалитета, отлично держался в обществе, мог вести светскую беседу и был неотразим в смокинге. Настя была в курсе всех амурных похождений Басалыго – певичку он бросил, оплатив для нее первый и второй альбомы, переключился на молодую манекенщицу, а после нее на актрису. Рассматривая фотографии Игоря в компании молодых развязных девиц, Настя испытывала странное чувство. Но, собственно, какое ей дело, с кем спит Басалыго?

Игорь сдержал свое слово через восемь месяцев после того, как Настя поселилась в особняке. В конце лета, приехав в одну из суббот с какого-то приема, он передал через Ринару Хасановну, что хочет видеть Настю в кабинете.

Девушка застала Басалыго в глубоком кожаном кресле – он курил сигару, что делал не так уж часто, в основном перед тем, как принять важное решение.

– Прочитай! – сказал он коротко, протягивая Насте тонкую кожаную папку.

Анастасия раскрыла ее и наткнулась на фотографию родителей.

– Откуда она у тебя? – спросила Настя в растерянности.

– Читай! – лапидарно ответил Игорь Леонидович, пуская дым в потолок.

Настя опустилась в кресло и принялась изучать досье, подготовленное аналитическим отделом Басалыго. Информации было не так уж много, однако каждое слово отдавалось ударом у Насти в голове. Аналитики проделали кропотливую работу и сошлись во мнении, что, во-первых, Всеволод Петрович Лагодин не покончил с собой, а был убит; во-вторых, Галина Сергеевна Лагодина не являлась жертвой банального уличного грабителя, а была лишена жизни намеренно, по заказу; в-третьих, Степан Игнатьевич Хрипунов и его супруга Лидия Мироновна тоже были убиты; в-четвертых, попытка убийства Насти в колонии под Нерьяновском была организована влиятельным человеком из Москвы. И имя этого человека было Глеб Романович Остоженский.

Настя, чувствуя, что у нее дрожат руки, проронила: