Антон Леонтьев - Вечер в городе соблазнов

– Радикулит? Жан-Мишель здоров как бык! И он бы ни за что не позволил себе три дня кряду не появляться на работе! Он же знает, что стервятники-хозяева сразу уволят его, а парень держался за свое место – платят там, несмотря на все, отлично!

– Но если его нет дома, то, может быть, подскажете, как нам побеседовать с его женой? – спросила Таечка, и ее вопрос развеселил владельца лавки.

– С какой женой? У Жан-Мишеля нет никакой жены! Так, разве что подружки, и то он их меняет каждые две недели!

Мы снова вернулись к дому и принялись трезвонить в квартиру Жан-Мишеля.

– Возможно, он просто загулял, – предположила я. – К примеру, познакомился с потрясающей красавицей и попросил ее, представившись его женой, позвонить на работу и сказать, что он болен. А тем временем папочка развлекается где-нибудь в отеле...

– Зачем в отеле, если у него имеется квартира? – резонно спросил Пташук.

И в этот момент дверь дома распахнулась, на пороге появилась дама с выводком непонятной породы собаченций. Мы ринулись в подъезд. Там было сумрачно, прохладно и пахло чем-то кислым, похоже, невытрясенными половиками и подгоревшим овощным рагу.

Квартира Жан-Мишеля располагалась на последнем, четвертом, этаже. Лифта в доме не было, поэтому мы поднялись по грязноватой лестнице на самый верх и стали снова трезвонить, теперь в дверь. Таечка даже приложила ухо к створке, пытаясь установить, есть кто-либо в квартире или нет.

– Похоже, хозяина дома нет, – вздохнула она в конце концов разочарованно.

Пташук же, снимая со спины рюкзак, сказал:

– Это нам только на руку. Значит, он не будет иметь ничего против того, чтобы мы обследовали его жилище...

– Вы собираетесь влезть в чужую квартиру? – изумилась я, на что Пташук, вставляя в замок отмычку, ответил:

– А вы нет? Можете постоять на пороге! Хм, когда мы проникали на виллу Максюты, совесть вас вроде не мучила...

Но ведь от виллы Вити у меня имелись ключи, и взломом наше проникновение не было, а здесь мы наведаемся в жилище официанта прямо как заправские воры! Ну что же, если идти, так до конца... Мне, убийце двух человек, не с руки жеманиться и отказываться от посещения чьей-то квартиры в отсутствие хозяина...

Дверь поддалась почти сразу – замок, как объяснил Пташук, был стандартный, хлипкий, его вообще можно было вышибить двумя ударами. Мы прошли в узкий коридор, и первое, что мне бросилось в глаза, – куча грязного белья и туфли. В нос ударил странный сладковатый запах, от которого у меня тотчас возникло неприятное чувство под ложечкой. Этот Жан-Мишель – нечистоплотный тип! Понятно, отчего женой парень еще не обзавелся!

Я заглянула на кухню – на столе находились тарелки с остатками еды, покрытые плесенью. Фу, какая гадость! Раздался приглушенный крик, и я метнулась в комнату.

Пташук и Таечка стояли около человека, сидевшего в кресле перед работающим телевизором. Мужчина был в наушниках – видимо, поэтому мы не слышали снаружи ни звука. По телевизору – наверняка платный канал! – шел какой-то порнографический фильм.

– Так вот почему он нас не слышал! – воскликнула я, схватила лежавший на столике, заставленном грязной посудой и пустыми пивными банками, пульт дистанционного управления и выключила телевизор. А потом слегка ударила парня по затылку, думая, что тот попросту заснул перед телевизором, утомленный эротическим шоу.

Но Жан-Мишель отчего-то принялся сползать с кресла.

Таечка зажала рот руками, Пташук опустился перед хозяином квартиры на колени, а потом поманил меня пальцем. Я обогнула кресло и, приблизившись к Жан-Мишелю, сразу поняла, отчего он нам не открывал и почему так странно отреагировал на мой шлепок по затылку.

Жан-Мишель был мертв – кто-то перерезал ему горло! Причем, судя по всему, убийство имело место уже несколько дней назад – лицо мертвеца посинело и вспухло, на лбу и щеках появились странные сизые пятна. При такой жаре вполне объяснимо – начались естественные процессы распада тканей. Вот, оказывается, от кого исходил мерзкий сладковатый запах – не от немытых тарелок, а от мертвого хозяина!

– Он точно мертв? – спросила Таечка, а Пташук пожал плечами.

– Мертвее не бывает. Я бы сказал так: его прикончили примерно в то же время, что и твоего отца. Теперь все становится более-менее понятно – кто-то занял место Жан-Мишеля и отправился на яхту, чтобы доставить сделанный господином Максютой и вами, Арина, заказ. Убийца прекрасно понимал, что это – отличная маскировка. Никто ничего не заподозрит, и он беспрепятственно проникнет в святая святых своей жертвы. Шампанское было нашпиговано снотворным, и когда оно оказало свое воздействие, убийца...

Таечка всхлипнула, и Пташук осекся. Вот как все развивалось! Ну надо же, как же все просто!

– Но потом убийце понадобилось устранить Жан-Мишеля, – продолжил Пташук.

Я глуповато спросила:

– Но, собственно, зачем? Убийца вполне мог оставить его в живых...

– Отличный вопрос, Арина! – похвалил меня частный детектив, и я расцвела, исполненная теплых чувств к Денису. – Не думаю, что мы имеем дело с кровожадным монстром, который готов убивать всех и вся. Ведь вас, к примеру, он не тронул, хотя имел возможность перерезать и вам глотку, как Виктору Геннадьевичу Максюте...

Мои теплые чувства к Пташуку моментально испарились. Что он такое говорит?! Я что, убийце в ножки должна еще поклониться и сказать большое человеческое спасибо? Мы имеем дело со свихнувшимся маньяком, которого надо или засунуть в психушку, или, лучше всего, на месте пристрелить, как бешеного пса! Я бы сама и пристрелила, будь у меня на то малейшая возможность!

– Судя по всему, наш уважаемый мертвец был связан с убийцей. Возможно даже, был лично знаком с ним, то есть знал его в лицо, – предположил Пташук. – Гм, занятно... Предлагаю провести обыск в квартире Жан-Мишеля. Разделимся – Арина, идите на кухню и в ванную, а ты, Таечка, осмотри спальню. Я же займусь залом...

И почему меня, как Золушку, услали на кухню?

Я испытывала неимоверное отвращение, переворачивая заплесневелые тарелки и грязные ножи с вилками. В холодильнике улик, как я и думала, не оказалось, разве что запасы пицц и прочих блюд быстрого приготовления, а также бастионы пивных банок и бутылок. На всякий случай я заглянула под мойку, где обнаружила одинокую бутылку с жидкостью для мытья посуды – все еще непочатую, причем срок годности истек около трех лет назад.

В навесных шкафчиках тоже не было ничего занятного, в основном большое количество презервативов. Отчего-то покойный Жан-Мишель предпочитал хранить их над плитой, такой замызганной и грязной, что меня аж оторопь взяла.

Внезапно я услышала какое-то невнятное восклицание издалека, неудачно поднялась с коленок и ударилась головой об острый угол шкафчика. Господи, вот уже и кровь пришлось пролить ради какого-то лентяя, прирезанного невесть кем! И на какие только жертвы я не иду!