Антон Леонтьев - Демоны зимних ночей

Панцирь дернулся, шлем, как намагниченный, подпрыгнул. Мари охнула, Марго отшатнулась. Девушки увидели, как рассыпавшиеся доспехи, подчиняясь неведомой силе, начали собираться воедино.

– Бежим скорее, он нас убьет! – застонала Мари.

Марго ответила:

– Призраки не убивают, запомни это. И кроме того, нам ли бояться старую консервную банку? Мы пришли, чтобы конфисковать у Гримбургов драгоценности, и, клянусь, мы это сделаем и никакое привидение нам не помешает.

Марго схватила шлем с черепом и потянула за собой Мари.

– Что ты наделала! – Мари едва не плакала. – Положи на место!

– Как бы не так! – сказала Марго и повернулась к рыцарю, который пытался подняться с пола. Она потрясла шлемом и сказала: – Если хочешь получить это обратно, оставь нас в покое! Мы долго не задержимся. Ты понял?

Словно в ответ в вытянутой руке рыцаря вспыхнула свеча. Мари побежала по коридору, Марго поспешила за ней.

– Похоже, наш призрак окончательно потерял сегодня голову, – сказала она, вертя в руках шлем. Она подошла к большой напольной вазе и кинула его внутрь.

– Ему придется помучиться, вытаскивая череп отсюда, – сказала Марго. – А нам пора заняться делом. Не забывай, зачем мы приехали в Бертран!

Девушки отыскали кабинет Мишеля-Оноре, при помощи отмычки открыли массивную, украшенную позолотой дверь. Марго присвистнула, когда они переступили через порог.

– Мрамор, малахит, хрустальные люстры, зеркала, – сказала она и уселась в большое кресло с вензелем Гримбургов. – Вот это жизнь! Ну что же, ваше княжеское высочество, посмотрим, где вы храните свои драгоценности!

Сейф располагался за парадным портретом самого князя. Марго разложила на столе инструменты, предназначенные для взлома несгораемых шкафов.

– Старая конструкция, самая надежная, – сказала она, осмотрев сейф и замок. – Я с такими уже имела дело!

Четверть часа спустя сейф жалобно пискнул, Марго распахнула дверцу и торжествующе сказала:

– Прошу вас, мадемуазель Мари!

Она вынула один за другим футляры с драгоценностями, вытряхнула содержимое на стол.

– Что вы желаете? – дурачилась она, подавая Мари одну сверкающую безделушку за другой. – Примерьте изумрудное колье, оно вам к лицу! Или нет, эта рубиновая диадема так изумительно подходит к вашему платью. Ого, какой бриллиант!

На дне сейфа Маргарита обнаружила бумаги – акции, финансовые отчеты и контракты.

– Цирцея велела нам брать только драгоценности, это мы захватим для себя, – сказала Марго, запихивая бумаги в мешок. – Мари, нам ведь осталось всего два месяца, и тогда мы получим долгожданную свободу!

Они покинули кабинет великого князя Бертранского. Мари с испугом заявила:

– Я не хочу возвращаться обратно тем же путем, Марго! Там ведь призрак!

– Не беспокойся, думаю, у него есть чем заняться! – Марго подхватила подругу под руку. В коридоре они наткнулись на рыцаря – он производил страшное впечатление: без головы, со свечой в руке, призрак стоял перед китайской вазой, в которой покоилась его голова. Он не шевельнулся, когда девушки проскользнули мимо него.

В поезде до Парижа Маргарита изучила документы, которые обнаружила в сейфе великокняжеского дворца.

– Жаль, что эти акции мы не сможем продать, они все – на имя Гримбургов, – с досадой проговорила она, выбрасывая бесполезные бумажки. – А это – контракты, подтверждающие право собственности великокняжеской семьи на два казино и несколько замков.

Она подумала, что Феликс Дежьен имеет законное право на часть этого богатства. Но родной отец предпочел забыть о сыне, и только из-за того, что его мать – горничная.

Марго листала бумаги, Мари восторгалась похищенными драгоценностями.

– А это что такое? – нахмурилась Маргарита, когда раскрыла серую папку, содержавшую пожелтевшие газетные вырезки. Ей сразу бросилась в глаза дата – 4 октября 1903 года. День, когда казнили ее мать, маркизу Мари-Маргариту де Вальтруа.

– Зачем великий князь хранит в сейфе статьи, посвященные казни моей матери? – пробормотала Маргарита. – Или он испытывает чувство запоздалого раскаяния, что не помиловал ее?

Вырезки жгли ей ладони. Марго почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. На дне папки она нашла странный документ – свидетельство об удочерении, подписанное самим великим князем.

Маргарита вчиталась в строчки, выведенные поблекшими сиреневыми чернилами: « Мари де Вальтруа, младшая дочь казненной маркизы Мари-Маргариты де Вальтруа...»

– Боже мой! – воскликнула она. – Мари, я обнаружила свидетельство об удочерении своей младшей сестры! Как же я мечтала об этом!

– Я рада за тебя и за нее, – произнесла Мари. – Обещай, что ты обязательно меня с ней познакомишь!

Марго дочитала документ до конца, отложила его в сторону и посмотрела в окно мчащегося поезда.

– Ну что, теперь ты знаешь, кто взял на воспитание твою сестру? – с любопытством спросила Мари.

Марго ответила:

– Да, теперь знаю. Думаю, и тебе следует это знать.

Она прочитала: « Мари де Вальтруа, младшая дочь казненной маркизы Мари-Маргариты де Вальтруа, по повелению великого князя Мишеля-Оноре передается в руки Шарлотты-Агнес, урожденной великой княжны Бертранской, супруги его высочества Кирилла Павловича. Надлежащий акт удочерения является государственной тайной и не подлежит разглашению ».

– Подписано – Мишель-Оноре II, датировано 9 октября 1903 года, всего через несколько дней после того, как... как моя мама была казнена, – завершила Марго.

Мари выхватила у нее документ.

– Но что же получается, – сказала она в потрясении, – выходит, той самой девочкой, которую в свою семью взяли Шарлотта-Агнес и Кирилл Павлович, была...

– Ты! – выдохнула Маргарита.

В ушах у нее предательски звенело, перед глазами мелькали красные и черные круги. Она хотела найти сестру и не предполагала, что уже нашла ее!

– Мари, твоей матерью, как и моей, была маркиза-отравительница, – сказала Марго. – Я помню тот ужасный день, когда нас заставили присутствовать на ее казни. Тебе было восемь месяцев... Ты что-то чувствовала и начала плакать, нас увели... Больше я тебя не видела! Но мне сказали... сказали, что ты умерла!

Мари заплакала, Маргарита прижала ее к себе и попыталась утешить.

– Но это нечестно, Марго, меня забрала к себе Шарлотта-Агнес, я ни в чем не знала нужды, я купалась в роскоши и богатстве, а ты...

Маргарита хмыкнула:

– Я побывала в семье распутного священника и у людоедов, меня обвинили в убийстве, которого я не совершала, и отправили на каторгу, признали невиновной, чтобы затем приговорить к расстрелу. В общем, ничего страшного не произошло!

Гладя рыдающую Мари по голове, Марго приговаривала: