Антон Леонтьев - Корона последней принцессы

Яков поднял голову и посмотрел на вождя. Вот бы напасть на него прямо сейчас... Но еще до того, как он успеет сломать нос похотливому мерзавцу, влетят охранники и выпустят в него, покушавшегося на жизнь вождя, две обоймы.

– Или у тебя, Яков, имеются возражения? – спросил с кривой ухмылкой товарищ Хомучек. – Может, ты не хочешь отпускать ко мне свою жену? Считаешь, что я занимаюсь непотребствами? Ну, чего молчишь? Не люблю я тех, кто все время молчит. Раз молчит, значит, на уме что-то недоброе, контрреволюционное…

Яков с трудом разлепил губы:

– Товарищ Хомучек, у меня нет возражений.

– Ну и отлично! – Вождь похлопал его по плечу и снова пыхнул трубкой. – А теперь иди… Тебе позвонят и скажут, когда за твоей Валечкой заедет машина. Думаю, не раньше следующей среды или четверга.

Яков, печатая шаг, вышел из комнаты, думая только об одном – он поедет на дачу к тирану вместе с Валечкой и застрелит товарища Хомучека. Потому что вождь не завладеет его любимой!

Вернувшись домой, Василиса обнаружила, что у Яшеньки поднялась температура. Нянька не знала, что делать, поэтому предпочла вообще ничего не предпринимать и ждала родителей. Василиса немедленно вызвала «неотложку». Еще до того, как приехали медики, Яшенька потерял сознание.

Его забрали в больницу, и Василиса поехала вместе с сыном. Как выяснилось, у него начался перитонит. В больнице, когда уже рассвело, к жене присоединился и Яков. Он был пьян, однако все же держался на ногах. Василиса не желала слушать его путаные объяснения касательно того, чего хочет от нее товарищ Хомучек. Никого и ничего, кроме Яшеньки, для нее в тот момент не существовало.

Появился усталый врач, который старался не смотреть в глаза Якову и Василисе.

– Мне очень жаль, однако произошел разрыв кишечника… – начал он, и Василиса поняла, что сына спасти не удалось.

Ее пропустили в операционную. Яшенька, накрытый по горло простыней, лежал на металлическом столе. Женщина встала около него на колени и принялась гладить по волосам. Слезы катились по ее щекам, она не могла вымолвить ни слова. Василиса двумя руками взяла голову сына…

И в тот момент воспоминания чуть не сбили ее с ног. Словно прорвало плотину, как будто хлынул разрушительный поток – прежние годы ее жизни в одну секунду вернулись к ней. И Василиса вспомнила, около кого она точно так же стояла на коленях, чью голову держала руками – это было в подвале того страшного дома, где расстреливали ее семью, и замерла она тогда возле своего отца, короля Георгия. Она, принцесса Василиса Любомирович! А около нее тогда стоял Яков. Яков, ее нынешний муж. Яков, являвшийся убийцей ее близких…

Василиса глубоко вздохнула и никак не могла выдохнуть. Грудь раздирала жгучая боль. Ну почему она вспомнила обо всем только сейчас? Выходит, последние десять лет ее жизни – сплошной обман!

В операционную нетвердой походкой вошел Яков и замер перед женой. Василиса посмотрела на него снизу вверх – так было и тогда, в подвале, только в руках у него в ту ночь была винтовка со штыком…

– Валечка, у нас будут еще дети, – начал он утешать ее. Но молодая женщина оттолкнула его руку:

– Я не Валечка. Я Василиса.

Яков икнул и уставился на жену, поняв, что ей все известно. То, чего он так боялся, произошло.

– Я… я спас тебя тогда… – пролепетал он. – Потому что, если бы не я, тебя бы сбросили в шахту! Ты бы умерла!

Василиса поцеловала мертвого Яшеньку в лоб и сказала тихо:

– Я не хочу говорить об этом. Убирайся прочь.

Яков подчинился приказанию. Он не знал, что ему делать и как себя вести. Потому что рядом была уже больше не его Валечка, а принцесса Василиса, королевская дочь!

Василиса решила не возвращаться на квартиру к Якову. Она брела по улицам столицы и перебирала воспоминания. У нее украли не только семью – у нее украли ее прошлое. И, судя по всему, будущее тоже. Яков, которого она любила, оказался убийцей ее родителей. А их сынок Яшенька мертв…

Женщина не имела понятия, что ей делать. Она не замечала холода, хотя была в легком платье и в накинутой на плечи шубке. Столько лет она жила с человеком, который намеренно обманывал ее... И как она вообще могла любить Якова?

Василиса опустилась на скамейку и уставилась в сизое сумрачное небо. Но ведь она принцесса, и ее должны были расстрелять, а спас ее именно Яков... Так, значит, нужно быть признательной ему. Он не мог спасти всех, а спас только ее. Но разве от этого ей лучше?

– Товарищ Гопак! – раздался рядом мужской голос.

Подняв голову, она увидела мужчину в черном плаще и шляпе. Того самого иностранного журналиста, который на приеме дал ей визитную карточку.

– Вы что, следите за мной? – осведомилась холодно Василиса. Ей хотелось остаться одной.

Пол Мэрфи, потирая руки в перчатках, заметил:

– Моя гостиница располагается за углом, и я вообще-то направлялся к ней через парк. И заметил вас.

Василиса ничего не ответила. Только понуро опустила голову. Побыстрее бы журналист ушел, оставив ее наедине с горем.

– Я бы не советовал вам сидеть здесь, – продолжал Пол Мэрфи. – Все-таки сейчас на улице весьма холодно, а вы одеты легко. Можно подхватить простуду…

Василиса усмехнулась:

– Простуду, которая перейдет в воспаление легких, от которого я умру? Как бы мне этого хотелось! Оставьте меня в покое!

И, вскочив со скамейки, она бросилась куда глаза глядят. Возвращаться домой женщина не хотела, да и дома у нее не было. Когда-то она обитала во дворце, а теперь там пирует советское руководство. А ее родители и четверо братьев…

Сцены расстрела вспыхивали в мозгу Василисы. Они убили всех, спаслась только она одна… Но это не было началом избавления, это стало началом долгого кошмара. А теперь все завершилось. Потому что умер Яшенька…

Женщина оказалась на пустынной гранитной набережной. Было уже темно, прохожих почти не было. Василиса подошла к кромке воды и поняла, что должна сделать. Ей незачем больше жить. Сбросив шубку, она спустилась по ступеням к воде и, не раздумывая, бросилась в темные воды. Холод принял ее в свои объятия. Василиса желала одного – чтобы все как можно быстрее закончилось. Осталось ждать совсем недолго. Пару минут, не более, и сердце ее остановится, и тогда… Женщина закрыла глаза и нырнула. Вот и все…

В себя она пришла от того, что кто-то энергично колотил ее по щекам. Василиса закашляла, выплевывая речную воду. Ей было очень холодно. Она заметила, что лежит на скамейке, а над ней склонился неугомонный журналист Мэрфи. Он спас ее! Не дал ей умереть!

– Оставьте меня... – прошептала Василиса, еле ворочая губами. Попыталась встать, но не смогла. Репортер растирал ей руки и ноги.